Минзаг "Марти" (СИ) - Старицын Виктор Карлович (книги хорошего качества txt) 📗
— А вот это шиш! Не доросли еще! Что бы голых дикарей с нами равными признавать?!
— Вот и я так же думаю. Если верные союзники, как племя Петикотля, или крымские туземцы, можно будет их в индивидуальном порядке признавать гражданами без права голоса, если освоят русский язык и докажут свою полезность. А в полноправные граждане торжественно принимать, только за особые заслуги. Жён тоже можно будет потом в граждане принять. Согласен?
— Вполне. С испанцами та же история. Лояльных и полезных можно будет принять в граждане без права голоса.
— Кстати, нам для комплекта требуется еще порядка двухсот девушек. А то перед холостяками неудобно. Мы с тобой ходим вполне удовлетворенные жизнью, а краснофлотцы, молодые здоровые ребята, ходят и облизываются. Так и до бунта недалеко.
— Это не вопрос. Как только договоримся с Тетикетлем, он сам нам девушек отдаст, в качестве вступительного взноса. Здесь нам надо еще на каждого мужика по комнате отдельной построить, как в Сталинграде. А то куда жен молодых приводить?
— Вот это уже совсем не вопрос. У нас полтыщи пленных испанцев. Они жилье за месяц построят. Как только заводские цеха возведут, сразу их на жилье и кинем.
— Ох, и свадьбу закатим! Надо только, сахарного тростника на Тринидаде закупить, да браги нагнать. Кстати, дай команду заводским, пусть самогонный аппарат соберут. Спирт, он ведь и в медицинских целях нужен.
— Намек понял. И не только в медицинских. Сделаем. Это тот же нефтеперегонный куб, как я понимаю. Еще вопрос. Нужны срочно переводчики с испанского, хоть десяток человек. Возьмешься подготовить?
— Сделаю. Позволь только протестировать краснофлотцев, у кого в школе были отличные оценки по иностранному языку. Отберем способных к языкам.
— Тестируй. Только, лучше бы готовить переводчиков из индейцев. Краснофлотцы у нас на разрыв. И в производство, и на корабли, и в гарнизоны. У Петекотля, помнится, один по испански говорил.
— Хорошо, сделаем группу из аборигенов и аборигенок, которые уже по русски лопочут. Значит, способности к языкам есть. Но, и краснофлотцев, тоже.
— Еще просьба. Возьми на себя школу для туземных подростков. Я на это дело выделю библиотекаря Сенечкина. Толковый парнишка. Только молодой. Им самим руководить еще надо.
— Дело нужное и важное. Берусь. Из них тоже переводчиков сделаем. И с туземного и с испанского.
— Согласен. Мы с тобой, Самуил Исаакович, обо всем договорились. Прямо юные ленинцы! Готовь теперь визит к верховному вождю. В ближайшее время пойдем на Тринидад.
После этого Мещерский созвал коммунистов экипажа и стал с ними обсасывать со всех сторон вопросы выборов Веховного Совета, Совнаркома и гражданства, поскольку сильно подозревал, что Круминьш от этого дела просто так не отстанет и задумает какую-нибудь новую каверзу. Поручил обсудить все в подразделениях и подготовить, соответствующим образом, общественное мнение. Насыщенный день, наконец-то, подошел к концу. Поздно вечером Николай Иосифович поужинал в кают-компании и поспешил в свою каюту, где уже заждалась мужа ласковая Аймуяль.
Утром Мещерский по согласованию с Круминьшем направил Аврору к Тринидаду блокировать испанский форт. Не удачно. Железнов прямо на выходе из бухты посадил каравеллу на риф и пробил днище. Средний отсек набрал воды. Дождались прилива, сняли Аврору с рифа и подтащили к берегу. Ей требовался серьезный ремонт. Опросив штурмана Поломошнова и боцмана — испанца, каперанг понял, что в аварии виноват командир, переоценивший свой двухнедельный опыт командования кораблем. Железнов решил с шиком выйти из бухты под парусами, причем взялся управлять постановкой парусов самолично, отодвинув от этого дела испанца. В итоге Аврора с запозданием вышла из галса и не вписалась в глубоководный проход.
Пришлось срочно корректировать планы. На борт Марти отозвали с берега экипаж, приняли Круминьша и Зильбермана с Дружковым, развели пары и снова пошли к Тринидаду.
