Белое на белом (СИ) - Костин Константин Константинович (читать книги онлайн полные версии .txt, .fb2) 📗
Убит младший советник, юноша молодой, правда, к сожалению, бесперспективный, его верхний этаж, фигурально выражаясь, плохо меблирован. Был.
Убит секретарь советника, старательный, но туповатый, убита горничная советника, кровь залила белый фартук, убиты письмоводители, убиты канцеляристы, убиты служанки и старая повариха. Убиты все жившие в особняке.
Застрелены.
Казалось, что розовый оттенок стенам придает пропитавшая их насквозь кровь.
— …в этой КАРТИНЕ не хватало только одной детали. Мазка, завершающего шедевр. Догадываешься, какого?
Симон молча кивнул.
— Не хватало, — продолжил Немо, — трупа одного из нападавших, одного из тех, кто совершил это кровавое злодеяние. Того, кого один из убитых из последних сил смог поразить в спину, того, чье тело нападавшие бросили, забыв об одной маленькой детали…
На столе зазвенел брошенный жетон тайной полиции.
— Не хватало трупа моего человека. Чтобы обвинить в бойне нас. Шнееланд.
Немо опять расхохотался:
— Но тут вмешались трое мальчишек, которые хотели спасти четвертого. Они думают, что чуть не начали войну. На самом деле они ее почти предотвратили.
— Почти?
— Почти. Обвинить нас теперь будет сложнее. Но фюнмаркцы никогда не пасовали перед трудностями. Нам нужно добавить в почти законченную картину СВОЙ штрих, который перевернет все с ног на голову, укажет на убийцу и не даст обвинить нас. Один маленький штрих.
История, та самая госпожа История с большой буквы, очень часто складывается из маленьких штришков. Пустячков, круто поворачивающих ее колесницу. Маленьких птичек, ворующих провода от бомбы и предотвращающих взрыв. Тумана, не давшего различить знамена и столкнувшего две дружественные армии в смертельной схватке. Четырех курсантов, просто хотевших попить пива.
Если бы не…
Если бы дочка хозяина не зашла в трактир… Если бы Йохан не выбежал на улицу… Если бы убитый агент не походил на него… Если бы Ксавье стрелял чуть похуже… Если бы кучер промолчал…
Замок в дверях щелкнул оглушительно громко. Ксавье вздернул голову, отрывая ее от стола. Надо же, заснул…
Дернулся и вскочил на ноги Вольф, открыл глаза Йохан, Зашевелился, что-то бурча, Цайт.
У стола стоял старший сотник.
— Так-так-так… — протянул он, — Вот значит как… Стоило ненадолго оставить вас в своем кабинете, как вы уже разломали мой любимый пистолет.
Ксавье опустил взгляд на разложенные по столу железяки и выстроенные в ряд цилиндрики зарядов.
Собственно, именно эти заряды его и заинтересовали. Пистолет, на первый взгляд выглядевший как обычный капсюльный, снаряжался очень хитрым образом: в барабан вставлялись толстые цилиндры, сделанные, судя по всему, из прессованной бумаги. С одного торца в цилиндр была вставлена вытянутая яйцом свинцовая пуля, с другого — вклеен капсюль. Такая конструкция позволяла быстро разряжать и заряжать пистолет. Интересно…
Ксавье, чтобы не сходить с ума от неизвестности, крутил в руках пистолет всю ночь. Вольф, в процессе своих метаний туда-сюда, тоже полюбопытствовал, но сразу сказал, что огнестрельным оружием владеет гораздо хуже, чем шпагой. Даже Цайт в конце концов подошел взглянуть на хитрое оружие. По конструкции он ничего не сказал, зато опознал выжженное клеймо — двух единорогов — как принадлежащее малоизвестной оружейной брумосской мастерской «Вирджин Хант». После чего отметил, что, по ряду признаков, клеймо — несомненная подделка.
— Прошу прощения, господин сотник, — Ксавье поднялся на ноги и вытянулся в подобии уставной стойки, — Но пистолет не разломан, а разобран.
— Может, курсант, ты его и обратно соберешь?
— Да, господин сотник.
Руки Ксавье замелькали и через минуту собранный и заряженный пистолет лег на сукно стола.
— Однако, — покачал головой сотник.
Ксавье скромно развел руками. Под утро, прежде, чем его сморил сон он несколько часов подряд только тем и занимался, что собирал и разбирал пистолет.
