Мятеж в империи (СИ) - Борисов-Назимов Константин (читать книги полные txt) 📗
— Гм, князь, вы меня простите великодушно, но хотелось бы хоть немного себя в порядок с дороги привести, — намекнул Горчакову. — И нам бы следовало переговорить и новостями обменяться.
— Как прикажете ваше высокопревосходительство, — чуть склонил тот голову. — Надеюсь, вы все же окажете честь собравшимся своим присутствием.
— Данный прием из-за моей скромной персоны? — удивленно уточнил я.
— Ой, не стоит прибедняться, — улыбнулся Сергей Дмитриевич. — Вы очень значимая фигура и, знай я точно, что вы прибудете, то оказал бы вам подобающие почести.
Князь передо мной заискивает? Да ну на фиг! Самое интересное, что он говорит совершенно серьезно, в его словах нет фальши.
— Сейчас не время говорить о почестях, — поморщился я. — Сергей Дмитриевич, пока к нам еще никто не решился подойти предлагаю коротко переговорить, а потом уже и присоединиться к данному обществу.
— Да, виноват, хотел вас как можно быстрее представить дамам и господам. О вас такие слухи ходят, что многие желают лично засвидетельствовать свое почтение, — сказал князь и указал в сторону коридора: — Прошу, гостевые комнаты в моем доме всегда к вашим услугам.
Мы прошли на третий этаж, к нам присоединился Анзор и шепнул, что наши господа-офицеры уже приводят себя в порядок в гостевом доме. Князь сказал, что пришлет пару слуг, а когда я буду готов, то он с радостью переговорит со мной.
— Мне потребуется минут пятнадцать, — заявил я. — Умыться и почиститься надо. Где мне вас отыскать? Дом у вас очень красивый и величественный, боюсь, как бы не заблудиться.
— Мой камердинер будет ожидать вас у двери, Лаврентий его зовут, он покажет, где буду находиться, — сказал князь и вопросительно посмотрел на Анзора.
— Это мой друг и советник, — сказал я, а потом представил своего начальника по безопасности.
Князь о Анзоре явно что-то знает, однако, раскланялся с ним вежливо и попытался скрыть удивление. После того, как Горчаков нас оставил одних, я первым делом прошел в ванну и умылся, кое-как привел в порядок одежду и побрился. Как ни крути, а положение обязывает. Даже мысль пришла, что стоит бороду отпустить, тогда никто ничего про мой внешний вид не подумает.
Выйдя из ванной, я с удивлением обнаружил двух хорошеньких горничных, которые с моим другом напропалую флиртуют и даже не думают краснеть от его прозрачных намеков.
— Барышни, оставьте нас одних, — вежливо попросил я.
— Ой, — прикрыла одна ладошкой рот и в немом восхищении на меня уставилась.
— Ваше высокопревосходительство, позвольте ваши сапоги, — заявила другая горничная, которая явно побойчее. — Их следует почистить.
Девушка, не дожидаясь ответа, опустилась на колени и обхватила голенище на моей ноге. Сделала это так сноровисто, что Анзор только губами причмокнул. В первый момент я не понял из-за чего у друга такие эмоции, но потом увидел в отражении шкафа отставленную в сторону моего советника задницу горничной и задравшееся платье, открывающее стройные ножки.
— Сам сниму, — буркнул я.
Горничная распрямилась, а на лице Анзора скользнуло разочарование. Вот же ловелас чертов! Девушки удалились и я, босиком, прошлепал к окну и закурил, покосившись на телефонный аппарат. Попытаться созвониться с кем-то из столицы? Подслушивать никто в доме и не подумает, если только какой-нибудь любопытной слуга, дамам до деловых переговоров дела нет, а господа до такого не опустятся, кодекс чести не позволит. Впрочем, все ли тут таких взглядов — понятия не имею, случается, что за внешним блеском нутро гнилое.
— Иван, какие дашь распоряжения? — спросил меня Анзор.
— У нас мало времени, двигаемся с опозданием, но придется потратить пару часов, чтобы ответить на вопросы губернатора и его гостей, — поморщился я. — Слушай, как думаешь, нам дальше на машинах продвигаться или попытаться на поезде догнать эшелон?
— Честно говоря, хоть в купе и комфортнее, но машина нам дает возможность маневра. Кстати, не так мы сильно и отстали, наш состав всего два часа назад Вятку покинул. Какие-то согласования требовались с продвижением по железной дороге, — ответил советник.
