Мы ничего им не должны! (СИ) - Иванов Петр Иванович (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
Дорвавшиеся до даровой выпивки и угощения, оголодавшие "земляки" стали для капитана Фигнера легкой добычей. Прикинувшись немцем, пруссаком на русской службе, он без особого труда убедил сидевших на мели солдат воспользоваться его рекомендациями и связями для поступления на службу. Денег на дорогу нет – капитан даст, документов нет – пожалуйста, курьерская подорожная, с ветерком доедут, и самое главное – рекомендательное письмо для военного ведомства, без протекции в России бедным немцам ничего не светит. Взамен щедрый даритель потребовал немного – паспорта, якобы нужные капитану для отчетности. Расстались без сожаления, бумаги выданные бывшим гренадерам при увольнении со службы, в России все равно не действительны, их с лихвой заменит одна единственная подорожная. Пришлось отдать и форму, взамен волонтеры получили гражданскую одежду – и это условие возражений не вызвало. Даже нижними чинам было понятно, что ехать в столицу в таком виде, прямо в поношенных и потрепанных мундирах – не самая лучшая идея, запросто можно схлопотать по морде лица от какого-нибудь встречного офицера. Расстались они самыми лучшими друзьями, Эрих и Курт еще не знали тогда, что хитрый капитан в рекомендательном письме, для чиновника, через которого условились поддерживать связь с Барклаем, сделал маленькую такую приписку на английском… Нет Фигнер их не обманул с протекцией, Сибирь, как поется в популярной в народе песне "вить тоже русская земля!". Несколько лет пруссаки проведут по ту сторону Уральского хребта, где у Фуше нет никакой агентуры. Один там успешно приживется и его отдаленный потомок поднимется до высот местной иерархии, а другой вернется на родину.
Сашка по прежнему скучал и почитывал Радищева пополам с Форсайтом, проводя время в 13-м "нумере", когда туда однажды с немалым узлом, из которого торчали в разные стороны рукава мундиров не ввалился Фигнер. Розовые мечты доехать до Парижа "по-человечески" со всеми удобствами в экипаже, пусть и под другим обличием, мгновенно растаяли как дым на ветру, нижним чинам первым классом путешествовать не положено даже в Пруссии. Добытую форменную одежду постирали, зашили и подогнали немного под новых обладателей – все проделали своими силами, привлекать посторонних портных было крайне рискованно. Разобрали оставшиеся вещи, с собой они возьмут только самое необходимое: контейнер с оружием, принадлежностями и деньгами, а так весь минимальный набор, без которого в дальней дороге не обойтись: шило, мыло… и прочее "на рыло". Кроме титанового тайника-доски, ее пришлось по очереди нести в руках до самого Парижа, все приготовленное к походу добро запихнули в дорожные мешки типа "сидор". Излишки – все, что осталось от сборов, как ни жалко было, но для конспирации следовало безжалостно уничтожить. Ночью Александр пробежался по Россиенам и раскидал по разным помойкам на задворках порезанные до лоскутьев мундиры и белье, всю ненужную теперь одежду и прочие мелкие вещи, немногие бумаги и книги сожгли в печке. С гостиницей обошлись и еще проще, Фигнер отказался платить, и их без особого шума – долгов ведь приятели не наделали, выставили на улицу в тот же день. Последний вечер оба Александра провели, потягивая из деревянных кружек дрянной студень и закусывая баранками, в убогом и грязном шинке расположенном на дальней окраине городка, куда раньше не заходили ни разу, и где не было шансов нарваться на новых знакомых. В другое время Сашка бы не сунулся в такую отвратительную дыру только из соображений брезгливости, воняло в этом очаге общепита как в сортире. В сумерках, уже за пределами города, они натянули на себя добытую хитрым способом прусскую военную форму, туристические ботинки пришлись очень кстати, под гетрами их не отличишь от обычных солдатских.
– Будут спрашивать – молчи и только кивай, когда велю! И рожу попроще сделай. – проинструктировал насчет поведения при встрече с пруссаками своего напарника капитан. Вот и весь его замысел по части маскировки, просто и без затей. Раз помощник не обладает талантами полиглота, тот незачем ему и рот открывать лишний раз.
