Сицилианская защита (СИ) - Савинков Андрей Николаевич (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
Первый упавший на французской стороне снаряд вызвал тихую панику среди солдат и офицеров, оставив в земле воронку глубиной в пять и диаметром в пятнадцать метров. Однако низкая скорострельность – порядка четырех-пяти выстрелов в сутки – и еще более отвратительная точность – стрелять из этого орудия можно было только «куда-то в сторону противника» – по сути, свели всю опасность мортиры к минимуму. Ну а никакая надежность – мортира ломалась после каждых нескольких выпущенных снарядов – и вовсе сделали ее посмешищем, как среди немцев, так и среди союзников.
До конца зимы «Адам» и еще два его брата-близнеца переданных в армию чуть позже сделали в сумме около ста выстрелов. Нельзя сказать, что все они ушли «в молоко». Было разрушено несколько дотов, заметный урон получила инфраструктура в районе обстрела, сгорело несколько складов и даже одним «золотым» попаданием был выведен из строя артиллерийский форт.
Еще хуже проявили себя тяжелые железнодорожные орудия. Не имея возможности маневрировать и, будучи накрепко привязанными к путям, эти монстры жестоко страдали от налетов вражеской штурмовой авиации. Так 694-ая артиллерийская батарея, состоящая из двух пушек модели «Курц Бруно» была уничтожена вследствие авианалёта, не успев сделать и выстрела. Была ли это случайность или успех союзных разведок – неизвестно, однако событие это имело далеко идущие последствия. Узнавший об этом Гитлер, всегда трепетно относившийся к разного рода большим стальным игрушкам, устроил армейцам разнос, приказав использовать осадную артиллерию осторожнее.
Усиленные меры маскировки, частая смена позиций существенно снизили потери от вражеской авиации, но и область применения орудий снизили соответственно. Однако, в целом, подсчет затрат, проведённый в последствии, показал, что игра даже близко не стоила свечей. Построить на те же деньги бомбардировщики и закидать врага бомбами с воздуха было бы намного дешевле и эффективней.
Пока на суше царило затишье, акцент в боевых действиях сместился в небо и на море. В дни, когда погода позволяла, с аэродромов по обе стороны фронта поднимались десятки эскадрилий что бы сойтись в смертельной круговерти над линией фронта или вывалить смертоносный груз врагу на голову.
Воздушная мясорубка не прекращалась с ноября по март, когда стало окончательно ясно, что ни одна из сторон не может взять верх. Численное превосходство союзников немцы парировали более высокой выучкой экипажей и совершенством техники, разменивая в среднем два своих истребителя на три вражеских.
Французы наконец смогли наладить выпуск более-менее современных D.520 в товарных количествах, существенно, впрочем, отставая в этом отношении как от англичан, так и от немцев. К осени удалось довести производство лучших французских истребителей до полутора сотен штук в месяц, при этом выпуск всего прочего «летающего зоопарка» волевым решением военного министра прекратили. Впрочем, никто об мертворожденных MS.406 не жалел. Пилоты с удовольствием пересаживались на 520-ые, так как они были быстрее и лучше вооружены, проигрывая, с другой стороны, немного в скороподъемности. Так же продолжались попытки модернизировать серийный истребитель. Основные усилия галльские инженеры бросили на поиск нового мотора. Основных вариантов было два: американский Аллисон V-1710-C15 мощностью 1040 л. с. и новая Испано-Сюиза 12Z89. Последняя была перспективнее, с ней на планере серийного D.520 рассчитывали достичь скорости в 615 км/ч. А это было уже больше чем у «боевой» модификации мессершмита Bf.109Е-3. Однако мотор был сырой и требовал серьезного доведения «напильником». Американские же производители не могли удовлетворить заказ французского военного министерства количественно.
Англичане же спешно наращивали впуск первых Спитфайеров. У островитян не было проблем с количеством выпускаемых истребителей, зато были серьёзные проблемы с качеством. Основной истребитель королевских ВВС на 1940 год – Hawker Hurricane – во всем проигрывал своему основному оппоненту. Чуть медленнее, чуть хуже вооружение и скороподъемность. Spitfire должен был нивелировать отставание в качестве, однако пока полностью «пересесть» на новые машины англичанам не удавалось.
