Неожиданность (СИ) - Попов Борис (книга бесплатный формат .TXT) 📗
— Ловим не его не мы, а он нас, — объяснил я. — Кудесник среди нас всего один, да и тот гораздо слабее вражеского колдуна. Одна надежда на протоиерея Николая, Бог даст какое-то время будет удерживать и отводить вражеские магические удары. А может и нет, опыта у нас никакого. За то время, пока Невзор будет занят, мы попытаемся его убить.
— А зачем этот Невзор за вами охотится? Ему-то чего надо?
— Погубить Землю.
— Русскую землю?
— Да нет, бери шире — всю нашу Землю.
Тут трое чернецов вынесли деньги и драгоценности, и мы отправились к дому, беседуя на ходу. Я рассказал про все — про Крым, про Херсон, про дельфинов и про плавание в Константинополь. Напоследок еще раз порекомендовал в это дело не ввязываться.
— То есть погибнут и мои сестра с племяшами, и мать-старушка? И этого хотят добиться колдуны?
— Так получается.
— А вот шиш им! — заорал Кузьма. — Сам поубиваю гадов! Я иду с вами — может и будет от меня какая-нибудь польза. Пошел я конька покупать, сбрую и еду какую-нибудь.
— Еды не надо, митрополит дает. Завтра с утра выходим.
Кузьма ушел за покупками, Матвей увязался за ним.
Мы пообедали и занялись кто чем — Богуслав отправился опять к князю — просить на время честного тиуна, протоиерей прилег отдохнуть после еды, и я тоже некоторое время повалялся, поговорили о том, о сем.
— Помнишь, как ты мне о Николе-угоднике рассказывал, из которого на Западе замену Деду Морозу соорудили?
— Было дело. Кстати, а ты знаешь, что именно этот святой покровитель воинов и путешественников, выручающий их из разных бед и спасающий им жизни?
— Так значит именно нам, находящимся в походе и готовящимся к страшной битве и надо ставить ему свечки!
— Вот какой-то раб Божий из священников сегодня с утра на Епископском Дворе в церкви Святого Андрея и поставил. А теперь слушай о Санта Клаусе. В основе лежит история из Жития Святых, в которой святой Николай случайно услышал, как разорившемуся богачу старшая дочь предлагала продать ее в рабство, чтобы появились деньги на приданое двум ее сестрам. Без приданого замуж девиц не брали. Николай пожалел девушку, забрался на крышу их дома ночью и бросил мешочек с золотом в дымоход, не желая, чтобы об этом его деянии кто-нибудь узнал. Дар святого упал в носок, который сушился около очага. Девушку благополучно выдали замуж.
История повторилась со средней дочерью, а затем и с младшей. Тут то отец и застал святого за этим действием. Скоро пошли слухи, что таких случаев много, и все это деяния Санта-Клауса, как в тех странах зовут святого Николая: Санта в переводе святой, а дальше еще проще — Николай, Николаус, Клаус. Случилось это все перед Рождеством, и вошло в обычай дарить в это время подарки, желательно положив их в носок или чулок, и повесив перед дымоходом.
— И везде так делают?
— Точно не знаю. Наверное, где как.
Мы замолчали, а мне в голову полезли мысли. Так вот из какого простенького филантропического действия американские умельцы от рекламной индустрии создали ставший классическим образ добрейшего Санта-Клауса в ярко-красном полушубке, со здоровенной белой бородищей и невесть откуда взявшимися эльфами, наишачившимися за год на производстве игрушек, с оленями, волокущими бездну подарков под руководством сомнительного красноносого копытного главаря Рудольфа.
И теперь за месяц до Рождества в США начинается рождественский бум, когда заманенные невиданными скидками покупатели выстраиваются в неслыханные очереди, а особо жадные даже ночуют в палатках около супермаркетов. Обязательны подарки для родственников, желательны для друзей, от знакомых можно отделаться простенькой открыточкой. Вот так из образа полузабытого в России Николая Угодника в Америке делаются каждый год миллиарды.
Потом меня неожиданно позвал Лазарь.
— Слушай, боярина нет, а тут Машка с Варькой денег требуют.
— Сейчас уладим. Где они?
— На лавке во дворе сидят. Их другие бабы из общей комнаты, в которой они все ночуют, вышибли, чуть до драки дело не дошло.
Вышли во двор. Свидетельницы бойко лузгали семечки и сильно горестными не казались.