Немецкий язык Сашка знал что называется, с пятого на десятое, особенно произношение хромало. Поэтому в целях конспирации он вынужден изображать теперь раненого в голову и сильно контуженного ефрейтора, а его спутник Фигнер – поводыря-рядового, провожающего покалеченного сослуживца на родину, домой к родителям. Занятие не такое уж и тяжелое, для человека по натуре спокойного и неразговорчивого. Молчал он семь лет в казарме, и в походе, и на войне, опасаясь привлечь к своей персоне ненужное внимание, и если нужно, то потерпит еще год. До границы они добрались беспрепятственно, никто ни разу не остановил и не проверил документы. В российской империи только "природный" русский должен всего опасаться, в нем власти заранее видят потенциального разбойника, беглого или дезертира, к иностранцам такого внимания и "отеческой заботы" нет. Вместе они представляли забавную парочку, молчаливый и солидный Сашка – ефрейтор и похожий на подростка молодой разбитной солдатик – Фигнер, соотношение для нашего времени странное, но тогда прокатывало, поскольку в строю кроме обычных рядовых зачастую несли службу и различные флейтисты-барабанщики весьма юного возраста.
В утреннем тумане они, почти не замочив ног, пересекли вброд пограничную речушку, в указанном ушлыми контрабандистами месте. За отдельную плату местные "контрабандиры" предлагали даже довезти до места со всеми удобствами. Но у отставных солдат по идее лишних денег быть не должно, Фигнер и так торговался с евреем-проводником до хрипоты за каждый талер. Что поделать – приходится передвигаться пока на своих двоих.
Глава 5. Бродяги
Прощай "немытая" Россия, здравствуй Пруссия – старая знакомая, в этих местах Александр уже успел повоевать в 1807 году. В Тильзит и Фридланд ему пути нет, могут ведь и опознать ненароком, там уже порядком "засветились". В любом случае решено было по возможности избегать крупных городов и путешествовать по сельской местности. Вроде бы кругом спокойно, но всего год назад в 1809 по территории Германии шатался мятежный гусарский полк под командой майора Фердинанда фон Шилля, прославившегося среди пруссаков в 1806 году упорной партизанской войной в окрестностях крепости Кольберг. Отряд Шилля долго скитался по Германии, вместо того чтобы попытаться в каком-то одном месте поднять народ на борьбу с французами. Такая тактика привела к тому, что он из охотника постепенно превратился в дичь. Прибили майора свои же немцы в угоду Наполеону, так что сторонники Бонапарта в немецких землях имеются в товарных количествах.
Позднее ряд историков будет рассматривать чуть ли не каждого француза, проживающего за рубежом, за рубежом в период с 1800 по 1815, как потенциального агента Фуше. Так это было на самом деле или нет – осторожный и опытный как матерый волк, Фигнер проверять на своей шкуре не стал. Пруссия сохранила после проигранной войны независимость, полиция и жандармерия Франции доступ на ее территорию не имеют, но в городах обязательно найдутся или люди "папы Жозефа" или поклонники Бонапарта, другое дело сельская глубинка, здесь настроения совсем иные. Бывало раз в гаштете, местном кабачке, смотришь – сидит за столами компания крестьян, обывателей, или мелких торговцев, только и слышно: "Собака… собака… французская собака…!" Первое время Сашка по причине невежества и плохого знания языка полагал, что это не то местные кинологи, не то охотники достоинства своих четвероногих любимцев обсуждают. Фигнер, только улыбнулся, услышав такое предположение и пояснил ему, что в роли друга человека, того самого, что "ни лает, ни кусается, на прохожих не бросается" у местных пруссаков выступает сам император Франции Наполеон Бонапарт: "Verdammter Napoleon! was hat er gemacht!" Вдвойне поразительно, именно прусские крестьяне выиграли больше всего в результате неудачной войны с французами. Ведь по требованию французского императора, и при поддержке его штыков, произошел полный и окончательные демонтаж феодальной системы. С другой стороны крепостное право в этих края издавна было не как в России – "мягкое", рабством на селе даже и не пахло – скорее классическая экономическая "зависимость", целыми деревнями пейзан не пороли и никуда не ссылали по первому капризу барина. Выглядят аборигены зажиточнее и богаче своих российских аналогов, у них хорошие аккуратные дома, упитанный и ухоженный скот, мощеные камнем улицы даже в маленьких городишках. Везде бросаются в глаза внешние признаки довольства и сытости. Может быть, поэтому Бони и попал в число обидчиков, "врагов народа", не исключено, что и еще какие-нибудь скрытые причины такого отношения есть, разбираться времени не было.
