Жизнь взаймы - Кононюк Василий Владимирович (книги серии онлайн .TXT) 📗

«Долгие годы здравствуй, славный князь Витовт Кейстутович!

Бьет челом, долгих лет жизни и великих деяний во славу княжества Литовского желает тебе от лица Верховного атамана войска казацкого, славного князя Иллара Крученого, походный атаман Иван Товстый. Довожу до твоего ведома, славный князь, что задумал твой брат Ягайло Ольгердович вместе с ляхами и другими князьями на тебя походом идти. На светлый праздник Рождества Спаса нашего Иисуса Христа задумали они Гродно обложить, а тебя, светлый князь, полонить аль побить. Ляхов в поход выступит от пятнадцати до двадцати тысяч, и князь Дмитрий-Корибут Ольгердович еще пять тысяч конницы приведет. В доказательство слов наших передаем тебе письма, что к нам в руки попали. В них найдешь ты подтверждение сказанному.

Еще поведать тебе хотим, славный князь, что служит в нашем войске казаком младший сын безвременно замордованного ляхами холмского боярина Андрея Белостоцкого Богдан. Сей казак после смерти отца своего молчал до четырнадцати лет. Потом начал ему являться святой Илья Громовержец и в видениях ему будущее открывать. Не раз и не два подтверждались делом слова его. Было ему видение и о тебе, светлый князь. Велел ему святой Илья до тебя то видение донести, ибо от того и твоя судьба, и судьба земли нашей измениться может.

Через две зимы, считая эту, замирится с тобой Ягайло Ольгердович, посадит тебя на кресло Великого князя Литовского, что твое есть по праву. Начнешь ты землю свою обустраивать. Сопутствовать тебе будет удача в делах твоих, Великий князь, много славных побед будет тобой одержано и великих дел во славу земли твоей содеяно.

Со следующей весны начнет хан Золотой Орды Тохтамыш с Кривым Тимуром воевать. Через пять зим побьет его Тимур крепко, и придет Тохтамыш с остатками войска своего к тебе, в Литовское княжество проситься. Примешь ты его, а через семь зим сам пойдешь в поход на Дон и Крым, много славных побед добудешь, вернешь Крым под руку Тохтамыша. Но недолго то продлится. Через год вернет темник Едигей Крым под руку нового хана, Тимур-Кутлука. В том же году, через восемь зим от сего дня, пошлет Господь тебе знак, что кончилась твоя удача, князь. Великий пожар случится в городе твоем Гродно, мало что уцелеет. Вспомни тогда эти слова, славный князь, ибо уже притаилась беда и точит зубы на тебя, на землю нашу.

Через девять зим, как снимут с полей урожай, соберешь ты войско великое со всей земли, пойдешь в поход на Тимур-Кутлука и Едигея. Там ждет беда тебя и всех нас, светлый князь. Если не увидим знаков тайных и явных, что будет Господь нам подавать, если заслепит гордыня глаза наши, останемся глухи мы к советам Господним, смерть ждет всех нас в тот год, и разорение страшное ждет землю нашу. Пойдет прахом все, что строили и отцы, и деды наши. Но поведал Богдану святой Илья, что можно изменить ту судьбу и обойти ту беду. В то сражение с тобой пойдет все войско казацкое, светлый князь, и обещал святой Илья Громовержец, что поведает он тебе устами Богдана, как беду обойти, не полечь на поле брани, нас всех спасти и землю нашу.

На том заканчиваем послание наше, пребывая твоими верными слугами, и верим, что в княжестве своем примешь ты нас под свою руку. Земли, что мы у татар отняли и на них живем, за нами оставишь, города наши с другими городами земли своей в правах уравняешь. Разрешишь нам и далее землю твою от татар и прочих врагов охранять, по Днепру и морю синему ладьи водить, торговое дело в земле твоей преумножать.

Пусть пребывает с тобой Божья благодать, и пусть не оставляют тебя силы в трудах твоих.

Писано в году шесть тысяч восемьсот девяносто восьмом от Сотворения мира, в месяце листопаде, числа тридцатого. Писано писарем походного атамана Ивана Товстого казаком Богданом Шульгою».

Прочитав свой опус еще раз, оставил дьякону на столе серебряк за труды его, собрал свои пергаменты, посыпал песком, спрятал в специальный, выдолбленный из мягкого дерева тубус с крышкой – и пошел на наш постоялый двор читать товарищам, чего я сочинил. Текст уже был предварительно оговорен, от себя внес только титулы, Иллара князем обозвал, у них на Кавказе, откуда его предки родом, все князья, тут не ошибешься.

