И такая судьба (СИ) - Леккор Михаил (книги бесплатно без .TXT, .FB2) 📗
Он увидел какую-то грудку, вначале не понял, потом покумекал. Медведь! Жирный для конца лета самец в три-четыре года (точнее Дмитрий не знал). Вот еще сокровище! Медвежатина из-за резкого, неприятного запаха не всем нравилась. Зато и любителей была масса даже в XXI веке, а в XVIII столетии тем более. Перед ними была стоимость мяса в несколько десятков копеек. Огромная цена по петровской эпохе!
— М-да, мужики, сколько я вам обещал?
— Рюмку водки! — дружно, но немного стеснительно ответили его крепостные. Как понял по ответу, добытчиками были не только состав корабля, но и служанки княгини Хилковой. А что им делать, когда их хозяйка была, гм, занята.
— Ну что же, — солидно сказал Дмитрий, — раз обещал, то конечно, награждать, я так понимаю, нужно все?
— Вот тут еще троих глухарей принесли, — робко ответили барину, как бы говоря о численности. Они зря беспокоились. Князь Хилков был щедр к своим людям, если они не щелкают клювами, а работают!
Глава 12
Налил по рюмки водки, его, крепкой, «боярской», от которой мужики и парни, назовем их вместе матросами, после долгой ночной охоты да без охоты сразу упились. Нет, мужики покрепче кое-как подошли к котлу, получили по глиняной чашке ухи и все-таки отрубились. А парни помладше и понежнее прямо так и сели, как выпили.
Дмитрий думал, что остатние не выдержат, откажутся, слишком уж по дьявольски казалось, по крайней мере, по мнению попаданца. Но толи авторитет князя Хилкова был крайне высок, толи россияне в XVIII веке не так уж и боялись нечисть (православие — это другое), но очередь за водкой выдержали все, а потом мирно разлеглись по округе.
Когда княгиня Хилкова, Дарья Александровна, если забыли, подошла к костру, чтобы позавтракать, она просто обалдела и смогла только сказать:
— Митя,это что за Куликовская битва здесь была?
Его жена была такая скромница и такая прелестница, что Дмитрий не смог соврать и даже смягчить.
— Ничего страшного, — сказал он, — это я всего лишь обещанную рюмку водки дал. Совсем немного, — быстро добавил, заметив, что глаза жены загорелись краснотой прямо-таки дьяволица, а не православная княгиня.
Впрочем, это было уже не к спеху Дарья, это многогранная женщина, которая плакала и таяла от счастья в его объятиях, сейчас была «железной леди Маргарет Тетчер». И пусть она ее не знала (у покойницы (к XXI веку) еще даже прабабушка не родилась), но характер жены от этого менее прочным не стал.
Да тут еще Дмитрий с дуру ляпнул на слова Даши, что «слава Богу, ты хоть моих скромных девочек не напоил»:
— Извини, дорогая, я не успел, так много срочных дел.
Кстати говоря, больше всего Даша разозлилась на возражение самой любимой служанки Мафлуши, что она еще не получила обещанные пять копеек серебром.
И тут грянул гром! Первая молния ударила в Дмитрия. Тот в это время хлебал уху, вкусная. Между прочим, это рыба такая, или Илья такой самородок — повар?
Жене скоро надоело ругать невозмутимого мужа. Да и прицепляться к супругу — князю в окружении прислуги не очень-то интересно. Зато служанок можно.
Да-а уж, весело! Пришлось спрятаться каюту лодки, тоже спать. К обеду начали просыпаться наши пьяницы. От одной рюмки водки окосели! Хотя я не Даша, пилить не стал, дело есть хорошее. Есть прекрасная затея, как еще разбогатеть. Здесь, оказывается есть болото и лес. А там прекрасные ягоды и грибы. Их и в XXI веке также привозят в столичные рестораны (в Москву). Почему бы не вывозить в XVIII веке? Тоже в столицу (на этот раз в Санкт-Петербург). Но в трактиры мои. И самое главное, все будут собирать и вывозить к берегу реки мои же крепостные крестьяне.
А теперь надо найти их деревеньку. К сожалению, я сам не следил за посещением. Знаю, что где-то тут, но где?
Пришлось поискать, утомить ноженьки. Но нашли, то есть я нашел с матросами. Люди ведь не звери, им нужны посевные площади под рожь и огороды под овощи. А рядом дом и различные хозпостройки.
