Эпоха перемен (СИ) - фон Джанго Алекс (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
И если там глотки унтеров ещё умудрялись двуногой скотинкой как то управлять, то на тащивших пушки и повозки лошадок обезумевших лошадок воинская дисциплина распространяться перестала. И великое и много лет готовившееся наступление начало срываться даже до Бельгии не докатившись. За что правительство этого государства наградило ВЕСЬ личный состав эскадры именными Браунингами.
Разумеется, издержки "фирмы тестя" так же моментально были компенсированы (иначе эскадра могла и "улететь" или "не туда отбомбиться") — обманывать вооруженные силы не разумно. Так же, во время неожиданной задержки нападения, у Альберта 1-го появилась возможность начать мобилизацию в стране, а также пропустив кадровые французские войска и пополнив их своими, наскоро окопаться на границе с несчастным Люксембургом.
Дивизий пока набралось немного, но каждый день поступало подкрепление и со дня на день ожидался британский экспедиционный корпус. Да и в обороне сидеть много проще чем наступать в чистом поле. Через неделю боёв кайзер уразумел что что-то идёт не так, как на суш, так и в воздухе, не говоря уже о очень дорогостоящем флоте.
По "моей" — воздушной части, предпринято врагом было несколько ночных бомбёжек с дирижаблей по кострам и "прочему свету", особого ущерба не нанёсшим, но заставившим начать думать, как с этой напастью бороться. С пилотами аэропланов у тевтонов промашка получилась — импортной горючки на их дрессуру кайзер пожалел. Брошенные им на фронт "Гробы" легко "делались" обгонявшими их как стоящих "Полинами". Оставшиеся в живых (по случайности и нашему недогляду) пилоты просились в пехоту или самострельничали — ужас гарантированно сгореть в небе заживо оказался слишком силён.
До Рождества "паровой каток гуннов" смог проломиться только до Льежа (вместо недели в той истории). Фронт остановился, а война в самый разгар противной слякотной зимы стала позиционной. К счастью, на ныне оккупированных немцами территориях мы строили взлётки из быстро собираемых (и разбираемых) 3-х метровых металлических полос с дырочками и крючёчками.
Поэтому противнику достались только чавкающие и квакающие поля, а нашим авиа-отрядам потребовалось меньше недели для возобновления активной военной работы. Вырытые с обеих сторон траншеи навели на мысль испытать наших авиаторов в новом качестве — лёгких ночных бомбардировщиков (прям У-2). Ведь и прожектора и зенитные пулемёты появились уже с обеих сторон фронта — все додумались установить "Максим" или "Кольт" на колесо воткнутой в землю тележной оси. Вероятность наткнуться на подобный сюрприз являлась незначительной, но она была, как и наши потери.
Но войны без этого не бывает, но с приходящим к пилотам опытом, шанс выжить возрастал. Попутно совершенствовалось и оружие. Медные трубки в моторах заменили на более надёжные и лёгкие бензопроводы из нержавейки. Французские оптики "довели" и пулемётный, и танковый прицелы. Теперь, при наших скоростях (хорошо разогнавшегося КамАЗа), частенько удавалось накрыть пушку или ДОТ и первой бомбочкой. Да и плодотворная дружба с физиками-оптиками навела на контакт ещё с одним физиком — Склодовской-Кюри, уже Нобелевским лауреатом.
Свою тему на фронте она в плане рентген-снимков применила и немало шрапнели с этой помощью из раненных извлечь удалось. Фанатка науки с не меньшей страстью продолжала так же любить и давно оставленную Польшу, выходцев из которой в эскадре под сотню набегало. Так что через земляков и проложил я путь к ушам руководителя Радиевого института. С предложением открытия (и руководства) в её родной Варшаве превосходящего по оснащению и финансированию аналога. Ученессу удивило моё по эпохе весьма нескромное знание предмета и заявление, что теперь в работу необходимо включиться математикам. А ведь на переломе веков польская математическая школа превосходила даже венгерскую.
