Алатырь-камень - Елманов Валерий Иванович (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
А упомянутая «пятая колонна» уже в самые первые дни пребывания в Галиче развернулась на всю катушку. Блуждая с лотками по улицам, за первые же две недели они успели не только изучить расположение всех улиц, но и сосчитать количество сторожевых постов на различных участках крепостных стен.
Кроме того, под руководством Любомира они неустанно создавали нужный настрой в ремесленных кварталах, рассказывая о доброте – Константина к простому люду, о его справедливости и честности. Причем передавалось все это под соусом: «Сказывал как-то мне один знакомец в Киеве (Муроме, Владимире, Суздале, Ростове и т. д.), что как-то князь Константин Рязанский…»
Заканчивалось же словами, позволяющими с негодованием отвергнуть все обвинения в шпионаже: «Но я этому не верю». И попробуй после этого к ним придерись. Причем когда их спрашивали почему, они отвечали бездоказательно, ссылаясь на то, что уж чересчур красиво оно звучит, или на то, что навряд ли бывают такие князья на белом свете, или уж совсем лаконично: «А вот не верю, и все тут!»
Понятно, что после таких слов в души слушателей западал совсем не комментарий, а сами рассказы – красивые, романтичные, пропитанные светом доброты и справедливости. Все больше и больше людей начинали задумываться и все с большей неприязнью коситься на князя Бельзского.
Разведчикам и агитаторам оставалось лишь передать все необходимые сведения Константину. Для этого у них имелись особые стрелы. Древко каждой из них аккуратно раскалывали надвое, выдалбливали сердцевину, после чего вновь склеивали. Теперь, чтобы отправить необходимое послание, оставалось лишь засунуть его вглубь, затем залепить дырочку специально подобранным по цвету воском и…
Впрочем, это уже на тот случай, когда Галич сядет в осаду. Пока этого не произошло, вход и выход из града был совершенно свободным, так что мудрить не приходилось.
Александр Всеволодович отнюдь не был негодяем. Возможно, несколько беспринципным, чересчур желчным и лицемерным – это да, но таких владетелей на Руси сплошь и рядом было в переизбытке не только в ту пору. Более того, если им удавалось чего-то добиться, то летописцы их позднее даже славили, возвеличивая и всячески заштриховывая негативные стороны характера. Достаточно вспомнить Ярослава Всеволодовича, человека склочного и жестокого до безумия.
Однако это касалось лишь победителей, а Бельзский был неудачник, причем хронический. Можно даже сказать, что неудачи достались ему по наследству от его отца, которому не повезло с рождением. Всеволод Мстиславич был младшим сыном и потому всю жизнь довольствовался крохами со столов своих старших братьев. Захотел Роман отдать ему Владимир-Волынский – отдал. Захотел обратно взять – забрал. Пришлось Севе несолоно хлебавши вновь возвращаться в Бельз.
Та же самая история повторилась и с сыном. В 1207 году польские князья Лешек Белый и Конрад Мазовецкий, поссорившись со Святославом Игоревичем, сыном героя «Слова о полку Игореве», выгнали его из Владимира-Волынского, отдав город своему родичу Александру Всеволодовичу.
Несмотря на относительную молодость – всего-то двадцать девять лет – он буквально за несколько месяцев сумел добиться приязни со стороны местных бояр. Когда поляки в том же году захотели посадить в городе Ингваря Ярославича, то именно бояре воспротивились этому, и Александр остался на княжеском столе.
Беда пришла, когда Бельзский достиг возраста Иисуса Христа. Распять его, правда, не распяли, но отобрали Тихомль и Перемышль, отдав их малолетним братьям Романовичам – Данилу и Васильку. Как выяснилось чуть позже, это стало лишь началом неудач. В том же 1211 году, когда Андрей II подарил Перемышль самому Лешко, тот, не желая обидеть Даниила, которому принадлежал этот город, взамен вручил юному Романовичу Владимир-Волынский, велев Александру возвращаться обратно в Бельз.
