Дальняя дорога - Шидловский Дмитрий (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Цильх начал с ним ежедневные индивидуальные тренировки. Вначале они только фехтовали на мечах. Но потом Цильх стал показывать методы драки с применением ножа, бесшумное снятие часового, а также, как подойти к человеку незаметно или, не вызвав у него подозрения, скрытно нанести смертельный удар ножом. Похоже, Цильх был не просто ландскнехтом, а входил в какой-то средневековый спецназ.
После одной такой тренировки, уже в начале мая, он вдруг пригласил Артема в свой дом, находящийся на том же ополченческом дворе. Цильх угощал Артема вином и упорно говорил о всяких мелочах типа необходимости приобретения новой обуви и о безбожном росте цен на вино. Говорили они теперь всегда по-немецки. Вино в этом мире Артем пил впервые. Оно было не высшего качества, но много приятнее, чем то дрянное пиво, которое пили ополченцы.
Наконец, убедившись, что гость выпил достаточно, Цильх перешел к делу.
– Артем, а не думал ли ты о том, чтобы перейти в нашу, католическую веру? – начал он, глядя гостю в глаза.
Артем пожал плечами. Вообще-то этого вопроса он ожидал от отца Паоло, а не от Цильха. Командир ополчения никогда не лез ни в богословие, ни в идеологию. Насколько успел узнать его Артем, был он человеком предельно практичным и ничем, кроме службы, особо не интересовался. Значит, за этим вопросом должно было последовать что-то более важное. Оставалось ждать развития событий.
– Не торопись. Ты нам можешь потребоваться еще в этой вере. Ведь главное, что ты знаешь, кому служить, – и глаза Цильха впились в Артема.
– Я честно служу, господин Цильх, – спокойнр ответил Артем.
– Я знаю. Честной службы достаточно, чтобы получать три талера в месяц. Может быть, когда-нибудь ты станешь десятником и будешь получать шесть. Плюс дополнительную кружку пива за общим столом. Но ты ведь не этого хочешь.
– Почему вы так решили?
– Тот, кто хочет стать десятником, не интересуется ни грамотой, ни религией. Он идет в кабак или к шлюхам, он доносит на своего начальника и берет по три грошика с лавочников за то, что не замечает их делишек с обвесом. А ты не такой. Ты даже отказался от оплаченной шлюхи. Ты не хочешь улучшить свою жизнь, ты хочешь ее изменить. И я могу тебе в этом помочь.
– Как?
– Раз ты не ходишь по кабакам, не ушел в монахи, значит, ты хочешь на самый верх. Купцом ты тоже не станешь. Это не для тебя. Ты даже никогда не торгуешься.
– Так хорошо следите или побеседовали с отцом Паоло, – ухмыльнулся Артем. Он решил пойти ва-банк.
– И то и другое. Я же должен знать, что мне ждать от своих людей, – ответил Цильх. – Слушай меня внимательно, Артем, Ты не имеешь ничего. Ты славянин, а значит, всегда будешь здесь человеком второго сорта. Я вытащил тебя почти с галеры, но всегда могу вернуть туда. Больше ты здесь никому не нужен. Не рассчитывай на Паоло. Эти попы – интриганы. Они используют тебя и выбросят, как ненужную тряпку. Только мы, воины, умеем ценить преданность. Поэтому ты должен служить мне и только мне.
– Почему вы мне говорите это?
– Потому что многое изменится здесь скоро, и тебе надо встать в то войско, в котором тебя может ждать удача.
– Что же должно измениться? – спросил Артем. Разговор принимал интересный оборот.
– Ты умный, – помолчав около минуты, проговорил Цильх, – и я скажу тебе. Рыцари во всём христианском мире не несут более веры Христовой. Они перегрызлись между собой. Если так пойдет дальше, дело христианского мира может быть погублено. Здесь, на вновь обретенных землях, будет создано государство, которое станет оплотом христианства и огнем и мечом принесет свет истинной веры.
– Хотите отодвинуть от правления рыцарей? Кто же заменит столь искусных воинов?
Цильх хорошо держал удар. По все же на лице его выразилось крайнее удивление.
– Я ожидал другого вопроса, – наконец проговорил он. – Я думал, ты спросишь про нашу веру, почему я считаю ее истинной, почему забочусь не о своей карьере в ордене, а об этом. Я бы сказал тебе, что не в вере дело. Что важно только одно – власть. И если власть есть, то она должна быть абсолютной. И ничто так не подрывает ее, как ощущение свободы у любого, кто живет в государстве. Если рыцарь думает, что благородное происхождение дает ему возможность делать что угодно, это подрывает государство. Если германский купец думает, что германец может торговать с более низкой пошлиной, чем славянин, это подрывает устои государства. Перед совершенным государством все должны быть равны, все должны быть ничто. Но нет лучшего способа подчинить людей, чем религия. Поэтому мы хотим создать государство, где все будет зависеть от правителя – отпущение грехов и возможность есть бобы. Где не быть хорошим христианином значит не быть вообще. А кто хороший христианин, определим мы. И будет неважно, германец ты или нет. Важно будет только, насколько ты предан. И это может привести тебя во дворец; или низвергнуть на плаху. И я бы предложил тебе начать служить этому государству уже сейчас. И тогда тебе, славянину, представился бы шанс взойти на вершину. Я бы сказал тебе все это. Но ты не задал вопроса, которого я ждал. Потому что понимаешь все это или потому что просто об этом не подумал?
Глаза Цильха впились в Артема с новой силой.
– Это я понимаю, – спокойно сказал Артем и направил свой взгляд в глаза Цильху, – но все же, кто будет воевать, если перебить рыцарей? Твои ополченцы не сдержат даже войска князя Андрея, я уж не говорю о степняках и литовцах.
Немая сцена длилась минуты три. “Меня или убьют сейчас, или снова в моей жизни что-то поменяется”, – подумал Артем.
Первым отвел глаза Цильх. Он отошел и встал перед окном, скрестив руки за спиной. На Артема он больше не смотрел.
– Рыцарей не придется убивать, – спокойно сказал он. – Здесь достаточно прибывших из Европы рыцарей, которые не имеют ни земель, ни крестьян. Ради этого они поддержат любого правителя. Победить стоит только тех пьяниц которые обзавелись вотчинами, отрастили бороды, пьют меды и ходят в бани с деревенскими девками, как какие-то новгородские бояре. Они хотят только развлекаться и никогда не подчиняться власти твердого правителя. Они считают себя хозяевами, но их дни сочтены. Их самонадеянность погубит их. А тебе надо запомнить то, что я сказал. Я не спрашиваю, согласен ты или нет, потому что ты понимаешь, что отказ означает твой смертный приговор. Я сделаю из тебя нового барона. Но если усомнюсь в твоей преданности, ничто тебя не спасет. Иди.
