Вторая жизнь Арсения Коренева (СИ) - Марченко Геннадий Борисович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt, .fb2) 📗
— Привет, сосед! Гляжу, тоже за здоровый образ жизни?
— Да вот, стараюсь поддерживать себя в форме, — ответил я. — Только что с пробежки. Еле отбился от местных собак.
— Это да, собаки тут рьяные, оглянуться не успеешь — откусят по самое не хочу, — рассмеялся Пётр. — Не забудь, без пятнадцати восемь выходим.
Он ещё немного позанимался и двинул домой, а я минут двадцать после этого выполнял комплекс силовых упражнений и упражнений на растяжку. Вместо турника использовал крепкую ветку яблони. Подтянулся пятнадцать раз, хотя, подозреваю, мог и больше. Просто не стал себя насиловать. Да ещё шершавая кора внесла дискомфорт, ладони чуть ли не в кровь истёр. Хорошо бы металлическую трубу для турника присобачить куда-нибудь.
Затем разделся до семейных трусов и устроил там же, во дворе, обливание водопроводной водой. Ух, хорошо! После этого гигиенические процедуры, включая удаление щетины на лице при помощи электробритвы, на завтрак — яичница из четырёх яиц с колбасой, за которыми пришлось спускаться в погреб. Выпил бутылку кефира, прохладного, всё из того же погреба. Пусть и не мучило меня похмелье, но кисломолочные вещи я уважал.
Пока завтракал, по радио шла «Пионерская зорька», в данный момент предлагавшая утреннюю зарядку бодрым голосом ведущего с присоединившимся к нему аккомпанементу фортепиано.
«Выпрямитесь, голову повыше, плечи слегка назад, вдохните… На месте шагом марш! Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре…»
А я уже, хмыкнул я про себя.
Вышли с Петром, как и договаривались, ровно без чевтерти восемь. Отправился в больницу я с практически пустым портфелем, который притаранил из Пензы в том же чемодане. В портфеле лежали фонендоскоп, документы, завёрнутая в целлофан сменная обувь, кружка да пара бутербродов. Я знал, что врачи могли питаться наравне с больными, только в отдельном помещении, но бутерброды к чаю никогда не помешают. А уж своя кружка — дело святое.
Несмотря на хорошую погоду, больных на лавочках не наблюдалось. Оно и понятно, впереди обход, а после него ходячим с разрешения лечащих врачей можно будет прогуляться на свежий воздух. В главный лечебный корпус зашли вместе.
— Первым делом к сестре-хозяйке загляни, пусть халат тебе выдаст, — посоветовал он.
На втором этаже попрощались — Прокофьев двинулся этажом выше, в хирургию.
Проводив соседа взглядом, я мысленно перекрестился, и потянул на себя дверь с прямоугольником мутного, волнистого стекла. Сразу дохнуло смесью лекарств и мочи. Всё ж таки не все пациенты в состоянии сами дойти до туалета, а сестрички не всегда спешат сразу выносить утки.
Дежурная медсестра обнаружилась на посту. Толстушка лет тридцати сразу удивлённо вскинула брови:
— Молодой человек, вы почему без халата⁈ Тем более посетителей с 11 часов запускают…
Я ответил располагающей, как мне казалось, улыбкой:
— Здравствуйте, милая девушка! Я ваш новый интерн, Арсений Ильич Коренев. Меня вчера представляли, но вас, видимо, не было. А халат я должен получить у сестры-хозяйки. Не напомните, где её кабинет?
— Ах, интерн, — тоже заулыбалась сестра. — Очень приятно, а я Лида. Лида Иванова, палатная сестра. С вечера заступила, поэтому вас вчера днём и не застала.
— Ну вот и познакомились… Так где сидит сестра-хозяйка?
Оказалось, в женском отделении, которое было отделено от мужского такой же дверью с мутными, волнистыми стёклами, только здесь раскрывались обе незакреплённые створки. Видимо, чтобы удобнее было возить каталки с больными.
Первой, кого я встретил в отделении, была шаркавшая навстречу вдоль стеночки, за которую она придерживалась рукой, древняя бабка со спущенным до самой голени, коричневого цвета в рубчик чулком. Второй сползти не успел, хотя, судя по складкам, уже предпринимал попытки. Старушка подняла на меня свои мутные, слезящиеся глаза.
— Шынок, шкажи этому еврею, штобы меня выпишал, — прошепелявила она беззубым ртом. — У меня куры голодные, шошедку попрошила пришмотреть, да жнаю я её, шаболду, она за швоими детьми ушледить не может. Шдохнут куры-то!
