Вестники времен - Мартьянов Андрей Леонидович (книга регистрации .txt) 📗

– В трактир, – твердо сказал Гунтер и решительно направился обратно к дороге, стараясь не смотреть в сторону ясеня, на котором висело неподвижное тело. Крестьяне почтительно снимали шляпы и гнули спины при виде сэра Мишеля, а на Гунтера смотрели нерешительно – вроде благородный, но одежда вовсе странная; ткань не богатая, вроде сукна, на шее железяка непонятная. И смотрит не так, как господину положено – все по сторонам глазами шныряет да бормочет что-то. Некоторые вилланы кланялись Гунтеру, кое-кто принял его за оруженосца, а дети с визгом и улюлюканьем скакали на почтительном расстоянии.

Когда вышли из деревни, Гунтер облегченно вздохнул – пристальные взгляды селян и дразнилки детей порядком надоели ему. А сэр Мишель был рад-радешенек, что его спутник (в мыслях рыцарь уже сделал Джонни своим оруженосцем) произвел в Сен-Рикье впечатление большее, чем повешение сарацина.

Бейлиф же с сержантами проводили странную парочку подозрительными взглядами, но связываться не стали – известный в округе беспутный сын барона де Фармера вел себя смирно, порядка и законов не нарушал, а спутник его и вовсе был тише воды, ниже травы. Правда, сэр Мишель слегка побаивался, что бейлиф д’Эмери проведал о его недавних безобразиях в монастыре святой Троицы, но и единого слова на сей счет от представителя королевской власти сейчас не последовало.

На самом деле бейлиф уже был осведомлен об очередных приключениях молодого Фармера – приор обители, оскорбленный до глубины души, прислал в город одного из монахов, с жалобой. Описано в ней было все: и неумеренное потребление вина, и поединок с наваррским рыцарем, да к тому еще пьяное непотребство, закончившееся варварским избиением святых братьев, а в заключении – покалеченным лицом отца приора, едва не лишившегося глаза после знакомства с тяжелым кулаком благородного рыцаря. Сэр Аллейн лишь повздыхал, зная, что вразумлять бестолкового юнца напрочь бесполезно, а если попытаться, то дело снова непременно закончится дракой. Мишель де Фармер прославился на все графство своей задиристостью, полным отсутствием воспитания, а также привычкой сначала работать кулаками да мечом, а уж после головой (и это при том, что барон Александр де Фармер, папа сэра Мишеля, воин Христов, побывавший в Святой Земле, служил образцом рыцарственности и благочестия). Наконец, бейлиф считал, что сэр Мишель сам себя наказал за беспутство, оставшись без денег, оружия и коня.

А вдобавок связался с субъектом, разряженным будто ярмарочный шут.

Сэр Аллейн зыркнул на сержантов, раскланялся со святым отцом, оставшимся недовольным тем, что разбойника-сарацина вешали едва ли не на церковной земле, вскочил на лошадь и направился к городу. Сейчас у бейлифа и прочих забот хватало.

Крестьяне разошлись по своим делам, священник вернулся в церковь, повешенный остался болтаться на суку, а сэр Мишель с Джонни покинули деревню и шли по направлению к постоялому двору.

Хозяин трактира «Серебряный щит» выигрывал больше, нежели его собратья по ремеслу в городах. Там подобных заведений имелось множество, и их содержателям приходилось из кожи вон лезть, лишь бы угодить постояльцам да обойти конкурентов. А здесь, на Алансонской дороге, в пределах баронства Фармер, было не в пример спокойнее и прибыльнее. Лет шесть назад бывший арендатор Уилл Боул, или просто Рыжий Уилли, как звали его завсегдатаи трактира, покинул Англию, где жил с рождения, и перебрался в Нормандию искать удачи. Семейством обзавестись он не успел, разводя овец в графстве Шрусбери, подкопил деньжат, да и явился однажды к его светлости барону де Фармеру с просьбой разрешить построить трактир для проезжающих через земли баронства.

