Самозванцы. Дилогия (СИ) - Шидловский Дмитрий (онлайн книга без .TXT) 📗
– Ты кто? – выдохнул историк.
– Дарья. Боярыни Ксении Ивановны сенная девка.
Теперь Чигирев лучше рассмотрел девушку. Юная, почти подросток, она была одета в просторный сарафан и кокошник. Длинная толстая коса свисала до пояса. Чигирев засмотрелся на миловидное лицо девушки, показавшееся ему в этот момент безумно красивым.
– Люди царевы уж в палатах? – взволнованно спросила девушка, поняв, что перед ней один из людей боярина.
– Да, в палатах, – автоматически подтвердил Чигирев.
– Ну, тогда хоронись, – скомандовала Дарья, открывая перед историком стоящий вдоль стены длинный узкий сундук.
За стеной раздались тяжелые шаги и бряцание оружия. Быстро отстегнув для удобства саблю, Чигирев залез в сундук. Дарья закрыла крышку. В наступившей тишине историк услышал, как удаляются шаги неизвестных воинов. Потянулись минуты ожидания. Лежа на дне сундука среди какого‑то тряпья, Чигирев лихорадочно думал: «Только бы пронесло! Только бы пронесло!..»
Не пронесло. Дверь с грохотом отворилась, и Чигирев услышал грубый голос:
– Бона, смотри, какая птичка.
– И впрямь хороша, – отозвался второй, чуть более высокий.
Историк услышал звук закрывающейся двери и стук о стену: видимо, к ней прислонили бердыши.
– Отпустите меня, – донеслась робкая просьба Дарьи.
– Ить, куда? – вновь послышался первый голос.
Тут же Чигирев услышал возню и сдавленный девичий стон. Очевидно, Дарье зажимали рот.
– Ты только молчи, девка, и всё путем будет, – тихо пообещал первый мужик.
Потом послышался звук рвущейся ткани, отчаянное мычание Дарьи и голос второго мужика:
– Ох, как лепо.
Повинуясь безотчетному импульсу, Чигирев вскочил, откинув крышку, выхватил саблю и вывалился из сундука. Прямо перед ним здоровенный детина, стоя позади Дарьи, одной рукой зажимал девушке рот, а другой залез в разорванный ворот сарафана и щупал ее груди. Второй, поменьше, встав спереди на одно колено, задрал ей подол до живота и увлеченно шарил своей лапой между девичьих ног.
Увидев неожиданно появившегося противника, стрельцы отпустили жертву и схватились за сабли. Дарья мышкой юркнула в угол и забилась там, прикрывая руками разорванный ворот сарафана.
– Оставьте ее! – громко приказал Чигирев.
Он уже понял, что избежать гибели или плена ему не удастся, но надеялся привлечь на звук драки других стрельцов, а возможно, и их командиров и таким образом спасти Дарью от насилия. В конце концов, время‑то не Ивана Грозного, а нападающие – не опричники. Вряд ли их погладят по головке за насилие, учиненное в доме родовитого боярина.
– Да это же Романов вор, – грозно выкрикнул тот стрелец, что был побольше. – А ну, отдай саблю, а не то убью сей же час.
– Отдам, – пообещал Чигирев. – Только девку не троньте.
– А это мы поглядим, – фыркнул стрелец.
– А ну, прочь отсюда, охальники, – что есть силы заорал Чигирев, двинувшись на своих противников.
Нe то испуганные его самоуверенностью, не то ошеломленные криком, стрельцы бросились вон из комнаты. Инстинктивно Чигирев выбежал за ними, и тут дверь в противоположной стене открылась и в комнату ввалился десяток стрельцов. Первый, судя по одежде и оружию, был командиром. Увидев вошедших, Чигирев остановился. Застыли и стрельцы.
– Вон он, Романов человек! – указывая на Чигирева, заорал младший из стрельцов, только что пытавшихся изнасиловать Дарью. – Держи его!
Стрельцы двинулись на историка, но тот поднял саблю, давая понять, что будет биться до конца. Это заставило нападающих остановиться.
– Саблю положи, – грозно приказал офицер. – Иначе до смерти убьем.
– Прости, сдался бы я царевым людям, – ответил ему Чигирев. – Да стрельцы твои насилье над невинной девкой учинить удумали. Я и вступился.
Почему‑то в эту секунду он был убежден, что сейчас погибнет, и твердо решил продать свою жизнь подороже. Офицер сумрачным взглядом обвел несостоявшихся насильников и вдруг зычно крикнул:
– А ну, кто там схоронился, покажись.