— Значит так, господа курсанты…
Симон обвел их взглядом — сонных, помятых, небритых — поморщился и рявкнул:
— В строй!
Удовлетворенно окинув взглядом короткую шеренгу, он кивнул и зашагал туда-сюда:
— Значит, господа курсанты, вы этой ночью выбрались в город. Нарушили приказ…
— Никак нет, господин сотник, — заметил Йохан, отчаянно боровшийся с зевотой, — Приказа мы не нарушали.
— Да?! — посмотрел на товарища Цайт, который был твердо уверен, что они именно что нарушили приказ.
— Да? — согласился с недоумением Цайта сотник, — Можете обосновать свое нахальное заявление?
— Разумеется, господин сотник. Прямого приказа, запрещающего выходить в город когда бы то ни было, мы не получали. Более того, нам не был озвучен либо доведен иным образом запрет о выход в город. Единственное, что было сказано о выходе в город: «Если в течение первого месяца вы попытаетесь выйти в город, вас остановят охранники не входе и не пропустят». Из этого не следует, что мы не можем выходить в город. Таким образом, приказ нами нарушен не был.
Внимательно выслушавший Йохана сотник кивнул. Насколько можно было понять по чернокожему лицу, он был доволен. Правда, непонятно чем.
— Что ж, вопрос о нарушении приказа можно снять. Тем не менее, ваше поведение недопустимо для курсантов школы Черной сотни. Вы тайком выбрались из школы, вы пили в кабаках, название которых даже не можете вспомнить, будучи пьяными, вы вломились в штаб-квартиру сотни, разбудили своего командира, то есть меня…
Ребята перестали даже дышать.
— Всего перечисленного достаточно для наказания, каковым и займется ваш непосредственный командир, сержант Зепп. Вам все понятно?
— Да, командир, — дружно выдохнули курсанты.
Все на самом деле было понятно. То, что они натворили, было обсуждено в высших сферах и их почему-то оставляют живыми и на свободе.
— Также, — продолжил Симон, — запомните. Вы этой ночью не приближались к улице Горлицы. Вы не знаете, что там произошло. Вы не станете обсуждать ни с кем ни одну из версий того, что там произошло. Вы не будете участвовать в разговорах, в которых поднимется тема того, что произошло на улице Горлицы. Вы всю ночь ходили по кабакам, за что и понесли наказание. Если же выяснится, что где-то кому-то вы хотя бы намекнули о том, что знаете о произошедшем там, значит, вы не просто пили в эту ночь, а, значит, вы должны будете понести ДРУГОЕ наказание. Вам все понятно?
— Да, — дружная четверка голосов.
Все понятно. Кроме одного.
Что же там произошло на этой проклятой улице?
Посольский выход — это красиво. Все послы стран, которые удосужились прислать своих представителей, в орденах — крестах, звездах, фигурках — затянутые в черные фраки, с высокими лакированными цилиндрами. Впереди — глава Посольской палаты, который выбирается по жребию и в этот раз им является посол Беренда, немного таинственной страны за горами, про которую простому человеку известно только то, что там живут обычные люди, а не людоеды-песиголовцы. В руках высокого, прямого как копье берендца — посольский жезл, длинной в то же самое копье, разве что вместо острого наконечника поблескивает при свете свечей стальной шар. Послы движутся по ковровой дорожке вдоль выстроившихся у стен придворных, гвардейцев, министров, их шаги неслышны и кажется, что к королевскому трону, под звуки труб, ползет огромный змей с угольно-блестящей чешуей.
Посольский выход — это красиво. Но ВНЕОЧЕРЕДНОЙ выход — это страшно.
Послы могут потребовать у короля права принять их, но по пустякам этим правом не пользуются. В девяти случаях их десяти такой выход заканчивается объявлением войны.
Торжественность и мрачность церемонии портил только шут Фасбиндер. В этот раз он нарядился в точно такой же черный фрак, как и послы, и все бы было ничего, если бы при этом он не добавил кое-что в одежду. В обычном костюме шут, с его неприметным лицом, практически сливался с толпой, чего допустить он никак не мог. Поэтому на лице шута находилась карнавальная маска кота. Иногда он ее снимал, но тут же надевал маску бегемота. Облики так и мелькали. Кот… бегемот… кот… бегемот…