10. Конкерабия
Шли малым ходом. Надо было беречь машины. Дошли за сутки. Около полудня подошли к Конкерабии. С двух миль на берегу отлично просматривался большой туземный поселок из крытых пальмовыми листьями хижин, а левее поселка — бревенчатый испанский форт. Укрепление не впечатляло. Квадратный частокол примерно полста на полста метров, четыре башни по углам. На каждой башне по паре маленьких пушек. Можно было разнести форт из трехдюймовки. Однако, требовалось произвести впечатление на Верховного вождя Тетикетля. Поэтому, Мещерский решил пожертвовать четырьмя снарядами главного калибра.
Громогласно рявкнула стотридцатка. От попадания фугасного снаряда, содержащего почти четверть пуда тротила, правая передняя башня просто исчезла. Бревна и грунт фонтаном полетели вверх и в стороны. Следом за ней последовала и левая. После краткого времени, потребного на перезарядку орудий, в пламени разрывов исчезли и обе задние башни форта. Расчетам главного калибра давно хотелось пострелять по реальным целям.
Подошли к берегу на полмили. Отдали якорь. Спустили два катера. Через громкоговорители запустили Интернационал. Под громовые раскаты музыки один катер пошел к пристани Конкерабии, у которой притулились два десятка пирог. На пристани показались встречающие. Судя по роскошным головным уборам с обилием длинных перьев — немалого чина.
Другой катер с пятеркой бойцов пошел к развалинам форта. Надо было озаботиться трофеями, пока индейцы все не растащили. Сопротивления там не ожидалось. Если кто и выжил, то пребывал в глубокой контузии.
Круминьш, Мещерский, Зильберман и Дружков под охраной шести краснофлотцев с карабинами вышли на пристань. Навстречу им по настилу гордо прошествовал вождь в сопровождении шаманов с эскортом из воинов и барабанщиков. Перья колыхались, барабаны гремели, начищенные медные наконечники копий сверкали на солнце. Шедший во главе процессии высокий, полный, обильно татуированный мужчина, держался гордо, но, выступившие на его лице крупные капли пота свидетельствовал о сильнейшем нервном напряжении. Очевидно, главный калибр его впечатлил. И ему очень не хотелось испытывать его на себе. Круминьш выступил вперед.
— Великий вождь республики Камчатка приветствует тебя! Имеем ли мы честь видеть Великого вождя Тетикетля? — начал дипломатию Дружков, уже свободно говоривший по аравакски, переводя слова Круминьша.
— Великий вождь Тетикетль, повелитель всех вождей этого благословенного острова приветствует тебя, Великий вождь Круминьш! — ответ Тетикетля показал, что он прекрасно понял, с кем имеет дело.
— Эти злокозненные испанцы напали на нашу крепость Сталинград. За это мы истребили и взяли их всех в плен. Перед этим мы истребили и взяли в плен полторы тысячи приплывших с материка воинов. А сейчас мы легко смели с лица острова эту ничтожную крепость испанцев. Надеюсь, наши действия не оскорбили Великого вождя?
— Вашу крепость Сталинград вы поставили на земле вождя Петекотля, который не спросил на то моего соизволения. Но, он прислал мне дары, и я милостиво простил его. А эти испанцы мне тоже надоели. Я благодарен вам, что вы избавили меня от них. Вы, наверное, устали плыть через море. Приглашаю вас отдохнуть в свой дворец. Надеюсь услышать от вас, с чем вы пришли на мой остров.
Процессия двинулась вверх от берега по главной улице селения. По обеим ее сторонам толпились женщины, дети, старики. Воинов не было видно. Позднее вождь пояснил, что воины все еще прочесывают южный берег острова в поисках скрывшихся агрессоров.
Несмотря на произведенное на вождя впечатление, переговоры легкими не были. Прогноз Зильбермана не оправдался. Вождю поднесли в подарок трофейную саблю, кирасу и шлем. Стать вассалом Камчатки Тетикетль согласился, в обмен на обязательство защиты от испанцев и материковых туземцев. То, что испанцы уже поработили и подчинили себе туземные племена на всех крупных островах, вождь знал. И прекрасно понимал, что, до него у испанцев просто еще не дошли руки. И, тем не менее, он торговался по каждому пункту. Зильберман даже обозвал в узком кругу Тетикетля местным евреем. Вождь согласился на вступительный взнос только в размере 50 девушек. Остальных пришлось менять на ножи. Ежемесячную дань удалось согласовать в размере 60 корзин болотной руды и 180 корзин древесного угля. Вождь обязался оборонять от испанцев побережье острова и сразу сообщать о любом вторжении на остров в Сталинград. Республика Камчатка взяла обязательство уничтожать все корабли испанцев и пироги материковых туземцев, подошедшие к острову.
