Его Высокоблагородие - Башибузук Александр (книги полностью txt) 📗
Я молча кивнул и поднялся по широкой лестнице вслед за ним на второй этаж, по пути на всякий случай прикидывая свои шансы к отступлению. Но выводы последовали неутешительные, потому что окно в конце коридора оказалось заперто на ставни, а возле входной двери сразу нарисовалось двое крепких молодцев. Одеты они были в гражданское платье, но надеяться на то, что охранники не вооружены, было бы совсем глупо. К тому же дом выглядел нежилым и его комнаты могли быть заперты.
«Ладно, во всяком случае, меня пока еще никто не расстреливает взводом на рассвете, — подумал я, держась на шаг позади Розена. — Но, судя по всему, Врангель и его люди здесь инкогнито. С какой такой стати? Не секрет, что барон все время находился под колпаком союзнической разведки, пристально следившей за каждым его шагом. Не хочет, чтобы они узнали о контакте именно со мной, или общая конспирация? Может, противостояние с Деникиным так далеко зашло? Помнится, какого-то генерала как раз в это время в Константинополе шлепнули. Правда, вот не помню, чьим он сторонником был. М-да... Тут только гадать можно. Увы, я совсем не историк и даже не знаток истории Белого движения. Особенно этого периода времени. Но посмотрим, скоро все и так станет ясно... »
Порученец остановился перед массивной двустворчатой дверью, коротко стукнул по створке костяшками пальцев, после чего отступил в сторону, пропуская меня.
— Его превосходительство ждет вас.
Я уже успел полностью успокоиться, поэтому без колебаний шагнул вперед. В самом деле, чего бояться, отбоялся уже свое.
Врангель получил свое прозвище, «черный барон», за то, что никогда не расставался с черкеской черного цвета. Но высокий худощавый мужчина с легкой проседью в волосах, вставший при виде меня из кресла, был одет в темно-серый гражданский костюм. Впрочем, я опознал его без труда — слишком уж приметная была фигура у будущего главнокомандующего Вооруженных сил Юга России. Да и лицо ни с каким другим не спутаешь.
— Рад встрече, Георгий Владимирович, — Врангель крепко пожал мне руку и показал мне на стул. — Присаживайтесь. Как добрались?
— Без особых проблем, ваше превосходительство, — действуя больше по наитию, я дождался, пока барон сядет, и только потом присел сам.
— Георгий Владимирович... — едва заметно поморщился Врангель. — Я знаю о вашей жесткой приверженности субординации, но давайте обойдемся без нее. Без «особых» проблем это значит, что они все-таки были?
— Взбунтовалась команда парохода, — я не стал скрывать случившееся, потому что этот факт было проверить достаточно легко. — Но проблему удалось решить.
— Зная вас, я в этом даже не сомневаюсь... — усмехнулся барон.
«А фон Нотбек, оказывается, парень с репутацией... — мельком проскочила у меня мысль. — Неужто расстреливал красных пачками? Весело... »
Но отвлекаться на размышления по этому поводу не стал и полностью сосредоточился на разговоре с Врангелем. Учитывая то, что барон знает меня лично, любая оговорка может стоить очень дорого. Пока справляюсь, но все очень быстро может измениться.
— Нет ли в происшествии следов умысла... — Врангель неопределенно показал взглядом за свое плечо.
— Исключено. Банальный разбой, — коротко и четко ответил я. И сразу же сделал небольшой задел на тот случай, если у меня потребуют какое-нибудь письменное послание. — Но предосторожности я все равно принял.
— Хорошо, — одобрительно кивнул «черный барон». — Рассказывайте, Георгий Владимирович. Я обладаю информацией из Одессы, но ваш рассказ может быть полней.
— На момент моего убытия полным ходом шла подготовка к эвакуации. Что случилось дальше, я не знаю, но могу предполагать... — сделав небольшую паузу, я мысленно перекрестился и продолжил: — Что все уже закончилось или скоро закончится. Весьма неблагоприятным образом.
На самом деле я ничем не рисковал, высказывая такое предположение. Во-первых, если Врангель имеет связь с командованием, то он уже и сам все знает, во-вторых, именно такой исход открыл ему путь на пост главнокомандующего.