Зажимая руками разорванный ворот, вся пунцовая, как рак, Дарья вышла в залу и тут же повалилась в ноги стрельцам.
– Кто такая? – спросил офицер.
– Дарья. Боярыни Ксении Ивановны сенная девка, – рыдая ответила Дарья.
– Правду ли говорит сей человек?
– Всё так и было, – ответила Дарья. – Снасильничать меня стрельцы хотели.
Офицер жестко посмотрел на провинившихся стрельцов и скомандовал:
– Вон отсюда. По утру ко мне явитесь.
Потупясь, оба стрельца вышли из зала.
– Ну, а теперь саблю отдашь? – спросил офицер, обращаясь к Чигиреву. Голос его стал явно мягче.
– Крест целуй, что насилия над ней не допустишь, – потребовал историк.
Ухмыльнувшись, офицер полез за пазуху, вытащил нательный крест, поцеловал и произнес:
– Богом клянусь, не тронем ее.
Возникла пауза. Помедлив несколько секунд, Чигирев бросил на пол саблю и произнес:
– Тогда бери меня.
– Храбрец, – не скрывая восхищения, произнес офицер. – Ты, девка, встань‑то. Полюбовник твой, что ли?
Дарья поднялась и замерла, уткнувшись в пол.
– Отвечай, – грозно приказал офицер.
– Нет, – энергично замотала головой девушка. – В первый раз его вижу.
– Вона как, – в голосе офицера снова зазвучали уважительные нотки. – Ты кто таков есть, молодец?
– При писце боярском я состоял, – ответил Чигирев. – Первый день сегодня на службе. Вчерась только с товарищами моими из Сибири прибыли да сегодня на службу к боярину взяты были.
Офицер загоготал.
– Не свезло тебе, парень, – произнес он. – Ладно. Девку к прочим бабам отведите. Да глядите, чтоб волос с ее головы не упал. А этого обыскать.
Один из стрельцов схватил Дарью за руку и потащил прочь. Однако повернулась она перед дверью и крикнула Чигиреву:
– Звать‑то тебя как?
– Сергей Чигирев я, – ответил ей историк.
Тем временем два стрельца подошли к нему с двух сторон и принялись обшаривать его одежду. Первым на пол полетел нож историка. К счастью, стрельцы не заметили тщательно замаскированный однозарядный пистолет, вмонтированный в рукоять. Следующим на свет божий было извлечено переговорное устройство. Историк проклял тот момент, когда положил его в карман. Маленькие рации создавались так, что, помещённые в пояс разведчика, были незаметны при обыске. Но устройство, лежащее за голенищем сапога, само легло в руки стрельцов.
– Что это? – нахмурившись, спросил офицер, – Оберег, – соврал Чигирев.
Офицер небрежно махнул рукой и, к облегчению историка, миниатюрная рация полетела на пол. Теперь стрелец вытащил из‑за пазухи пленника спрятанную им грамоту. Офицер жадно схватил ее и принялся читать:
– Мы, Божьей милостью государь Федор Романов… – Он сурово взглянул на Чигирева: – Откель бумага сия? Кто тебе ее схоронить поручил?
– Никто, – отрицательно покачал головой Чигирев и только теперь понял, перспективу какой блистательной комбинации создает этот документ и как сильно он может повлиять на историю этого мира. – В боярском сундуке нашел. Велели мне ее сжечь, но я схоронил.
– Зачем?
– Царевым людям отдать. Измена же явная боярином затевалась.
– Так боярину изменить затеял?
– Я царю верную службу сослужить думал, – ответил Чигирев.
– И почто на стрельцов с саблею ходил?
– Так ведь снасильничать они хотели.
– За чужую девку голову сложить порешил?
Помедлив несколько секунд, Чигирев произнес:
– Тошно мне, когда худые людишки над людьми добрыми бесчинства творят.
Офицер внимательно посмотрел в глаза историку, после чего распорядился:
– К Басманову его.
ГЛАВА 11Царская милость
– Стало быть, как только грамоту сию воровскую увидел, так и к царевым людям бежать порешил, – дьяк подозрительно посмотрел на подвешенного на дыбе Чигирева.
Из всей экипировки, в которой историк прибыл в здешнюю Москву, на нем остались одни нижние порты, изрядно испачканные и потрепанные после недели пребывания в кремлевском застенке, да нательный крест, который палачи не могли снять с арестованного. Сюда, в Кремль, его доставили сразу после короткого допроса у Петра Басманова. Теперь его голое, давно не мытое тело украшали множественные рубцы от Ударов кнута и ожоги от факелов.
