Отрок. Все восемь книг (СИ) - Красницкий Евгений Сергеевич (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
— С какими бунтовщиками, батюшка? — Лавр, все время просидевший молча, наконец, подал голос. — Всех же перебили, какие еще-то бунтовщики?
— А то, что они моему приказу противятся, не бунт, по-твоему?
— Они не противятся, батюшка. Они справедливости хотят.
— Ага! Я, значит, несправедлив?
"Ну, это надолго. Лавра дед, похоже, сегодня выстирать, выкрутить и высушить собрался. А я, значит, в убитых и раненых не виноват. Сомнительно, что-то. Роська и Иоанн явно по глупости травмировались, но за них мне ни слова упрека. И это лорд Корней, который каждое лыко в строку вставить умеет?
А две девчонки, которых прямо-таки отдали на убой? А то, что только один конь оседланным оказался, и бегство части заговорщиков никто вообще не предусмотрел? В шестьдесят «стволов» мы должны были всех на месте положить, но двор простреливался, а улица-то нет! Можно же было десяток-полтора стрелков устроить так, что никто от нашего подворья живым не ушел бы! М-да, не любит начальство свои ошибки обсуждать, что ТАМ, что ЗДЕСЬ".
— … Значит, пойти и поговорить? Так, Лавруха?
— Так, батюшка.
— Хорошо. Что ты, Лёха, скажешь?
— Бунт выжигать с корнем! — Алексей решительно рубанул воздух ладонью. — Чтобы никто и помыслить не мог сотнику противиться! Я у себя в сотне…
— Не знаю, что было у тебя в сотне. — Перебил дед. — Но сюда ты приехал один, для того, чтобы спрятаться. А я никуда из Ратного сбегать не собираюсь, и сотня моя — не такая, как была у тебя.
— Так и я о том же, Корней Агеич! Любое неповиновение…
— Понял, понял. Короче, истребить всех. Так?
— Всех, кто не подчинится. Так.
— Угу. Кхе… Сурово. Ну, а ты, внучек, что скажешь?
"Что деду надо? Я же ему все уже сказал. Лавр предлагает договориться, Алексей — продолжить силовые действия. И то, и другое плохо. Пойти на попятный — проявить слабость, один раз дашь слабину, другой, а потом уже и не остановишься. И логика действий нарушается: одних перебили, другим поддаемся. Но и принимать предложение Алексея — тоже риск. Все Ратное может против нас восстать. Дед и сам это все прекрасно понимает, но чего ж он от меня-то хочет?".
— Давай посчитаем, деда. — Начал Мишка, стараясь уследить за реакцией деда на свои слова. — Сейчас у нас осталось меньше шести десятков ратников, значит, люди Тихона — десятина от всех.
— Наплевать! — Перебил Алексей. — Зато порядок наведем. А людей я тебе, Корней Агеич, приведу. Хоть сотню!
— Видишь ли, Алексей Дмитрич. — Мишка старательно избегал даже намека на сарказм. — Это будет уже твоя сотня, а не Ратнинская. У нас, вообще не принято чужих в сотню принимать. А еще у нас не принято плевать на своих людей.
Алексей собрался что-то сказать, но Мишка нахально остановил его жестом и продолжил:
— Ты прости, дядя Леша, но я еще не закончил. Кроме десятой части ратников, нам придется еще и старосту, как ты сказал, истребить. За что? За то, что он свою дочь защищает?
Мишка намеренно ударил в больное место Алексея. Удар достиг цели — Алексей скривил рот и опустил глаза. Лавр покосился на Мишку как-то непонятно — не то с осуждением, не то с одобрением. Дед, едва заметно, кивнул внуку.
— А есть еще обозный старшина Бурей. Убить его за то, что он церкви дом бунтовщика подарил? Каждый ратник нашей сотни, хоть раз, да лежал у Бурея в обозе раненый. Неужели никто за обозного старшину не вступится?
А еще есть волхва — боярыня древнейшего рода Гредислава Всеславна, которой княгиня Туровская через меня поклон передавала. На моей памяти она впервые в Ратное приехала и просит о том же самом, что и настоятель наш отец Михаил. Деда, ты помнишь, чтобы волхва в Ратное когда-нибудь приезжала?
При известии о том, что княгиня передавала поклон Нинее, брови деда изумленно полезли вверх, но на вопрос Мишки он ответил без задержки:
— Ни разу! И не слышал о таком никогда.
— Значит, — продолжил Мишка — для Гредиславы Всеславны это очень важно. На волхву, которая все Погорынье против нас поднять может, тоже наплюем?