— Еврею? — переспросил я.
— Ну этому, Штенбергу, — чуть коверкая фамилию заведующего отделением, уточнила она.
— Как же он вас выпишет раньше времени? Да и вам лечиться надо, не просто же так в больнице оказались. Выпишут вас, а на следующий день «скорую» вам вызовут. Или вообще помрёте.
— Уж лучше я дома помру, чем тут, — зло бросила бабка. — Там меня режать не будут, фельдшер выпишет справку, да и отнешут на погошт. А тута помру — так в морг шпуштят, не хочу с покойниками лежать… Ладно, обход будет — шама ему скажу.
Она махнула рукой и двинулась дальше, как я понял, в направлении туалета. А я несколько минут спустя стал обладателем белого халата и такого же цвета шапочки. Халат уж точно был не новым, но без дыр, и вообще всё мне выданное оказалось чистым, словно только что из прачечной. На шею сразу повесил фонендоскоп, с которым не расставался с 3 курса института. В той моей жизни у меня был фонендоскоп Раппопорта «CS Medica CS-421». Стоил, конечно, недешёво, но ожидания оправдал. Ну а пока приходится работать с такой вот, советской моделью, вызывающей ностальгические воспоминания.
— Ну вот, совсем другое дело, — заценила мой внешний вид Лида. — Врачи уже собираются в ординаторской, Аркадий Вадимович у вас там летучку проводить будет.
В ординаторской народ сидел, пил чай в ожидании летучки. Кого-то видел уже вчера, но имён не знал, поэтому представились друг другу. Валерий Васильевич Филатов, Евгений Иванович Богослов, Герман Андреевич Гуляев, Лариса Викторовна Офицерова, комсорг Настя Быстрова и старшая медсестра Ядвига Вацловна Ковалевская. Все он ждали появления Штейнберга, скрашивая ожидание чаёвничаем.
— Кружку принёс? — спросил Филатов. — Правильно, врач без кружки — как замок без дужки. Давай, чайку налью.
Обстановка в ординаторской была не то что спартанская, но особо ничего лишнего я тут не заметил. Прямоугольный стол, накрытый куском оргстекла, под которым виднелись календарь на этот год, памятка врача и ещё какие-то бумажки, четыре стула, диванчик, шкаф платяной и несколько книжных полок. На одной из них я заметил «Лекарственные средства» Машковского в двух томах. А ведь полезная штука, в институте этот справочник был чуть ли не моей настольной книгой. Признаться, я почти и не помнил, чем, например, в эти годы лечили гипертонию, один Адельфан в голове засел почему-то. Да и то не факт, что верно помню. Хорошо, что в своё тело уже после экзаменов попал, а то госэкзамены чёрта с два сдал бы. Так-то я из Саратова конспекты лекций и семинаров захватил, а также материалы своей научной работы, дома их штудировал, поэтому кое-что удалось в памяти восстановить. А из этого справочника можно хоть почерпнуть немало полезного. Но вообще можно тапком прикинуться и выспрашивать у старших товарищей, что они и чем лечат.
— Можно Машковского глянуть? — спросил я, кивнув в сторону книжной полки.
— Да хоть домой забирай, мы этот справочник уже наизусть знаем.
— А что, и возьму. С возвратом, само собой.
Пока листал — в ординаторскую заглянул Штейнберг.
— Чаи гоняете? Давайте закругляйтесь — и ко мне в кабинет. Через двадцать минут у главврача планёрка.
Пятиминутка в пять минут не уложилась, тянулась минут десять. Но первым делом Аркадий Вадимович начал с меня.
— Ну что, Арсений Ильич, если раньше вы в основном изучали теорию, то теперь вам предстоит закрепить приобретённые знания на практике.
С его слов, мне предстояло вести две палаты — одну в мужской половине, одну в женской.
Как позже выяснилось, каждая палата здесь стандартная, на шесть коек. Но в данный момент в женской палате заняты четыре койки, а в мужской все шесть. То есть 10 больных. Лечение, естественно, под контролем Штейнберга.
Ну и дежурить придётся, без этого никуда, хоть и не так часто, как мои более опытные коллеги. Причём терапией я не буду ограничиваться, и в других отделениях меня могут припахать, даже на несложных операциях в хирургии. Собственно, в той жизни я через всё это проходил, пусть и в звании ординатора, так что морально был готов ко всему.
