Терминатор 1965 (СИ) - Осадчий Алексей (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
Так, а это уже интересно, кого приютил сосед Колян. Из наводящих вопросов выяснилось, что два дня тому назад к Кольке приехали два мужика, один в тот же день уехал, а второй остался пожить, пока на работу не устроится. Но то враки, никакой не работник тот постоялец, хоть и одет прилично, при портфеле. А глянет – тюремшик и есть тюремщик.
Это удачно в магазинчик забежал, новостей узнать и про сгущёнку договориться. Чёрт с ним, молоком сгущенным, на разлив в банки стеклянные отвешиваемым. То-то с утречка меня «царапнул» взгляд поджарого мужчины, неспешно прогуливавшегося у остановки. Он и сейчас стоит, типа автобус ждёт, но косится на магазинчик, куда я заскочил. Правда, не портфель у него, а сумка дерматиновая, под кожу, через плечо, но неважно. Я-то могу угрозу в мой адрес «ментально источаемую» определить, а у того чувака агрессия и недружелюбие к товарищу Протасову явно зашкаливают. Ладно, спешить особо некуда, займёмся квартирантом Коляна. Запросто могли здешние урки послать мокрушника, дабы порешить несговорчивого художника, оказавшегося матёрым рукопашником.
Поболтав минут пять с дамами, выскочил на улицу, спеша в подошедший автобус. И хоть маршрут мне не подходит, задача «раскачать» и спровоцировать таинственного незнакомца, которому присвоим псевдо «Дуремар». Ибо худ он и смугл, смугл особым «зековским загаром», который вовсе не от солнца.
Дуремар не спеша зашёл на заднюю площадку, приблизиться не пытался. Равнодушно в окошко поглядывал. Но на нерве мужчина, ой на каком нерве…
Не стал затягивать, выскочил через три остановки и зашагал по направлению к СМУ-72, но путём длинным, через гаражи, овраг и свалку строительного мусора. Трущобы, короче говоря. Дуремар, также покинув автобус, грамотно очень тормознулся на остановке, не показывая ничем заинтересованность в маршруте художника Протасова. Но едва я завернул за угол барака, двинулся следом. Хороший такой вражина, опытный. Но против Вити-киборга хер что у него получится. Пронаблюдал за преследователем, отражающимся в бутылке разбитой, на земле валяющейся, – там делов-то всего ничего, поймать нужный угол и ракурс, с моими параметрами нефиг делать, поспешил в отрыв. В не просматриваемом овраге и устроил засаду. Нет, не притаился аки диверсант, зачем? Реакция всё равно на пару порядков быстрее, к чему театральщина, просто стоял и ждал Дуремара, вертя в руках половинку кирпича. Тот появился быстрее чем ожидалось – шагу прибавил, сука. Увидел «объект», дёрнулся, сунулся в сумку. Чего сволоту жалеть, метнул кирпич от души, перебил правую руку; пока у клиента болевой шок подскочил и «гиптнотнул» гада.
– Всё, спокойно, спокойно! Уже не больно. Слушай внимательно, сейчас пойдёшь за мной, шагах в пятидесяти. Понял? Не отставай!
Через час такой прогулки (Дуремар на автопилоте послушно держался на указанном расстоянии) остановился среди зарослей тальника, в сотне метров от Чулыма. Спасибо работникам советской торговли, Наталья Ивановна одарила здоровенным мешком, в который и упаковал Кромова Егора Владимировича, 1934 года рождения, особо опасного рецидивиста, в бегах пребывавшего. Нанят был беглый зечара вовсе не амбалом Пастушенко, как я предполагал, а самим законником Костылём. Соседа Коляна использовали втёмную, приказав приютить бродягу. Ладно, коль так, живи, Колян. Орудием убийства мог стать старенький наган хранящийся в сумке, либо длиннющее шило, искусно спрятанное в рукаве плаща. После дела Егорке обещали «санаторий» у надёжных людей в Абхазии и 500 рублей. Недорого оценили художника здешние воры, недорого. Ну, Костыль, гнида, жди визита Терминатора в своё логово. Надо только будет подробно порасспросить законника – с чего такая ненависть и радикализм, ведь в их дела я не лез, подумаешь, печать отказался сделать.