Проблема союзников была еще в том, что к концу осени арена воздушного противостояния сместилась на территорию тевтонов, сведя на нет тем самым основной недостаток 109-ого – маленький боевой радиус. Англичане при поддержке французов начали регулярные налеты на тылы вермахта, реализуя преимущество в тяжелых бомбардировщиках. В итоге сбитые и выпрыгнувшие с парашютом летчики в массе своей оказывались в немецком плену, пополняя и так обширную статистику потерь. Немцы же без проблем пересаживались на новые машины и возвращались в воздух, продолжая сражаться за фюрера и Германию.
Таким образом, если по потерянным истребителям соотношение было примерно 2 к 3 в пользу немцев, но по погибшим пилотам уже 1 к 2 с тенденцией к еще большему перекосу в пользу люфтваффе, что объяснялось очень просто. Пока союзники гибли и попадали в плен, германцы набирались опыта воюя в воздухе все более и более эффективно.
Чуть иначе дело обстояло в бомбардировочной авиации. Здесь преимущество было целиком на стороне союзников. При чем, как в количестве, так и в качестве. Основные бомбардировщики люфтваффе Ju-88 и He-111 несли две-три тонны бомб в зависимости от модификаций, то есть по британской классификации были в лучшем случае средними. В это же время сами англичане использовали машины «пообъемнее». Так, например, основной на конец 1940-го года британский тяжелый бомбардировщик «Шорт Стирлинг» мог нести больше шести тонн бомбовой нагрузки. Аналогично поднимал появившийся на фронте после Нового Года «Галифакс», а «Ланкастер», принявший боевое крещение уже в начале марта мог в перегруз «тащить» более десяти тонн!
Первые более-менее массовые налеты бомбардировочной авиации на немецкие тылы начались еще осенью в самый разгар «Битвы за Бельгию». Однако тогда, не будучи надлежащим образом подготовленными они особых проблем вермахту не доставили. Большая часть бомб попала по меткому выражению кого-то из офицеров RAF «точно в землю».
К концу ноября союзники смогли, наконец, нащупать более-менее работающую тактику: высота, скорость полета, выхода на цель и бомбардировки, плотность строя, массирование защитного огня и прочие мелочи, отличающие боеспособную армию от небоеспособной. Дополнительная подготовка штурманов позволила сократить количество провальных вылетов, когда самолеты просто не могли выйти на цель и сбрасывали бомбы куда придется. Пригодились, считавшиеся уж было совсем негодными двухмоторные истребители, способные сопровождать бомберов на всем продолжении полета. Впрочем, потери продолжали оставаться стабильно высокими. Особенно среди тех самых двухмоторных истребителей, не способных сражаться с «эмилями» на равных.
В среднем война в воздухе стоила немцам порядка тридцати истребителей и десяти самолетов других классов (бомбардировщиков, транспортников, штурмовиков) в сутки. Союзники теряли же срок два и пятнадцать соответственно.
Зимнее сражение в небе над Европой стало олицетворением позиционного тупика сходного с таковым проявившемся на двадцать лет раньше и на два километра ниже. Ни одна из сторон не смогла удивить врага, победить за счет силы мысли, предложить новое видение на стратегию воздушного боя, которая свелась к попытке передавить врага силой станка и стойкостью к потерям.
По силе же станка союзники были явно впереди. Если же добавить к производящимся собственными силами самолетам еще и поступающие из-за океана, то и подавно.
Боевые действия продолжались также в Норвегии. И хотя по европейским меркам фронт этот был третьестепенной важности, некоторые интересные события случались и здесь.
После того, как егерям Дитля пришлось интернироваться в Швеции, боевые действия непосредственно на суше практически прекратились. Расстояние от Нарвика до захваченного немцами Тронхейма, составляло около девятисот километров. В условиях гор, высоких широт и почти полного отсутствия дорог, установление хоть какой-то стабильной линии фронта было просто невозможно. Стороны в таких условиях перешли к действиям малыми – до роты – группами солдат. Такая группа, состоящая из отлично подготовленных к действиям в гористой местности егерей, имела высокую мобильность и автономность, что позволяло хотя бы создавать видимость военного присутствия в этих суровых краях.
