Назад в СССР: Демон бокса 3 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич (смотреть онлайн бесплатно книга TXT, FB2) 📗
— Не стоит благодарности. Я спасал весь самолёт с особо ценной задницей на борту — моей собственной. Если бы не удалось, тоже не присутствовал бы — ни здесь, ни где-либо ещё.
Афро улыбнулся, Клинтон загоготал.
— Говорят, вы свернули шею подонку, напавшему на очаровательную хозяйку нашего праздника? Думал, боксёры предпочитают бить…
— Да, губернатор. Бить людей — это наша работа. Откручивать головы — хобби в свободное время. А если серьёзно, он стоял ко мне спиной, до подбородка не достать. Руки заняты — одной держал женщину, второй принялся расстёгивать штаны. Когда у противника руки несвободны, делай с ним что хочешь. Но прошу, сэр, давайте не будем развивать тему. И для меня, и для Джей это не самые приятные воспоминания.
— Ещё, говорят, вы порой делаете странные предсказания. Туманные, Вэнс не раскрыл подробностей…
— Охотно! — я подмигнул Джей, мол, гляди что сейчас будет. — У вас, Билл, будут неплохие шансы на президентских выборах девяносто второго года.
— Отчего тогда не восемьдесят восьмого?
Ну, нахал… За это, наверно, его и полюбила Моника.
— Вам не светит. Рони заработал столько очков Республиканской партии, твёрдо направив Советский Союз на путь к развалу, что они победят, даже если баллотироваться от них будет шимпанзе.
— К республиканцам не переметнусь на роль шимпанзе… Америка не любит перебежчиков. Что же, наш дорогой чемпион. Такие прогнозы несложно сделать, даже просто читая газеты. Буду счастлив посетить какой-нибудь из ваших боёв.
Я снова встретился взглядом с тёмно-карим огнём Джей. Она знала мой прогноз относительно «Челленджера» и Чернобыля. Умница — промолчала и тогда, когда вмешательство ни к чему бы не привело, и сейчас.
Мы вернулись к гостям. Ольга напропалую флиртовала с какими-то новыми пацанами, народ не вернулся за столики и фланировал по террасе. Лакеи меняли блюда на столах.
Идиллию прервал голос из киловаттных колонок.
— Леди и джентльмены! В день, когда я передал своего единственного брата из рук в руки прекрасной Патрисии, хочу сыграть вам любимую мелодию молодости на саксофоне.
Слышал, что мистер Блин жутко фальшивит. Но на свадьбе он отыграл саундтрек из фильма «Серенада солнечной долины» просто супер. Не только технически верно, но чувства вложил, и вкус у него хороший. Саксофон конгрессмена солировал и вёл, бас-гитара и клавиши тихонько аккомпанировали, ударник едва прикасался к инструменту. Классическая мелодия Гленна Миллера рассчитана на исполнение джаз-бандом с десятками духовых, так было в фильме, где Соня Хэни поёт под эту музыку: «Я стою у твоих ворот, и моя песня — это лунный свет». Клинтон справился один на отлично.
Я ждал второй хит той киноленты — «Поезд на Чаттанугу», захлёбываясь от воспоминаний, впервые смотрел этот фильм в Тангмере в сорок первом, со мной была Мардж, тогда ещё не погибшая под немецкими бомбами… Кто о ней подумает, кроме меня, эпизодического любовника, о бедной английской девушке, одинокой и не оставившей детей? Соня Хэни тоже давно умерла, но её помнят и слышат миллионы, голос звучит в записи, она по-прежнему улыбается с экрана вечно молодая. Не податься ли мне в Голливуд? Набью перед камерами морду Чаку Норрису, Шварцнеггеру и Ван Дамму, не сложно.
Не знаю, как с кино, с ретро-музыкой случился облом, заиграла современная, танцевали, периодически кто-то из гостей рвался к микрофону и исполнял что-то из хитов, некоторые вполне профессионально, другие отвратно, но задорно и забавно.
К вечеру праздник начал приобретать черты оргии, самые отвязанные украдкой дымили косячками или выкладывали дорожки белого порошка визитными карточками. Когда стемнело, грохнул такой салют, что девятое мая в СССР ни в какое сравнение.
Веселились глубоко после полуночи, молодые упорхнули на первую брачную ночь, впрочем, наверняка в действительности далеко не первую. Мы ушли в гостиницу после часа ночи, отрубившуюся Машку я нёс на руках.