В темпе пробежался по берегу; нашёл пару здоровенных железных болтов, видимо сплавщики наследили, положил их в мешок, куда и упаковал незадачливого киллера. Осмотрелся – нет никого вблизи. А машины на трассе в паре километров, так фиг заметят. Выбрал место поглубже и забросил мешок с останками убивца Кромова в сибирскую реку. Мешок может и развяжется, но я Егоркино туловище ремнём стянул и железки там приспособил. Пускай рыба порадуется прикормке…
Со всеми хлопотами время подошло к обеду, решил перекусить в рабочей столовке СМУ, благо кормят там вкусно и недорого. Сижу, мирно поглотаю компот, как вдруг по застывшему взгляду раздатчицы понимаю – чрезвычайка какая-то, доли секунды хватило, чтоб через отражение в стакане «срисовать» здоровенного парня лет двадцати, целеустремлённо направляющегося к моему столику с явным намерением отмудохать ничего не подозревающего художника Протасова.
Отставив компот встаю и «делаю ноги», не желая учинять разборки и эпический мордобой в общественном месте. По пути к выходу отмечаю, что никто не удивлён погоней, значит у паренька ко мне какие-то счёты. Интересно узнать – в чём причина. Да, задался денёк, сначала урку-мокрушника притопил в Чулыме, а теперь вот бегаю по территории от здоровенного и очень спортивного юноши. Думал, выдохнется преследователь через пару минут, ан нет – прёт как лось и уставать не думает.
Мужики, выскочившие следом из столовки, хоть и сочувствуют Витьку, и подают реплики типа «Серёга, угомонись», однако встать на пути примерно 90-кг физкультурника никто не осмелился. В десятый раз обежав «газик» уяснил, из отрывочных фраз наблюдателей, что неистовый Серёжа «за дядьку мстит», и картина прояснилась. Племяш это рогоносца Лихолетова, чемпион города по боксу и метанию то ли молота, то ли ядра.
Отмудохать прилюдно такого орла, городскую достопримечательность, стопроцентно попасть под колпак чекистов, значит, надо бежать. Ринулся в дальний угол промзоны СМУ, к пилораме, но по пути углядел кучу щебня, к которой и устремился. Серёжа не отставал, дышал зло и ровно. Умотать такого – долгая песня. А комедию надо заканчивать. Ухватил щебёнки, развернулся, швырнул боксёру в харю. Издали не было заметно, да и не заметил бы никто, как камешек, отдельно и чуть позже от показушной горсти брошенный, точно в правый глаз влетел Сержу. Ай, как его скукожило то, болезного, ай как заорал-заизвивался. Похоже, ждёт меня судебное разбирательство, вряд ли здешние эскулапы спасут хулигану глаз. Да и хрен с ним.
Вспомнилось, как Марина рассказывала про «отмазки» племянничка от статьи уголовной за многочисленные драки и заказные избиения на танцах. На сие и будем напирать, если прижмут служители Фемиды – отбивался от хулигана, необходимая оборона. Не погибать же под такими кулачищами. А что в глаз попал камешком, так случай, гражданин следователь. Не тот бы камешек, так мотать Серёженьке срок за моё убийство. Нормальная версия, её и следует держаться. Сам же глаз, в принципе, я и «починю». Конечно, если Серж осознает своё говённое поведение и исправится.
Пока же, типа в запале и испуге, отбежал от корчащегося на земле боксёра метров на тридцать и только потом остановился, якобы тяжело дыша.
– Ну ты и учудил, Витёк, – Егорыч, кузня которого в сотне метров стоит, подошёл первым.
– Я учудил? Да этот шкаф за малым не убил, я уже бежать не мог, от отчаяния щебнем отмахнулся.
Завидев павшего Голиафа, подтянулись и остальные зеваки, крикнули фельдшера, вчетвером уволокли пострадавшего в медпункт, через несколько минут к конторе подлетела «скорая».
– Егорыч, у тебя выпить есть?
– Найдётся.
Отыграл спектакль до конца – залпом выцедив стакан, потом добил поллитру уже на пару с кузнецом. Тот далее терапии ради, правило не пить на работе нарушил.
– Вали, Витюха, из Ачинска, пока не поздно, – советовал виртуоз преображения металла, – лихолетовская кодла в городе масть держит, упакуют тебя по полной программе. Дед этого самого Серёги Герой Советского Союза, памятник хотят поставить в парке. А ты человек пришлый, не знаю как на Брянщине, а в Сибири к пришлым долго присматриваются, чтоб в свои записать.
– Да везде такая петрушка, Егорыч. Дело не в свой-чужой, тут вопрос гонора. Получается, приблудный художник не просто бабу голодную отжахал, а всё благородное лихолетовское семейство.