— Увы... — с искренней горечью сказал барон. — Увы, ваши предположения оказались правдой. Но хватит об этом. Что вам передал для меня...
У меня сразу похолодело сердце, перед глазами все поплыло, а виски налились тупой болью.
— ...Абрам Михайлович... — голос Врангеля доносился как сквозь ватную подушку. Неожиданно, одновременно со звонким щелчком в ушах, в голове появилась картинка какого-то кабинета с сидящим за столом крепким, абсолютно лысым мужчиной с погонами генерала от кавалерии и орденами «Святого Георгия» четвертой и третьей степеней на кителе.
Генерал сосредоточенно набивал трубку табаком и мерно, чеканя каждое слово говорил:
— ...Совет будет собран сразу же после прибытия войск и командования в Севастополь. Возможно, несколько суток понадобятся на решение организационных проблем. С вопросом инициации отставки главнокомандующего и новой кандидатурой на его место уже все решено. Полного большинства у нас не будет, но голосов хватит с лихвой. Не думаю, что Деникин будет противиться, есть сведения, что он сам уже склоняется к тому, чтобы отойти от дел. Предупредите Петра Николаевича, что Деникин скорее всего отменит свое решение на назначение его военным помощником по представлению Николая Николаевича Шиллинга, но это уже никакого значения не имеет. О решении Совета мы телеграфируем в Царьград сразу же после его окончания. Передайте Петру Николаевичу, пусть будет готов отбыть...
— Георгий Владимирович, вам плохо? — Видение исчезло, и до меня донесся встревоженный голос «черного барона». — Что с вами?..
— Все в порядке... — я с силой провел ладонями по лицу. — Все уже в порядке, Петр Николаевич. Просто во время бунта на пароходе меня основательно приложили по голове.
— И это наложилось на вашу давнюю контузию... — понимающе сказал Врангель. — То-то я смотрю, что вы сами на себя не похожи. Надо бы вам основательно подлечиться.
— Всему свое время, Петр Николаевич... — я секунду помедлил, собираясь с мыслями, после чего слово в слово передал барону слова Драгомирова.
Дальнейший разговор можно опустить. Барон задал мне несколько вопросов, я на них вполне уверенно ответил, так как эпопею с эвакуацией Одессы вполне сносно помнил из литературы. Правда, украинского атамана Сокиру-Яхонтова, которому Шиллинг передал оборону города, я назвал Сокирой-Гапоновым, но этим только развеселил барона.
От сердца немного отлегло, я уже посчитал, что основная беда меня миновала, когда Врангель сказал:
— Георгий Владимирович, я знаю, что вы будете настаивать на своем возвращении в Россию, так вот, я принял решение...
Я в буквальном смысле ошалел. Какая Россия? Кто будет настаивать? Я? Что я там забыл? В штыковую ходить на красных? Сейчас, прямо разбежался. Дай только выйти за порог. Это только в книгах попаданцы с места в карьер с головой окунаются в какие-нибудь авантюры. Уподобляться не собираюсь. К счастью, здравомыслие всегда было и есть моей сильной стороной.
— ...принял решение отказать вам в этом, — барон наконец закончил фразу.
Ситуация недвусмысленно намекала, что вот в этот самый момент мне необходимо возмутиться. Но одновременно внутреннее чувство подсказывало, что делать этого не стоит. Поэтому я промолчал, при этом, в меру своих скромных актерских способностей, изобразив на лице лишь только легкий налет недовольства. И знаете, скорее всего, угадал с эмоциями.
Не услышав протестов, Врангель удовлетворенно кивнул.
— Я знал, Георгий Владимирович, что вы отнесетесь к моему решению с пониманием. Но, уверяю, скучно вам не будет. Вы возглавите в Константинополе особую контрразведывательную группу.
Барон замолчал и проницательно заглянул мне в глаза, как будто хотел насладиться произведенным эффектом.
Ну-ну... а нет никаких эмоций, Петр Николаевич. Почему? А плевал я на твой приказ. А вот вопросы есть. Но только потому, что их задал бы любой толковый офицер на моем месте. А выбиваться из этого образа мне нет смысла. Пока нет.
