Расплата за предыдущую жизнь (СИ) - Косенков Евгений Николаевич (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Кроме полиции разгрузились две машины с солдатами вермахта. Рябой выслушал задачу от прибывшего офицера, и построил полицаев в цепь. Так они и пошли вдоль болота, на расстоянии два метра друг от друга, навстречу неуловимому отряду большевиков.
Слева от Коли шёл Кнырь с видом опытного охотника, справа незнакомый парень в красноармейской гимнастёрке и с такой же, как у всех повязкой на рукаве. Парень почему-то напоминал зомби. Тёмные глаза ничего не выражали. Полное впечатление, что его взгляд далёк от разумности. Шли медленно, прислушиваясь и приглядываясь к тому, что впереди, но до обеда так никого и не встретили. На одной из полян Рябой разделил отряд из-за болота, которое оказалось посредине цепи. Одна группа пошла слева, а группа с Колей справа.
Кнырь нервничал, постоянно жевал нижнюю губу и шарил глазами вокруг. Коля шёл, словно на прогулке. Полное состояние апатии. Его вид со стороны походил на соседа справа. Получалось, что рядом шли два зомби.
С левого края раздался свист, затем выстрел. Вся цепь встрепенулась. Коля будто очнулся от долго сна. Несколько полицаев ринулось в сторону выстрела. Кнырь дёрнул Колю за собой и тоже присоединился к любопытным. Возмутителем спокойствия оказался мальчик лет десяти с большими красивыми глазами и огромной болью в них. Он плакал, немного заикался и мял в руках кепку.
— Я корову искал. Сбёгла. Порвала верёвку и сбёгла.
— Никого из военных в лечу не видел? — спросил Рябой, с ухмылкой глядя на мальчика.
— Не, дяденька! Никого не видел! Я корову ищу! Может вы её видали?
Рябой махнул рукой.
— Пущай идёт, там всё равно немецкая цепь стоит.
Мальчик поравнялся с полицаями, что-то выхватил из-за пазухи.
— Это вам за папку, мамку и сестру, гады!
Коля смотрел как в замедленном кино за действиями мальчика. В руке появилась ручная граната, палец вытянул чеку, ладонь разжалась… Хотелось закричать, но язык прилип к гортани, а звук будто отключили. Коля отшатнулся назад. Взрыв…
Кто-то переворачивал его лицом вверх, стряхнул с лица землю.
— Плющ, живой, — бесцветный голос прозвучал глухо. — Крынь глухо, Савва труп, Луня зацепило, жить будет. Фикса накрылся. Рябой доходит.
— Плющу скорее всего хана, весь в кровищи, — дошёл до сознания Коли голос Фомы. — Бирюк, Баклан — грузите всех.
Коля открыл глаза, кто-то резко от него отпрыгнул.
— Живой я, — пробормотал «попаданец».
— Фух, напугал!
— Чего там, Крым?
— Плющ, мать его, глаза открыл и заговорил, сердце чуть в пятки не ушло!
Коля медленно сел. Голова слегка кружилась, в ушах немного звенело, но сознание оставалось яснее ясного. Он осмотрел поляну. Зомби лежал с открытыми глазами лицом вверх, всё тело испещрено десятками осколков. Вот кем меня придавило, вспомнил Коля. Недалеко лежал Крынь. Губы растянулись, словно в улыбке, нос перебит осколком, винтовка крепко сжата в белых кулаках. Рядом с ним Рябой. Глаза закрыты, но рот время от времени открывается, хватая воздух. В центре маленькое изуродованное тело мальчика. Коля вспомнил его наивные, а потом, вдруг, ставшие решительными, глаза, и передёрнулся.
— Счастливчик! — немного раскрасил эмоциями свой голос Крым. — Плющ, да ты в рубашке родился! Ни одного ранения! Савва закрыл тебя собой. Все осколки в него пришлись. Это ты в его крови уделался. Фома, везёт же некоторым!
Коля встал на ноги без чужой помощи, вытянул из-под Саввы-зомби склизкую в крови винтовку.
— Ты глянь! — Фома рассматривал Колю с головы до ног. — Одежде полный каюк, конечно. Плющ, ты смотришься так, словно топором разделал десяток врагов. Фартовый.
Крым вынырнул из-за спины, заглянул в глаза.
— От шока ещё не отошёл.
— Отошёл, не отошёл, а задание никто не отменял. Давай, Плющ, шагай. Приходи в себя, а то пулю коммунизма тебе в черепок всадят.
Коля поплёлся за полицаями, а в голове стучались и рвались наружу мысли и вопросы. Маленький мальчик взорвал вместе с собой полицаев. Пожертвовал собой. Отомстил за отца, мать и сестру. Что с ними сделали, если он пошёл на такое? И Сталин явно тут ни каким боком. Тогда почему так? Простая месть? Возможно и месть. Или что-то большее? Вряд ли убитые были именно теми, кто издевался над его семьёй. Где взять ответ? Почему простые люди, вплоть до малышни, шли на смерть, чтобы только убить врага? Жалко мальчишку, ему бы жить и жить, а он выбрал смерть. Страшную смерть. Коля подумал, а смог бы он так? Однозначно — нет. Переступить через боль, страх, через всего себя, это могут настоящие фанатики. А мальчишка — фанатик?
