Магиран из Прошлого (СИ) - Русак Екатерина Германовна (мир книг TXT) 📗
Активист посчитав, что настаивать на своём выйдет себе дороже, поспешил исчезнуть. Я взбил тощую подушку и перевернулся на другой бок с целью немного покемарить. Но не прошло и десяти минут как в бараке загрохотали сапоги охраны. Я рывком поднялся с койки и сразу оказался в окружении пятерых охранников.
- Тебе надо особое приглашение? – спросил старшина, поигрывая резиновой палкой.
- Болен я! – последовал мой ответ. Затевать драку с охраной при их численном перевесе в мои планы не входило. Побьют железно. Мало не покажется.
Старшина принял поистине Соломоново решение:
- Лечиться будешь в карцере! Там начальник тюрьмы тебя быстро вылечит!
- А он, что врач? – наивно спросил я, одеваясь.
- Да, он хороший доктор, специализирующийся на восточных единоборствах. Он всех больных в одночасье вылечивает!
Однако! Я шагал к карцеру и прикидывал в уме, нужна ли была моя бравада? Но как говориться, назвался груздем – полезай в кузов. Ронять свой авторитет я не хотел.
В карцере, куда меня привели, никакой мебели не было. Голые стены покрытые шубой, бетонный пол. Под высоким потолком небольшое зарешётчатое окошко. Лампочка круглой формы под потолком. Не допрыгнешь, если ты не кенгуру. Но камера была достаточно просторна, нисколько не напоминая Сталинский «стакан» прежних времён. Примерно три на три метра. В футбол не поиграешь, конечно. Не для этих целей кондей строят.
Я присел на пол и, подперев голову руками, погрузился в свои мысли.
Прошло, наверное, два часа, когда послышался скрежет замка в двери. Я не меняя положения, оставался сидеть и смотрел на открывающуюся дверь.
В на пороге моей камеры нарисовался высокий средних лет офицер, который не заходя дальше молча смотрел на меня. Я – на него.
"Это – хозяин", - догадался я и легко поднялся на ноги одним движением. Теперь мы смотрели в лицо друг другу.
Он нарушил молчание первый:
- Не хочешь работать, Рабер?
- Не могу, - признался я. – От работы у меня апатия появляется к жизни.
- Рабер, - сказал начальник лагеря. – Ты не прав. Работать ты обязан. Тебя приговорили к одному году исправительных работ, а не к году курортного отдыха. Ты это понимаешь? Или ты рассчитываешь, что тут будешь только бить баклуши, жрать, спать и ср..ь?
Странно, но абсолютно чистые погоны начальника лагеря не позволяли мне определить его звание. Рядовой? Но это абсурд!
- Хотите пари, гражданин начальник, что всё будет именно так, как вы сейчас сказали? – спросил я.
- Вот это новость! – воскликнул он. – Мне заключённый указывает, как я должен с ним поступить.
Сопровождающие начальника лагеря офицеры, толпившиеся в коридоре, дружно расхохотались, приняв мои слова за остроумную шутку. Но хозяин движением руки оборвал смех.
- Пари предлагаешь? – продолжал он. – Интересно. Что за пари?
- Условия его не сложные, - объяснил я. – Забудьте на время про свои погоны. Давайте биться один на один! Бой без правил! Проигравший тот, кто упадёт на пол. Если вы победите меня, я выйду на работу. За базар отвечаю! А если я окажусь победителем, то вы меня не на какие работы никогда не направляете и я буду только жрать, спать ну и всё остальное. Так как?
Хозяин не стал скрывать улыбку:
- Рабер, у тебя нет никаких шансов! Ты уже проиграл.
- Пока ещё нет! – с задором возразил я.
- Ты сам выбрал! – ответил начальник лагеря. – Хорошо. Я принимаю твой вызов. Бой проведём сейчас же. В карцере.
И он начал снимать с себя портупею и китель.
- Только пусть никто не вмешивается, - напомнил я.
- Не вмешиваться! – повторил "хозяин" сопровождающим офицерам, которые начали занимать места в дверном проёме, боясь пропустить зрелище.
Я занял позицию в ожидании боя, хозяин тоже встал в боевую стойку. Я когда-то в юности занимался боксом, если вы помните. Боксёр имеет силу в руках, в восточных единоборствах ведущая роль в атаке принадлежит нижним конечностям. Боксёру к тому же много места не нужно, как каратэисту. На этом я и строил свой расчёт в предстоящем бою.
Мы сошлись, обменявшись чувствительными ударами. Я сразу почувствовал, что удар у моего соперника будь здоров и не нужно находиться с ним на одной прямой. Он бил сильно, лягался как жеребец, но я, уворачиваясь корпусом, значительно ослаблял его атаки. Зато я, приближаясь к нему и будучи защищён, лупил его как грушу, нанося ему серии мощных ударов, которые здорово подорвали его силы и перебили ритм правильного дыхания.
Около минуты, наверное, мы награждали друг друга увесистыми тумаками и плюхами. И в самый разгар боя "Хозяин" случайно допустил грубую ошибку. Пытаясь перейти в контрнаступление, он опрометчиво открылся для моего удара. И я не упустил момента этим воспользоваться. Мой кулак стремительно приближался к его скуле, гарантируя ему полный нокаут и как следствие, поражение в бою.
Счёт времени пошёл на сотые доли секунды. Я видел, что он тоже понял о неминуемости своего проигрыша. Но, я прошедший ад Сталинских лагерей, вдруг отчётливо представил, что будет со мной, одержи я победу. Меня просто убьют конвойные, мстя мне за унижение своего начальника. В мире, где жизнь человека класса С ничего не стоит, это очень просто делается…
И я умышленно промахнулся, лишь скользнув кулаком по его скуле. И он понял это, хотя никто со стороны этого не заметил. Затем я, словно нечаянно открылся, позволяя нанести мне решающий удар. И это удар последовал, хотя, готов поклясться, он был нанесён не в полную силу! Значит, хозяин полностью принял предложенную мной концовку боя. И я разыграл великолепное падение на пол, к огромному удовольствию зрителей.
Офицеры бросились поздравлять начальника лагеря с победой. Но я, наблюдая за лицом хозяина из-за полуприкрытых век, не обнаружил на его лице не капли торжества.
- Сильный соперник, - произнёс он. – Хороший боец! Рабер, ты проиграл, но я освобождаю тебя от любых работ в лагере!
Офицеры посмотрели на своего начальника, не понимая, шутит он или нет? Но хозяин не шутил. Он отплатил мне сторицей, не держа в душе затаённой обиды. Это был благородный поступок человека действительно сильного духом и достойного уважения1.
28 июля 2134 года. 10 часов 11 минут по местному времени.
Лагерь исправительных работ в Мордовии.
***
- Рабер, тебя вызывает начальник лагеря, - сообщил мне шнырь.
Я блаженно лежал на шконке, переваривая сытный завтрак. Услышав о вызове, я нисколько не обеспокоился. Начальник лагеря действительно сдержал своё слово и меня никто не трогал. Я имел возможность смотреть стереовизор, играть в компьютерные игры и без всякой боязни для себя расспрашивать других зэка о современной жизни. Я узнал многое и теперь понимал, что то настоящее, в котором я живу, лишь гипертрофированное прошлое, которое мне было известно здесь лучше, чем кому-нибудь. Прекрасное далёко оказалось к большинству людей жестоко.