Затаив злобу на своих двоюродных братьев, Александр Всеволодович несколько раз выступал против них, но всегда безуспешно. Результат был один и тот же – его собственная дочиста разоренная волость и сожженный Бельз. Однако, невзирая на вражду, вскоре он оказывается вместе с ними в одном войске черниговского князя Мстислава, идущем на Рязань. Но тут князя Бельзского подкарауливала самая крупная неудача. В этот раз он не просто оказался в стане проигравших. Хуже того. Ему не удалось отсидеться даже в своей родовой вотчине. Победитель взял все земли князей, воевавших с ним, под свою руку, и не на время, а навсегда.
Александру оставалось бежать к Мстиславу Удатному и пытаться хитростью и лестью выжать хоть что-то с этого поборника справедливости. Вроде бы через пару лет начало что-то вырисовываться, когда по инициативе того же рязанца в Киеве собрался княжеский съезд. Появилась надежда на то, что Мстислав, избранный на царский трон, подарит Бельзскому Галич, но тот – еще одна неудача – от престола отказался.
Еще один шанс появился чуть позже, когда рязанского князя обвинили в тайных сношениях с римским папой и ввергли в поруб. В надежде вернуть хотя бы Бельз, Александр чуть ли не стелился в ногах галичского князя, но тот все басил, что обвинение пока что не доказано, да и не до того теперь. Словом, отказал.
Обида была так велика, что Александр даже не пошел на Калку. А чего ему там делать? Вот если бы в союзе с каким-нибудь сильным князем повоевать более слабого – другое дело, а так…
Пожалуй, отказ от совместного выступления против неведомого степного народца стал единственной удачей Бельзского. Мало того, что он сам оказался жив, так ведь еще и погибло столько князей, что по лествице он получал право сразу на два княжества: Киевское и Смоленское.
Однако, вполне резонно рассудив, что уже давно самым главным правом на Руси стало право силы, после недолгих колебаний Александр решил отказаться от обоих, обратив свой взор на третье, которое освободилось со смертью Мстислава Удатного, не оставившего сыновей.
Были, правда, опасения, что на бесхозный Галич предъявит свои права его тесть Ярослав Всеволодович, который уже имел в этом княжестве один город. И тут новая удача – бездетный Ярослав умирает в Киеве, так и не доехав до своей вотчины.
Казалось бы, все, пошла полоса везения, которой Александр Всеволодович решил воспользоваться сполна, немедленно бросившись к королю Андрею П. Тонкие намеки на рязанского князя, который никогда не допустит, чтобы галичский стол достался венграм, сделали свое дело.
Да и у самого Андрея дела в Венгрии были столь запутанны, что ему было не до русского княжества.
Взяв с Александра Всеволодовича слово, что он никогда ни в чем не выйдет из его воли, король дал ему королевича Коломана, войско и воеводу Фильнея, с которыми князь немедленно метнулся к Галичу.
Однако, вполне справедливо опасаясь рязанского властителя, новоявленный князь тут же прислал послов к Лешку Белому, напоминая ему об их родстве и о том, что пришла пора рассчитаться за Владимир-Волынский, с которым его в свое время Лешко так унизил. Чувствуя свою вину, краковский князь пообещал помочь своему родичу.
Александр Всеволодович позаботился и о том, чтобы обеспечить себе поддержку со стороны владетелей Смоленского и Киевского княжеств, особенно последнего. В своих посланиях он напоминал, что является правнуком старшего из родных братьев Мстиславичей, поэтому теперь пришла именно его очередь княжить в Киеве. Но он не желает бездолить своих младших четвероюродных братьев, а потому принял решение отказаться от великого стола в их пользу, при условии, что они тоже помогут ему людьми в возможной предстоящей схватке с Константином Рязанским.
Провернув все это, он принялся достаточно спокойно взирать на самовластных и надменных галичских бояр, поклявшись в душе, что едва он отобьется от ненавистного рязанца, как непременно вздернет не меньше десятка из них на самом высоком дубу.
С венграми было похуже. Наглые, бесцеремонные и самоуверенные, они вновь наступали на те же самые грабли, в скором времени восстановив против себя городское население. Недовольны были все, от последнего нищего на паперти храма богородицы, который располагался в так называемом нижнем городе, до самых именитых бояр, чьи жены и особенно дочери уже не могли, как встарь, при Мстиславе Удатном, гордо пройтись по кривым извилистым улочкам верхнего города.
