Оленин, машину! (СИ) - Десса Дарья (читать книги бесплатно .txt, .fb2) 📗

Мы сели в машину и поехали. Но пришлось остановиться буквально через десяток метров: дорогу нам перегородил регулировщик — молодцеватого вида боец в звании ефрейтора.

— Сто-о-ой! — закричал он, бесстрашно вставая поперёк пути.

— Ефрейтор, ты с дуба рухнул? — крикнул я, остановив машину и вскочив на месте, чтобы меня было и видно, и слышно хорошо. — Пропусти, у меня вон, видишь? Военный корреспондент газеты «Суворовский натиск»! Ему срочно статья нужна и фото для передовицы о наступлении. Пропусти, сказал!

— Не имею права. Сначала проедет товарищ полковник Колбасов!

Мы с Михой переглянулись. Это что ж за хрен такой с горы, чтобы ради него одного перекрывать целую стратегическую, можно сказать, переправу⁈

— А он кто? — робко поинтересовался Миха, тоже вставая.

— Вам знать не положено, — грубо ответил ефрейтор, бравируя, очевидно, своей близостью к «самому полковнику Колбасову».

Военкор замолчал, но я наклонился к нему и прошептал:

— Чего молчишь? Поставь его на место! Ты ж офицер, а не желе в штанах!

Миха вскинул на меня неуверенный взгляд. Я кивнул ободряюще, мол, давай, не тушуйся!

Глава 17

— Ефрейтор, подойдите, — приказал Миха. Но таким тщедушным и тонким, несмотря на внушительные габариты военкора, голоском, что наглец даже не двинулся в его сторону, а только перевёл взгляд и заявил с самодовольной рожей:

— Вы не мой командир, чтобы приказывать.

Младший лейтенант Глухаревич стушевался окончательно. Растерялся и стал смотреть на меня в поиске поддержки. Я хотел было включить офицера, да и рявкнуть на ефрейтора командным голосом, от которого некоторые мои подчинённые в прошлой жизни вздрагивали, а потом неслись, как подорванные, выполнять приказы, чтобы не нарваться на большие неприятности. Человек я мирный (пусть и военный), но даже не надо играть на моих нервах — зверею.

Теперь был как раз тот самый момент. Меня буквально захлестнула волна ярости. Не только потому, что этот ефрейтор вёл себя по-хамски, наплевав на субординацию. Да, Глухаревич ему не командир. Но кто дал право так грубо нарушать Устав и хамить офицеру⁈ Армия на субординации держится. Не станет её — получится залихватская шайка головорезов. Во мне кипела и другая причина, из-за которой хотелось расквасить ефрейтору рожу об капот виллиса: я ненавижу, когда журналистам мешают работать.

Я столько раз с этим сталкивался! Когда какой-нибудь мелкий бюрократ строит из себя солидного господина, отказывая в получении информации, препятствуя работе, запрещая снимать и так далее.

В общем, звёзды сошлись, и пока я так думал, Миха наклонился ко мне и спросил шёпотом:

— Алексей, а вы точно из СМЕРШ?

Да ядрёна ж ты кочерыжка! Вот совсем забыл! Всё потому, что у большинства людей СМЕРШ — это следствие, контрразведка, поиск шпионов. А тут сидишь себе за баранкой, людей возишь.

— Ефрейтор! Бегом ко мне! — приказал я хорошо поставленным (спасибо службе в ВДВ!) голосом. Почуяв загривком, что здесь что-то не так, хам всё-таки чуть остепенился. Но не побежал ко мне, а подошёл. Вразвалочку, лениво поправив ремень ППШ на плече. Подошёл, встал и развязным тоном поинтересовался:

— Ну, чё надо?

Я прищурился, глядя прямо ему в глаза. Потом потянулся рукой к нагрудному карману и извлёк оттуда удостоверение в красной обложке, на которой крупными буквами были пропечатаны чёрные буквы: НКО. Главное управление контрразведки «СМЕРШ». Когда до наглеца дошёл смысл прочитанного, он сильно побледнел и автоматически вытянулся по стойке «смирно». Глядя на меня теперь испуганными глазами, отдал воинское приветствие.

— Теперь немедленно сообщи своему командиру, чтобы быстро убрал машину с дороги. Иначе мне придётся снова потревожить товарища младшего лейтенанта из штаба армии, — я едва заметно кивнул в сторону Глухаревича, который тоже невольно втянул живот и придал лицу важный вид, слушая наш с ефрейтором диалог.