Я отсыпал каждой по десять монет и спросил:
— А что там за буча с вашими товарками?
— Дерзят. Орут: какие из вас Старшие, вы обе дуры, вечно ничего понять не можете! Зачем боярыню в монастырь засунули? Без нее нас всех уволят! Кому мы теперь здесь нужны? В общем, прижучить их надо.
А вот боярыня еще получку нам должна была выдать, как бы и эти деньги получить?
— Боярин Богуслав вернется, и все, что должен, выдаст — денег у него теперь немало. Заодно и с теремными девками разберется, он кого-нибудь борзого или нерадивого приструнить горазд.
— Да вон он с мужиком каким-то пришел! — первой увидала Славу востроглазая Варвара, мастерица кустового подглядывания.
— Вот сейчас ваш боярин со всем и разберется.
Лазарь тоже обрадовался.
— И насчет Елисея спросим — сегодня его тащить на рынок в рабство продавать, или можно до завтра обождать? Ребята, как прознали, чем суды закончились, страшно обрадовались, тиуна в подвал пристроили и еще кошелку серебра, украденного этим гадом, отдали.
— Это твои орлы серебро в усадьбе у тиуна откопали?
— Ага. Ишь как припрятал, сволочь, нашего боярина добро!
Богуслав со спутником подошли к нам.
— Мономах опытного тиуна со своего двора без споров мне отдал, — сказал Слава. — Платить буду хорошо, надеюсь не заворуется.
— Да и хотел бы завороваться, — усмехнулся в здоровенные с начинающейся проседью усы немолодой мужчина, — забыв про тридцать лет беспорочной службы, так не решился бы. Князь предупредил, что, если хоть что-то у тебя украду, так отпотчует, что на дыбу и эшафот сам проситься буду. А у меня семья, дети, есть и малые, их кормить, поить, одевать надо. Чем воровать, я лучше по старинке, по-честному поработаю. Сведи меня с тем, кто прежде твое немалое хозяйство вел, дела принимать буду.
— Да тиун, понимаешь, ушел!
— А теперь снова пришел, — негромко сказал я.
— Остатки разворовывать? — нахмурился Богуслав.
— Скорее долги отдавать. Пошли в подвал. Дружина Елисея опять поймала и теперь за воровство хочет в рабство продать. Кстати, у него еще ворованное изъяли. Девушки, хозяина тут подождите.
— Да нам все равно податься некуда!
— Вот и посидите.
В темнице Елисей встретил нас неласково. Он сидел связанный на куче гнилой соломы, свет еле-еле пробивался в узенькое зарешетчатое окошечко под очень высоким потолком.
— Ката привели? Только пытайте не пытайте, нету у меня больше ничего. Проще сразу казнить, хлопот меньше.
— Ты зачем, дурак, проворовался?! — неожиданно гаркнул Богуслав.
Нет, так дело не пойдет. Пора брать процесс в собственные руки.
— Чего ты кричишь, — начал я утихомиривать побратима, распутывая веревки на арестованном, — сам что ли не любил? Как подожмет это чувство, все на свете позабудешь, лишь бы с любимой вместе быть. Можешь даже и за три моря податься и семью забросить, лишь бы любушка рядом была.
Человек твою жизнь спас, бился за тебя насмерть. На что бы ты мертвый сгодился, для какого похода? До общей могилы? А спасенный на спасителя орать взялся, пытать еще в горячках начни. Ты Елисея водкой поить по гроб жизни должен, а не свирепствовать.
— Он меня обокрал, — понуро сказал Слава.
— Не веди с ним больше общих дел, а водкой все равно пои.
— Он у меня жену совратил!
— Я так думаю, жена тебе сейчас без надобности.
— Да пусть идет куда хочет, никто его ни пытать не будет, ни в рабство не продаст. Деньги возвращены, а на остальное мне наплевать.
— А вот уходить ему еще пока рановато. Пусть вначале все дела новому тиуну передаст, а уж потом уходит на все четыре стороны.
— Ты чего расселся-то, — спросил я Елисея, — полюбилась что ль подземная соломка? Пошли куда-нибудь в хорошее место, вроде кухни. Небось и есть, и пить хочешь?
— Знамо дело! — бодро ответствовал воспрянувший духом Елисей. — Кто ж такую гниду, как я, кормить будет! Да и поили нечасто.