За размышлениями он отстал от полицаев, и машинально начал сдирать засохшую кровь с лица.
— Какой-то неправильный мир, — бормотал он. — Не так всё должно быть! Совсем не так!
— Стоять! — раздался за спиной властный голос и в спину уткнулся предмет, возможно ствол винтовки. — Оружие на землю! Руки за голову! Встать на колени!
Коля от резкого изменения обстановки немного растерялся.
— Именем Сталина и коммунистических идей, ты приговариваешься к расстрелу! Приговор обжалованию не подлежит и будет приведён в исполнение прямо сейчас!
Коля с ужасом ощутил свою участь. Он оказался на месте того красноармейца, которого он убил в затылок в деревне! Пот стекал градом, руки дрожали. Это конец? По штанам растеклась тёплая влага. Пульс учащённо бился.
— Я жить хочу! — крикнул Коля.
Глава 11. Увеличение отряда
Взрывы и выстрелы они услышали загодя, и не сговариваясь, увеличили темп. Ощущение худшего засело у каждого внутри. Они торопились, не сильно заботясь о конспирации. Они боялись не успеть. На лице Андрейки читался страх, но страх не за себя, а за сестру, за тех, кто остался там, в лагере.
Тюляпин запнулся и упал, уронив впереди идущего Андрейку. Крепкие слова уже были готовы слететь с губ, как Тюляпин замер, а за ним и Андрейка.
Недалеко от них проходила небольшая просека, и по ней сейчас бежало несколько солдат в немецкой форме. Разведчики переглянулись. Похоже, что отряд окружили. Раздалось несколько взрывов один за другим, и потом удаляющиеся редкие выстрелы из винтовок.
Тюляпин посмотрел на Андрейку. Тот немигающим взглядом уставился в одну точку, на глазах блестели слёзы, рука поглаживала корпус автомата, кепка сбилась козырьком набок, и всё дополняло тихое шмыгание носом. Он вроде присутствовал здесь, и в то же время он был где-то далеко.
— Я буду убивать их, — чуть слышно проговорил Андрейка. — И начну прямо сейчас!
Тюляпин остановил его.
— И как ты будешь их убивать? Выскочишь на дорогу и начнёшь всех уничтожать? Так они тебя быстрее убьют, чем ты их.
— Из кустов…
— Ну, убьёшь одно, ну, двух, а потом тебя.
— Хоть одного, хоть двух, но заберу с собой.
— А ты попробуй убивать их так, чтобы гибли только они. Вот это я понимаю — месть. Тогда ты отомстишь не только за свою сестру, но и за жителей деревни, за погибших жителей страны, за страну!
Андрейка удивлённо посмотрел на Тюляпина. Надолго задумался.
— Я как-то думал с таких размахом, — наконец, проговорил он.
— Значит, уходим в противоположную сторону от ушедших немцев, выбираем место для ночёвки, а утром постараемся добраться до бывшего лагеря. Посмотрим, что и как.
Андрейка кивнул в знак согласия.
Тюляпин дал выспаться Андрейке и разбудил его только под утро. Глаза слипались всю ночь, бороться со сном пришлось разными способами. Щипал себя, отжимался, промывал глаза водой, приседал, ходил кругами вокруг спящего, шлёпал себя по щекам. Тяжело далась бессонная ночь.
Андрейка разбудил Тюляпина ближе к полудню, приготовил нехитрый завтрак, и принялся чистить оружие. Солнце уже пекло достаточно сильно.
Знал бы, что чужая слава и награды родителей отправят его в прошлое, ни за что бы так больше не сделал. Потёр затёкший затылок, покрутил головой из стороны в сторону, размял шею. С другой стороны я в этом мире получил себя. Там, вроде свобода, демократия, а порой по улицам опасно ходить, не говоря уже о чиновниках, которые так и норовят вытянуть из кармана рабочего, пенсионера, хоть копейку. Здесь, наверное, тоже такие есть. Несправедливости везде хватает. Но почему я чувствую себя здесь намного лучше, хотя могу погибнуть в любую минуту? Как понять странный парадокс? В будущем, если бы на страну напал враг, то богатая часть населения и чиновники, скроются за границей, чтобы только не воевать. Другая часть палец о палец не ударит, будет костерить власть. И только третья часть встанет под ружьё для защиты страны и своей родины. Здесь весь народ встал в строй вместе с женщинами и детьми. И комиссары тут ни при чём. Осознание общей опасности и общего врага, переживание не только за себя, но и за родственников, соседей, незнакомых людей. Поддержка друг друга в сложных ситуациях совершенно бескорыстно, без условий и вопросов стоимости…