Короче, уболтал! А в Бельгийское Конго пришлось немедленно отправлять экспедицию с пусть примитивными, но уже существующими дозиметрами (и выручкой от входивших в штатскую моду фермуаров), на поиски смолки. Альберт 1-й возразить ничего не смел, ибо занят совсем другими вопросами был выше крыши. Да и шанс хоть как то рассчитаться с солидным долгом за наши сборные аэродромы не хотел упускать. Африка ведь большая — добра там на всех хватит, тем более такой ерунды. Руду, возможно, было и в российской империи отыскать, но с ТАКОЙ концентрацией ТАМОШНЕЕ место на планете оказалось единственным.
Как бы внезапный первый удар 22 германских корпусов всё же удалось выдержать. И даже слякотная бельгийская зима показала, что в это время года доблестный немецкий зольдат воевать всё же не любит. А вот его противник (т. е. "наши") наладил ротацию в не разорённые войной ближние тылы. Так что встречать Рождество в вечно сырой одежде и обуви, постоянно ожидая авианалёта и скверно снабжаясь (охота за поездами так же входила в круг наших обязанностей), из вражьих окопов всё громче начал слышаться ропот.
Сам наш главнокомандующий — генералиссимус Жоффр лично посетил штаб эскадры и осыпал летунов дождём наград. Редкий пилот не щеголял теперь во время краткосрочных отпусков по Парижу, не блистая Военным Крестом, а то и Орденом Почетного легиона. Хотя и кожанки с белым шёлковым шарфом и пилотки с вышитой золотом "птичкой" хватало, чтобы удостовериться что это воздушный рыцарь (со всеми вытекающе-втекающими). Не жалеющий денег на расслабон после напряжённой боевой вахты. Хотя в основном столичные куртизанки, из патриотических чувств любовью русских героев одаривали безвозмездно (а порой и не только ей, но наша сан. служба оказалась на высоте), а владельцы бистро и кафешантанов, делали нашим огромные скидки.
После первых же потерь установилась среди пилотов традиция заработки (и немалые) не копить. И в Россию, на привезших бомбы пароходах, поплыли "посылки с фронта", порой самые неожиданные. Помимо традиционных парижских нарядов для любимых, частенько в грузе замечались и жатка, а то и локомобиль — "для батюшкиного хозяйства".
Но и в ответ " заботливая матушка" (а то и невеста) слала посылочки, в которых между самолично связанными шерстяными носками пряталась солидная пачка "изделий № 3" (ибо французские презики "жестяные, военного времени", оказались значительно хуже, каучук ведь стратегическое сырьё). Природу человеческую не обманешь, и помимо парижских жриц любви, наградить дарами Венеры были в состоянии и современные наследницы маркитанток (шалашовок) — так же следовавшие за войском в фургончиках, окрещённых "конфетными коробками", в которые набивалось порой до десятка "конфеток". Не всегда первоклассных, но ведь давно известно, что нет некрасивых женщин, а есть мало водки или достаточно долгое воздержание. Так что фургончики круглосуточно покачивались на рессорах, не зависимо от того передвигались они или нет. Война была и тут тем временем, которое бизнесу очень способствовало.
Неожиданно судьба столкнула меня с лучшим бизнесменом всех времён и народов, биографию и жизненные позиции которого (кроме антисемитизма) тесть частенько мне пересказывал — Генри Фордом. Как ярый пацифист он с единомышленниками приплыл на пароходе "Оскар 2" для того, чтобы поагитировать за мир, а так же разведать, где капитал ещё выгодно разместить. Так совпало, что и мне в Пуасси из-за качества движков смотаться потребовалось, где с американской делегацией и встретился. И приложил все силы, что бы "фронт помог тылу" (а не как обычно бывает). Уж в движках то я волок и, наконец, не стыдился при разговоре с миллионером (даже мульти-, по тем временам) "траурной окантовки" своих ногтей. Собеседника очень заинтересовал движок, что производил Руссо-Балт.
А меня тот факт, что на изготовление мотора у нас тратилось почти 10 часов, а в Америке менее часа. Буржуй уже довёл свой конвеер "до ума" и его опыт требовался России как воздух. Потому то, вспомнив наставления тестя, "одел на лицо" самое приятное своё выражение и завёл речь о "капитализме благосостояния" и прочей приятной собеседнику ерунде.