Ну а мне маменька намекнула, что в наших с Богданом жилах вполне боярская кровинка затесаться могла, грех не воспользоваться. Напиши, что с сыном кузнеца святой Илья балакает, – кому интересно, все скажут блаженный: в каждом городе возле церкви таких десяток найдешь. А если с боярским сыном разговор ведет, тут совсем другое дело, может, и скажет чего достойного для княжьих ушей.

Но этого мы, естественно, товарищам зачитывать не будем. Не принято у казаков титулами предков хвастать, могут и язык отрезать или еще что, не менее важное, но разговаривать после этого точно не сможешь. Так что когда зачитывать будем, мы эти места немножко пропустим. Оставим титулы тому, кому они интересны.

Голодный, но довольный собой, зачитал товарищам наше письмо, спрятал его обратно и принялся пополнять энергетические запасы организма. Но товарищи уже насытились, им, смакующим единственную кружку пива – больше Иван не разрешал употреблять, – хотелось живого человеческого общения. Поэтому они начали приставать ко мне с различными нескромными вопросами:

– А кто ж тебя, Богдан, грамоте учил, что ты так шпарко по писаному речь ведешь?

– Я, Дмитро, как малый был, жили мы тогда в поместье боярском. Младший сын боярский погодок мой, играли всегда мы с ним вместе. Когда его грамоте учили, он меня завсегда с собой брал. С тех пор знаю, как буковки складывать. А шпарко речь вел, оттого что помню и знаю, что там писано, мне и в грамоту глядеть не надо.

– А с дьяконом что делать, который грамоту писал? Он же нас выдать может, – никак не унимался Дмитро, прирожденный подпольщик.

– Ничего он не выдаст, я его «ножом по горлу – и в колодец» [5], – захотелось мне пошутить.

За столом стало тихо. Перед бурей так бывает: затихает все. Понимая, что мои товарищи не знакомы с классическим советским кинематографом и моя шутка не нашла своего слушателя, попытался объяснить, в чем юмор:

– Да шуткую я, казаки, вспомнился мне боярин покойный, у него такая примовка была. Его спросят, что делать будем, а он завсегда отвечал: ножом по горлу – и в колодец. Биться дюже любил.

Все молча смотрели на меня, ожидая еще чего-то. Но мне непонятно было чего.

– Что вы на меня уставились, кусок в горло не лезет. Сами сытые сидите, а мне вечерять не даете, – попытался выразить свое недовольство их недоверием.

– С дьяконом что? – жестко спросил Иван, пристально глядя на меня.

– А чего с ним будет, спит дома пьяный. Он пока кувшин вина в себя не залил, писать не мог, руки трусились. А потом дело пошло. Только повторять по пять раз нужно было, ничего не помнил. Так что завтра вообще не вспомнит, о чем писал, а вы что подумали – я безвинную православную душу порешил?

– Кто тебя поймет, Богдан. Чужая душа потемки, а ты чудной, тут и не знаешь что думать.

– Ты лучше так больше не шуткуй. Ты лучше совсем не шуткуй, пока с похода не придем, дома будешь шутковать, – подвел итог нашим дебатам Иван.

Сделав вид, что обиделся, отказался от пива, молча поужинал и пошел спать. Шутка, конечно, дурацкая вышла, непонятная тем, кто кино «Джентльмены удачи» не видел. А тех, кто видел, в наличии не было.

Тут мне в голову случайно умная мысль пришла. Не может быть, что я один такой уникальный на всей планете. Для людей, знающих законы больших чисел, это было совершенно очевидно. А у меня определенные склонности к большим числам – родители, пусть земля им будет пухом, выявили еще в детстве, когда денег просил.

Пусть не из Санкт-Петербургского института нашего, но и без него людей, умирающих насильственной смертью, которые перед этим мучаются, в нашем мире хватает. Значит, может и сюда параллельно перенести. Как там профессор рассказывал: мультиплексные личности, одержимые, блаженные – вот контингент, с которым стоит пообщаться. У нас тут, слава богу, не Европа, где их быстренько на костер или к экзорцисту, что еще хуже: на костре хоть спалят по-быстрому, а изгоняющие дьявола могут неделями мучить, пока не кончат или с ума не сведут.