— Ну, как знаете. — Глухо произнес Алексей, ни на кого не глядя. — Я здесь недавно, вам видней.
Мишка, насколько получилось одним глазом, вопросительно глянул на деда. Тот вопрос понял и чуть заметно качнул головой в сторону Лавра.
"Ага, предложение Лавра тоже требуется прокомментировать".
— А идти разговаривать с людьми Тихона, я думаю, сотнику невместно. Захотели бы поговорить, сами бы пришли. Они же сидят и ждут решения сотника. Не разговоров, а решения.
— Эх, Михайла! — Дед сморщился, словно съел что-то на редкость противное. Наговорил, наговорил… Разве что Лёхе тебя интересно слушать было. Вечно ты так — слов много, а дела… Что предлагаешь-то?
"Ну, старый хрен! На кой тебе весь этот спектакль? Ведь знаешь же, что я предлагаю! Стоп! Зачем-то это все деду нужно, просто так он ничего не делает. Хоть бы знак дал какой. Ладно, трындеть — не мешки ворочать".
— Во-первых, предлагаю блюсти достоинство сотника и никуда ни с кем разговаривать не ходить. — Мишка глянул на деда, тот слегка опустил веки. — Во-вторых, предлагаю уважить просьбу волхвы. Война с лесовиками нам не нужна. Тем более, что никто нас этим не попрекнет, потому, что отец Михаил просит о том же. — Мишка снова посмотрел на деда и опять получил едва заметное одобрение. — Все вместе означает: не валить всех бунтовщиков в одну кучу и разобраться с каждой семьей в отдельности. Кстати и с семьей Пимена тоже, потому, что с него все и началось. Общее решение сотника не отменяется, а как его применить к каждому семейству в отдельности, сотник указать имеет право всегда.
Пользуясь тем, что лавр и Алексей смотрели на Мишку, дед хитро подмигнул внуку левым глазом, от чего шрам на его щеке шевельнулся, как живой.
"Так вот в чем дело! Понятно, для чего деду весь этот спектакль понадобился! Дед вбивает Алексея в реалии жизни Ратного, как неподходящий фрагмент в пазл! Алексей, действительно, выпал совсем из другой «мозаики», значит, надо что-то обрезать, а что-то добавить.
Дед дал потенциальному зятю (гм, из песни слов не выкинешь) присмотреться, а потом — "мордой об стол"! А чтобы чувствительней получилось, «загасил» на время Лавра — пусть Алексей элементарные вещи из уст мальчишки услышит. Так обиднее, но и запомнится лучше".
Алексей, сам того не ведая, тут же подтвердил мишкины мысли:
— Ну и говорлив же у тебя внук, дядя Корней. — Сказано было с досадой, но и некоторое одобрение в тоне Алексея тоже присутствовало. — Однако явной глупости я не услыхал. Что решишь-то, господин сотник?
— Кхе. А если бы Михайла явные глупости болтал бы, так я его и спрашивать ни о чем не стал. А решу я так. Баб, которые родом из Погорынских родов, верну родителям с отступным, как это по старинным обычаям водится. Нинея мне в этом советом поможет, чтобы обид на нас не было. Баб, которые родом из Ратного…
Дверь открылась, и в горницу заглянул Немой. Дождался, пока дед обратит на него внимание и, сначала указав себе за спину, сделал пальцами такое движение, как будто заплетает себе ус в косичку.
— Лука приехал? — Догадался Дед.
Немой кивнул и потыкал себе указательным пальцем в щеку.
— И Лёха Рябой?
Немой снова кивнул.
— Они где? По домам поехали?
Еще один кивок.
— Ну, пусть отдохнут с дороги, а вечером — ко мне. Ступай Андрюха. Так, други любезные… на чем я остановился?
— На бабах, которые родом из Ратного. — Напомнил Мишка.
— Да! Ежели баб, которые родом из Ратного, кто-то захочет на поруки взять, как жену Николы или дочку Аристарха, я противиться не стану. А тех, за которых никто поручиться не захочет — вон! Вот такое мое решение!
— Воля твоя, дядя Корней, но любое решение силой должно быть подтверждено. — Упрямым тоном произнес Алексей. — Иначе, еще неизвестно, как его выполнять станут.
— Кхе! А ты думаешь, зачем я своих бояр в Ратное вызвал? Ни Лука, ни Рябой ни в бунте, ни в его подавлении не участвовали, а их десятки сейчас у нас самые сильные. Завтра с утра соберем сход. Лука с Рябым своих людей приведут, конно и оружно. Да его пацанов — дед кивнул на Мишку — где-нибудь рядышком поставим, чтобы видно было. Вот и будет подтверждение силой. Быть по сему!