Ольга избавилась от каблуков, рухнула на кровать, но тотчас встрепенулась.
— В Минске утро. Я позвоню?
— Валяй. Можешь не шептать. Машку даже взрыв не разбудит.
Она подскочила к телефону, довольно современному — кнопочному, и торопливо набрала знакомые цифры. Гудки из трубки доносились громко, я решил остаться и послушать. Зачем я это сделал?
Первый раз на международный вызов ответил генерал.
— Папа?
— А, это ты, сучка… Американская подстилка… Такая же психованная, как и старшая! Стерва! Из-за тебя, бл… меня отстранили! Пошла в жопу!
Гудки. Бросил трубку.
Я присел на край кровати.
— Оль! Давай наберём через полчаса. Или утром, у них будет вечер. Надеюсь, Вика поднимет.
Она вскочила, прошла в ванную. Вышла уже в халате. Слёзы прочертили мокрые дорожки, тёмные от туши.
— Хотела отрыдаться там, но что от тебя скрывать… Ты тоже ненавидел отца?
— Ненавидел — слишком сильное слово. Презирал. Он не то чтобы совсем плохой человек. Продукт системы, слишком заигравшийся по правилам этой системы. Твой такой же, но злой, агрессивный. До психоза.
Я не стал говорить, что уже запустил к особистам информацию о психической неуравновешенности генерала. Но не тот случай, чтоб результат наступил столь оперативно. Этот военный не сидит за красной кнопкой пуска ракет. О запросах его дочерей на выезд в США известно давно. Причина отстранения в другом. В чём? И должно ли меня это волновать?
Ольга принялась потрошить мини-бар. Я должен был сказать, что здесь бухло не оплаченное, как внизу на веранде, и вообще дорогое. Но не стал. Она выжрала виски прямо из мерзавчика, не наливая в стакан.
— Оль, успокойся. В результате останется один, если Вика сумеет и маму убедить переехать сюда, подлечиться.
— Валер… Ты такой умный, но ни черта в женщинах не понимаешь. Она не приедет. Неужели не догадался? Будет собираться, ныть, говорить, что — вот, надо с мамой посидеть, у неё сердце слабое, Ваня болеет, ещё какие дела, надо экзамены досдать, чтоб получить диплом иняза… Я тебе скажу, даже Гоша не причина, если ревнуешь. Она сама такая. В отца. Поздно, господа, я приняла решение, и меня проще убить, чем от него отказаться.
— Ты не такая?
— Когда на меня накатывает, я говорю себе: не будь как они! И всё же могу прислушаться к голосу здравого смысла. Ты — сказочный принц для Вики, другая бы держалась руками и ногами, независимо любит или не любит, тем более, вроде правда была влюблена. А ты?
— Тоже — был.
— Но вы спите… спали вместе. Я из соседней комнаты в «Астории» слышала — шуршите как мартовские кошки.
— Оль! А почему — нет? Я мужчина с естественными потребностями, женатый. Рядом в койке сексапильная баба. Нелюбимая… И что? Если бы все трахались, только переполненные возвышенными чувствами, секс на планете случался бы в десятки, если не в сотни раз реже. Вот ты сама — по любви?
— Со Стасиком — да. В какой-то мере. Он первый был! Но не тот, для которого я — последняя. Потом пару раз… ну так, чтоб убедиться — не моё.
— То есть у тебя даже потребность в регулярном сексе не разбужена. Иначе понимала бы — надо сбрасывать напряжение.
Она сидела на широкой двуспальной кровати, подобрав под себя длиннющие ноги. Машка мирно дрыхла рядом — одетая, не хотели тревожить.
— Вам, мужикам, сбрасывать не сложно.
— Ты про мастурбацию? Твоя правда. Но нужна ещё психологическая разрядка, а для этого требуется женское тело рядом. Ну, или мальчика, у кого какие запросы. Вэнса видела? «Я хочу увидеть небо голубое, голубое», помнишь у Пугачёвой? Так посмотри на сенатора, не бывает голубей. Жена рядом — только для отвода глаз.
— Не обратила внимания… В Минске гомики скрываются.
— Здесь не стесняются. Ничего, привыкнешь. Это как в привокзальном туалете. Заходишь — вонь невыносимая. Потом принюхался, и можно терпеть. Извини, я не толерантный. Кстати, полчаса прошло. Пробуем ещё раз звонить?
— Я — нет. Слышать о себе как о последней бл… из уст родного отца — спасибо, сыта.
