В ожидании осени 1977 (СИ) - Арх Максим (читаем книги онлайн TXT) 📗
— Может споёшь?..
Я аж поперхнулся представив, как это п***ц будет выглядеть со стороны. Вокруг происходит ад кромешный, а я запеваю весёлую песню про «глаза». Это уже каким-то сюрреализмом будет попахивать. Да и прилететь ни за что, ни про что может в лёгкую.
— Нет уж спасибо, — поблагодарил я советчика, видя, как двое мужиков всё же поймали жертву за ударными и теперь с чувством и радостью бьют её об барабаны. — Слушай Изя, сейчас милиция приедет, так что мы чужие на этом празднике жизни. Мы соскакиваем. Чего и тебе советую сделать побыстрее, — сказал я и под градом салатов и закусок, а также бутылок и фужеров потащил Севу на выход.
— Ёлки-палки! Еле ноги унесли. Вот же ж блин! На ровном месте! Я думал всё, нам копец. Как думаешь, чем закончится? — тараторил мой маленький друг, ведя наш «пепелац» подальше от чудного застолья.
— Не знаю, — вздохнул я, сидя в прострации. — Вроде всё нормально было, а вот поди ж ты… водка плюс музыка и какая гремучая смесь получилась. Просто жесть! Надеюсь там никого не убили, — закончил я и поплевал через плечо.
— Да, я тоже надеюсь, что всё обойдётся, — сказал сердобольный Сева, не обращая внимание на плевание в своём авто.
— Короче, больше по ресторанам демонстрации не устраиваем — хлопотно это. Хоть денег и не плохо приносит, но всё же, геморрой на пустом месте ловить не хочется, ибо есть такое итальянское слово — чревато …
Люблю вечернюю Москву в этом времени. Машин почти нет. Едешь себе и едешь. Конечно освещение дороги по сравнению с будущем — унылое и тусклое, но ведь для чего-то фары в автомобили предусмотрены. Уж не для того-ли чтоб дорогу перед машиной освещать? Зато доехали до дома быстро. Попробуйте сделать тоже самое в воскресенье летом в пол десятого вечера у себя во времени. А именно — преодолеть путь от улицы Арбат до улицы Академика Королёва, которая, впрочем, в 77-ом называется — 3-я Останкинская, за пол часа. Посмотрим, как это у Вас получиться. Вот тогда-то вы и поймёте меня, вальяжно расположившегося на переднем сидении ГАЗ — 21 с шофёром за рулём. Лепота…
— Ну, что у нас с деньгами? — спросил я, когда мы остановились напротив моего подъезда. Сева приступил к доставанию из всех карманов «честно заработанных».
После сортировки по номиналу и пересчёту стало ясно, что напели мы 1570 рублей. Нихренова так напели нужно сказать. Зарплата токаря за год, зарплата воспитательницы детского сада — за два года, а мы за час вакханалии — просто жесть. Нет ну конечно мы её — эту песню «придумывали», изучали, записывали, но всё равно — жесть. Становилось абсолютно ясно, как и почему одини из первых мерседесов, появившихся у частных лиц в Москве, были у Пугачёвой и Высоцкого.
— Пели, пели и напели, — прокомментировал сумму главнокомандующий.
— Ёлки палки! Ты точно хочешь с презентациями, как ты их называешь, завязать? — спросил обалдевший компаньон. — Ведь за три дня мы заработали лишь на пении около трёх тысяч. И это, не считая продаж двух песен, которые принесли десять тысяч. Да мы так миллионерами скоро станем!
— Думаешь?.. Вряд ли… — скептически сказал я.
— Почему?
— А ОБХС? А КГБ? А милиция? Думаешь они никогда нами не заинтересуются? Думаешь они не захотят узнать на какие такие нетрудовые доходы живёт студент и школьник. И почему вообще вместо учёбы они шляются по ресторанам? На сколько это расходится с идеалами, которые нам принесла великая Социалистическая революция?! Они напомнят, что не для этого они кровь поливали, чтоб мы с тобой жрали в три горло. Как там в песни поётся:
— Так вот, тут ключевой момент, — что после того как суровые годы ушли, за ними пришли не менее суровые. Отсюда кстати, напрашивается интересный вывод: при любых раскладах, что бы ты не делал, для основной массы населения всегда будет тяжело. Было тяжело вчера, тяжело сегодня, будет тяжело завтра и уж будьте уверенны, после завтра тоже будет тяжело или ещё тяжелее! Как говорят французы — «се ля ви» — такова жизнь.