Господин Александр подумал, посмотрел на Уилла серьезно да и позволил. А что – дело доброе, из южных графств Нормандии или Французского королевства путешественники и паломники к святыням, расположенным за проливом, на острове, ходят часто. Не все же в замке им приют давать…

Поначалу новенький трактир прозвали «Домом Рыжего Уилли», однако хозяину такое наименование напрочь не нравилось. Получить свое нынешнее имя постоялому двору довелось после зимы 1185-го года, когда английский странствующий рыцарь, возвращавшийся из Иерусалима, остановился в доме Уилла. Бедняга сильно болел, привезя из Святой Земли кровавый кашель, разрывавший его легкие. Пролежав несколько дней, рыцарь, почувствовав, что умирает, позвал Уилла и попросил привести священника. Хозяин немедля сбегал за отцом Дамианом, тот провел обряд исповеди и последнего причастия, а к утру рыцарь отдал Богу душу. Все, что было при почившем крестоносце, досталось Рыжему Уилли. Денег рыцарь оставил немного, но щит, обитый серебряными пластинами, да меч с кольчугой и шлемом Уилл не стал продавать, пускай и мог выручить за них недурные деньги у оружейников в Руане. Щит теперь прибили над входом, а прочие предметы рыцарского облачения красовались развешенными по стенам трактира.

Много кого повидал за эти годы Уилл Боул. Приходили в «Серебряный щит» и монахи, и рыцари, и торговцы, бывали нищие да блаженные, один раз постоялый двор почтил визитом сам король Английский Генрих II Плантагенет, проезжавший на юг с небольшой свитой. Вот и сегодня гости любопытные появились. Ну сэра Мишеля-то Уилл знал неплохо, еще дитем неразумным его помнил. Да впрочем, вырос сынок барона Александра, а ума так и не набрался. Восемнадцатый год пошел, другие благородные господа достойным делом в таком возрасте занимаются – кто на войне с неверными, кто своими манорами уже управляет, а этот… этот все пьянствует да по северным графствам ошивается, странствующего рыцаря из себя корча. Ох, не зря батюшка из дому его выставил. Ну как с эдаким оболтусом сладишь?

Сегодня сэр Мишель поразил Рыжего Уилли до глубины души. Мало что заявился без оружия, без лошади, так еще и приволок с собой такого хмыря, что жуть берет! Рожа иноземная, по-людски говорит с трудом, будто в рот каши набравши, глаза бешеные, так еще и волосы едва не налысо обрезаны. А на одежку вовсе смотреть страшно, штаны незнамо какой ширины, камзол невиданный, в серебристых штуковинах, шитье парчовом, надо полагать. За эль и сыр заплатили конечно, даже серебром, но каким!.. Да похожих денег Уилл сроду не видывал! Взять, однако, пришлось. Не ровен час от младшего Фармера и по морде схлопочешь, он может. А тем же благородному, пускай и придурочному, не ответишь…

Дом был сложен из крупных бревен. Внутри не было ни перегородок, разделяющих его на отдельные комнаты, ни этажей – вверху были видны стропила и солома крыши. Один угол был отгорожен и скрыт драной засаленной занавеской, в двух противоположных стенах прорублены по два окна, через которые в зал четырьмя мутными, пыльными полосами проникал солнечный свет.

Гунтер, тщетно пытаясь не обращать внимания на оценивающий взгляд трактирщика и перешептывания людей за соседними столами, молча пил из большой деревянной кружки кислый хмельной напиток, по вкусу отдаленно напоминающий пиво, и закусывал желтым овечьим сыром.

Германец напивался целеустремленно и со знанием дела, накачивая себя элем до состояния совершеннейшего беспамятства. Кружек шесть, наверное, уже выдул, а кружки здесь не чета даже баварским. В мюнхенском «Бюргербройкеллере» [4] и то меньше, а там стараются подражать старине. Вот бы сюда пивоваров из Мюнхена заслать, пускай посмотрят…

Итак, все оказалось правдой. Король Ричард вместе с принцем, черт бы его побрал, Джоном; англичане, ушедшие в крестовый поход, битва при Гастингсе, случившаяся чуть больше сотни лет назад… Бейлифы, рыцари, Нормандия, королевство Английское… «Семьсот пятьдесят один год, семьсот пятьдесят один год, – колоколом билось в голове Гунтера, – но почему?!. Какие силы вмешались? Ведь если судить по хроникам, сохранившимся с того, простите, с этого времени, если смотреть показания историков, которые сейчас еще не родились, а их предки носят либо кольчуги, либо холщовые крестьянские рубахи, то можно ли обнаружить единое упоминание о свалившемся с неба драконе, по имени Люфтваффе, и хозяине его Джонни? Из этого следует лишь одно: жить мне здесь ой как недолго… Нет сомнений – завтра, а то и этой ночью, меня схватят как посланника сатаны, и вперед, на костер. Хорошо, если быстро. Могут и помучить. Инквизиторы. Проклятые…»