Первыми начались поля ржи. Ну как ржи! Посеяли 2–3 пуда на десятину (хотя необходимо гораздо больше), собирали сам-2, сам-3, то есть на 4 примерно десятины больше 40 пудов. Кошмар! Дмитрий сразу понял, что обманывают. Нельзя давать с такого урожая! И поле не посеять больше — с трех сторон болото, с четырех — лесной бурелом.
А крестьяне какие-то странные и чужие. Впрочем, ладно, крестьян в вотчинном хозяйстве вместе с Хилковскими стало больше уже трех тысяч. Некоторых крестьян он не то, что не узнает, даже никогда не увидит.
А крестьяне — двое мужиков, двое женщин, явные две семейные пары, — какие-то ненормальные. Дмитрий все больше не понимал, пока до него стало доходить, что это не только не его, но и вообще беглые. Вот он попал!
А крестьяне молодцы, до последнего держаться, хотя Дмитрий загнал их не в одну логическую ловушку. Только ведь это не суд. Мало ли что доказал, нет и все и не фиг биться мимо задницы (оригинал еще матерщинее). Уже даже неграмотнее матросы все узнали и смеются, а крестьяне упорно молчат. Точнее, женщины молчат, а мужики односложно отвечают. Лишь девочка — подросток с интересом оглядывается. В таком медвежьем углу чужаков, наверное, нет. Тем более, они беглые и до сих пор ото всех прячутся.
Трудно сказать, кто бы первым сломался — либо крестьяне — бегунцы, либо Дмитрий, но тут из леса быстро прибежал мальчишка лет семь — восемь трудно сказать точнее. Все они — и взрослые, и дети — были грязные и истощенные, поди, узнай.
— Тятя, я никого не увидел больше, видать ушли за другими беглыми… Ой! — он, наконец, увидел Дмитрия с матросами и просто разинул рот.
— Голосом детишки говорит сам Отец Небесный! — свободно произнес Дмитрий, — чьих вы будете бар, беглые?
Взрослые — и мужики, и женщины — рухнули на колени, себя на милость барину. И дело здесь не в том, что за его спиной стояли вооруженные матросы. Нет, самое главное за ним находилось могущественное государство с церковью, с этими институтами в XVIII веке простые люди еще противостоять не могли. Лишь непрерывно бежать вплоть до восточных районов Сибири, в крайнем случае, переходя в яростный и нередко бессмысленный бунт.
Впрочем, до бунта сегодня еще не доходило, мужики понимали, что перевес сил далеко не в их пользу, а переходить беглым в безумную ярость он не собирался. И к взрослым с некоторым опозданием последовали дети. Или как еще — подростки?
— Так я повторяю вопрос — чьих вы будете и от кого бежали? — Дмитрий остановился около первого мужика, стоящего на коленях. Явно вожак этого сборного коллектива, даже не назовешь его шайкой. Лично он назвал бы их нищими, или вот еще аборигенами Австралии, видел в XXI веке, пока еще был телевизор.
Тело было кое-как лохмотьями, на них были полосы дикорастущих трав. И поверх этого головы с космами грязных трав. Вообще, грязь была всюду — на одежде, на лице, на проглядывающего сквозь прорехи кожу. Остальные были не лучше. И это ведь с учетом, что здесь кругом вода! Создавалось такое впечатление, что они специально гримировались, что ли под нищих⁈
— Сына боярского Василия Кривошеина мы, — глухо сказал вожак, — только мы не совсем беглые. Привез нас в Санкт-Питербурх барин, а тут голодно, и работать нетути. Барин еще пошел в гвардию, там мог поись. А нам сказал, живите, как хотите, я вас не знаю. И пачпорта не дал, а без оных нас и начали считать за беглых. Ржи вот нашли котомку, посеяли, да вот беспокоимся, не появится ли хозяин.
Мужчина коротко пояснил, что он Яшка Кривой с женой Прасковьей, другой Мишка Первой опять же с женой Глашей. Попервости детей у них было больше, у них с Прасковьей трое, да у Мишки четверо. Но пока блуждали по лесам, Господь всех взял, остались вон первенцы.
Хм, вот ведь как, — даже поежился Дмитрий, — бывает и такая «свобода», когда людей просто бросают на голодную смерть. И живите, как хотите. Толи барабайтесь здесь в местном болоте, толи ройте свою могилу и ждите, когда умрете?