— Как узнал? — поинтересовался я.
— Пару вопросов задал охране князя, те не сочли нужным данную информацию скрывать, — ответил Анзор.
Я сел в кресло и прикрыл глаза, в столице мятеж, неизвестно как там и что, а подданные императрицы закатывают приемы. Как так-то? Неужели все считают, что ничего страшного и опасного не происходит и революционеры ничего из себя не представляют? Идиотизм какой-то! Скорее всего, примерно так и произошло в моем мире, когда до последнего момента никто не верил, что устои уже поменялись. Так и здесь я вижу безмятежные лица, веселье и смех, ну, чуточку озабоченности, что где-то далеко идет сражение не на жизнь, а на смерть. К этому невозможно привыкнуть, а изменить ничего нельзя. Пока каждый житель империи не поймет, что это касается и его, то он не пошевелится. Убеждать всех и вся? Можно, но для этого следует привлекать прессу. Кстати, а почему бы и нет?
— Анзор, а не дать ли нам с тобой пресс-конференцию? — не открывая глаз, спросил я своего советника.
— Пресс — чего? — переспросил меня Анзор.
— Организовать встречу с местными журналистами, дать ответы на их вопросы и самому высказаться о происходящем, — пояснил я, обдумывая данную мысль.
— Переврать могут, — осторожно заметил друг. — Не забывай, мы не в Екатеринбурге, где борзописцы знают, что огребут по самое, не балуйся, если хрень всякую опубликуют.
— И тем не менее, стоит рискнуть, — встал я и поморщился, не привык босым расхаживать, сапоги за последнее время чуть ли не стали частью меня самого.
Обувку мне вернули, начищенную так, что можно смотреться словно в зеркало. Горничная поведала, что относила их обувщику и тот еще каблуки поменял.
— Спасибо, красавица, — поблагодарил я. — Как тебя зовут-то?
— Танькой кличут, ваше высокопревосходительство, — стрельнула она по мне глазками. — Сергей Дмитриевич велели мне вашей личной горничной работать.
Анзор не сдержался и заржал в голос, а потом уточнил:
— Милая барышня, а мне перинку не застелешь?
— Могу, — с легкостью согласилась горничная, — если Ивану Макаровичу не понравлюсь.
— К князю проводишь? — спросил я говорушу, у которой стыда нет.
— От чего же не проводить? — кивнула та. — Лаврентию скажу, что вы со мною идти пожелали, — выглянула она в коридор и что-то прошептала камердинеру князя.
В коридоре кто-то закашлялся, а потом до нас долетел восхищенный возглас:
— Далеко ты девка пойдешь, смотри только не перетрудись ноги-то расставляя!
— Тьфу на тебя! — ответила Танька и заглянула в комнату: — Иван Макарович, готова вас сопроводить.
— Что-то нравы у слуг князя слишком вольные, — пробормотал Анзор и посмотрел на меня: — С вами идти, ваше высокоблагородие?
— Чего еще спрашиваешь-то? — покачал я головой. — Конечно со мной.
Танька ожидала, что Анзор останется в комнате, у горничной явно уже имелся план по моему соблазнению. Впрочем, нельзя исключать, что она просто слаба на передок и готова к любовным похождениям со всеми, кто имеет хоть какой-то статус выше слуги. Про горничную забыл, как только вошел в кабинет к губернатору. Князь оказался не один, прибыли начальник сыска и полиции. Прежде, чем перейти к волнующему меня делу, я познакомился с господами, а потом мы с Анзором рассказали о происшествии в дороге.
— Шайка Кривого-каторжанина, — обрадовался начальник сыска. — Давно по нему пуля плакала, да споймать не могли!
— Отправьте людей, пусть их логово найдут и приберут, вдруг там похищенные люди находятся, — не то попросил, не то приказал я.
— Сделаем ваше высокопревосходительство, не переживайте, — совершенно не по-уставному ответил начальник полиции.
— Господа, простите, нам бы с Сергеем Дмитриевичем пошептаться, а вам всю информацию рассказали, — посмотрел я на начальника полиции.
Оставшись в кабинете втроем, я попросил князя организовать, если возможно встречу с журналистами. От моей просьбы Горчаков оторопел, стал отговаривать и убеждать, что деятели пера однозначно напишут отсебятину и получится не пойми что.