— Может не узнают? — с надеждой в голосе спросил меня мой наивный друг.
— Узнают, узнают, — не сомневайся! Да уже знают, особенно после сегодняшнего кипиша.
«Как бы вот меня не притянули за развязывание и подстрекательство к драке. С них станется. Хотя я вроде никого не подстрекал, да и гэбэшник Алим по идее прикрыть должен, хотя, кто я ему… или им… Если только за деньги?..» — сказал я разумеется про себя, ибо не к чему портить нервы и без того перенервничавшему сегодня другу.
— Мы Изи его долю отдать забыли, — напомнил Сева.
— Ну и ладно. Потом отдадим. Не раннее чем через месяц. Там сейчас «шухер», к тому же… Это не мы ему должны, а он нам. Он же за свою мафию пятьсот руб. торчит. Вот с тех денег свой процент пусть и берёт.
— Какую мафию? — удивился собеседник.
— Не важно, — отмахнулся я, поняв, что затупил.
«Про мафию только детям нахватало страшилки на ночь рассказывать. Внимательней надо Саша за базаром следить!» — сказал я себе.
Дома, встревоженная мама начала пиления меня прямо с порога.
— Саша, ну что ж ты так поздно! Ведь ты же обещал! Ты обещал, что позже половины десятого ты не будешь приходить, а уже почти одиннадцать. Я же волнуюсь! Ну кто в твоём возрасте по ночам шляется?! Тут тебе не деревня. Тут город! Мало-ли что случиться! И почему от тебя пахнет спиртным? Ты что пил?!
— Нет мам. Случайно шампанского выпил.
— Как это случайно?
— Мы в ресторане сегодня встречались с певцом — Ибрагимовым Амирханом Самед оглы. Слышала о таком? — дождавшись утвердительного кивка продолжил: — Ну так вот. Песня ему очень понравилась, и он приобрёл её у нас за три тысячи.
— Не может быть, — не поверила мама. — За песню три тысячи? Ты что-то перепутал или тебя обманули.
— Хм… — ухмыльнулся я и достал из сумки стопку денег. — Тут только две, остальные он завтра отдаст.
Наступила тишина.
— Как же так Саша, — прошептала она, приложив руку к сердцу и смотря то на меня, то на кучу купюр. Просидев так несколько минут и немного отойдя от шока, она прошептала: — Такие деньжищи и за какую-то песню…
— Ну не за какую-то, а за шлягер, — парировал я. — Кстати, мам. Нам с тобой завтра срочно нужно съездить в одно место, зарегистрировать песни. Это очень важно и обязательно. Поэтому отпросись пожалуйста на пару часов на работе.
— Хорошо, — безвольно сказала она.
— И ещё. Переведись на работе на пол ставки и поступай в медицинский институт. Будешь врачом, а не медсестрой. Или не на пол ставки, а вообще уволься.
— Саш, а как мы жить то будем? Пол ставки — это очень маленькие деньги!
Я указал рукой на деньги.
— Мам. Сейчас у нас есть почти пять тысяч рублей. Это твоя зарплата почти за пять лет. Так что нормально проживём. Причём я же ещё песни пишу и скоро их тоже продам. Думаю, тысяч на двадцать-тридцать рублей, песен у меня уже есть, — хвалился я видя ошарашенный вид мамы. — Так что с деньгами всё будет хорошо, не волнуйся. И ещё, — не дав ей прийти в себя продолжил я. — Я собираюсь закончит школу экстерном и тоже поступить в институт, но давай об этом поговорим завтра, сегодня я очень устал. Я быстро мыться и спать, — проинформировал я её и не давая разгореться дискуссии, быстро «чмокнул» маму в щёку и ушёл, оставив одну переваривать услышанное.
Когда засыпал подумал: «Как хорошо, что сегодня я не взял с собою Юлю. А ведь собирался пригласить… в ресторан блин… Ну ладно. Следующий раз сходим. Никуда этот ресторан не денется…»
Конечно же, материал о событиях той ночи, в которой по самым скромным подсчётам в драке учувствовало около трёхсот человек, из-за цензуры, так в газеты и не попал, и основная масса населения ни о чём не узнала. Однако даже спустя большое количество лет не каким другим именем кроме как — «Великая битва в «Праге»», — местные жители — это событие не называли.