— Есть! — рука нахала снова взметнулась вверх, и он побежал в начало колонны. Минут через десять техника сдвинулась. Пространства хватило ровно настолько, чтобы протиснуться моему виллису, и я аккуратно повёл его по переправе.

— Ух, как близко… — проговорил Миха, вцепившись одной рукой в дверцу, другой бережно придерживая фотоаппарат на груди.

— Близко что?

— Вода…

Я быстро глянул в сторону. Да уж, понтон — вещь интересная. Тяжеленная металлическая конструкция, которая тем не менее держится на воде. Но колышется, как змея, и когда едешь по ней, то кажется, что вот-вот самый тяжёлый участок пойдёт под воду вместе со всей техникой. Но нет, скрежещет, скрипит и лязгает своими железными сочленениями, а держит. Правда, вода совсем близко — до неё почти рукой подать. Даже переливается через днище, по которому едешь, и потому кажется, — плывём, а не едем.

— Ничего, скоро выберемся, — подбодрил я военкора и подумал: «Только бы у японцев новых „Зеро“ для этого места не нашлось. Иначе останусь без машины». — Миха, ты плавать умеешь?

Толстяк отрицательно мотнул головой. Посмотрел на меня, бледнея:

— А почему ты спросил?

— Так, на всякий случай. Думаю вот: когда ко дну пойдём, кого первым спасать: твой фотоаппарат или его хозяина?

Глухаревич нервно сглотнул, мне стало смешно: наивный, как ребёнок!

— Да не бойся, товарищ младший лейтенант.

С этими словами я поддал газу, и виллис выбрался на другую сторону Уссури.

— Вот мы и в Китае, — первое, что вырвалось у меня изо рта. Даже осмотрелся вокруг, ожидая увидеть небоскрёбы, скоростные магистрали, бескрайние сельскохозяйственные угодья… Совсем забыл, что такой Поднебесная станет лишь через 70 лет, а пока это нищая, оккупированная безжалостным врагом, истерзанная гражданской войной страна.

Миха радостно закрутил головой вокруг.

— Сто-о-о-ой! — внезапно перед нами на дорогу выскочил… тот самый регулировщик. Машет красным флажком, не пускает. Пришлось затормозить. Я заметил справа у обочины «эмку» — она же ГАЗ М-1, один из первых советских серийных автомобилей. Насколько помню, их выпускали вплоть до 1942 года, а идею стырили у американского Ford Model B.

Из передней части машины выскочил лейтенант, козлёнком проскакал до задней, отворил. Оттуда выбрался тучный, если не сказать толстый, вальяжный и ну очень важный весь из себя полковник. Я сразу догадался: это и есть тот самый Колбасов, колонну которого мы заставили потесниться. Видать, решил взять реванш за нанесённую обиду. Что же это ефрейтор? Не доложил ему, из какого я ведомства?

Полковник посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на Глухаревича. Тот, по сути человек гражданский, никакой опасности не заметил. Он крутил головой, как флюгер, выискивая сюжет для фотографии. Но был прерван Колбасовым:

— Товарищ младший лейтенант! Ко мне! — скомандовал полковник.

Глухаревич удивился, но вылез из машины. Подошёл, взял под козырёк.

— Здравия желаю…

— Это вы приказали затормозить мою колонну? — грубо прервал его старший по званию.

— Да, но вы понимаете…

— Молчать! — пунцовея, вдруг заорал Колбасов. — Отвечать по Уставу!

— Есть отвечать по Уставу! — вытянулся Миха, а я по глазам понял: он и не знает, что там прописано-то. Военного училища не оканчивал, и, повторюсь, человек по натуре сугубо гражданский.

— Так зачем вы задержали колонну? — грозно повторил Колбасов.

Я заметил, как неподалёку стоит ефрейтор и нагло ухмыляется. Мол, говорил я вам: не надо ссориться с товарищем полковником. И за это вам сейчас глаз на жопу натянут, сами виноваты. Мне стало понятно, что так оно, скорее всего, и будет.

— Понимаете, товарищ полковник, — затараторил Миха, опасаясь, что ему опять не дадут договорить. — Я военный корреспондент газеты «Суворовский натиск». У меня редакционное задание для передовицы — начало нашего наступления…

— А у меня интендантский обоз для обеспечения всем необходимым наших передовых частей! — опять рявкнул Колбасов. — Вы хоть понимаете, что ставите под угрозу стратегический замысел нашего фронта⁈