Бригада - Форстчен Уильям Р. (версия книг TXT) 📗

Основная задача возлагалась на 4-й, б-й и 12-й резервные корпуса, тщательно укрытые во втутренней части города. Сорок тысяч как следует отдохнувших и готовых к бою солдат. 10-й корпус был выведен за пределы города для обороны восточного побережья и южной части Рима. Вместе с инженерными и вспомогательными войсками численность его армии доходила почти до ста тысяч человек. Кроме того, Пэт запросто мог мобилизовать гражданское население, дав ему старое оружие ополченцев, заряжающиеся с дула «спрингфилды» и кремневые ружья, сохранившиеся со старых времен.

Бантаги превышали по численности армию Республики в три раза, что было не так уж плохо по сравнению с осадой Суздаля во время Тугарской войны и даже с битвой под Испанией, где на каждого бойца приходилось по пять мерков. Однако различие состояло в том, что в данном случае соперник был также хорошо вооружен, а их военачальник использовал современную тактику ведения войны.

— Гаарк попытается сразу же войти в Рим, — заявил Пэт, — он не станет ходить вокруг да около и оттягивать наступление. Он хочет найти укрытие в городе и сломить нашу волю. Так что до штурма осталось максимум два дня.

— Ты собираешься придерживаться своего плана? — спросил Марк.

— Это наш единственный шанс.

— Ты же знаешь, в каком сейчас состоянии бойцы.

— Наслышан, — ответил Пэт, — поэтому я надеюсь, что Гаарк бросит в атаку все свои силы сразу, и нам ничего не останется, как прижаться спиной к стене, оставив все страхи позади, и очертя голову ринуться в бой. Сражаться отчаянно — это мы умеем.

— А что Калин? — спросил Марк.

— Ты о чем? — Пэт сделал вид, что ничего не понимает.

— Я знаю, что ему предложили, — ледяным тоном заявил вице-президент.

— И что же это?

— Русские выходят из боя, а Гаарк дает им спокойно уйти и захватывает Рим.

— А что предложили тебе? — резко бросил Пэт.

Марк растерянно молчал.

— Гаарк достаточно умен и наверняка попытался натравить вас друг на друга. Так что он тебе предложил?

— Если мы сдадим Рим, он не станет по обычаю забирать десятую часть населения для Праздника Луны.

Пэт выругался и со всей силы стукнул кулаком по каменной стене смотровой башни.

— Кто-нибудь в армии об этом знает? Марк отрицательно покачал головой.

— И ты ему поверил?

— Я верю в это, — сказал Марк и показал на рыщущих возле римских позиций бантагов. — Через два дня они нападут на мой город. В прошлый раз, когда нас захватили карфагеняне, это были цветочки. На этот раз Риму, городу, где жили мои предки в течение двух тысяч лет, грозив полное уничтожение от рук рассвирепевших вар варов.

В его словах были горечь и боль.

— Даже если мы выиграем, что здесь останется, кроме обгоревших руин?

— Свобода. Город можно построить заново, а свободу мы потеряем навсегда.

Марк кивнул, но его черты были по-прежнему искажены болью.

— Неужели ты не понимаешь, что, если мы выиграем это сражение, мы выиграем войну?

— Да? Но даже если мы разобьем эту армию, Гаарк вернется назад, к своим заводам в пятистах, а, может, и в полутора тысячах миль отсюда. Мы что, пойдем за ним?

— Конечно.

— Тогда война будет продолжаться вечно.

— Чтобы сохранить свободу, нужно всегда быть начеку, как однажды сказал Эндрю.

— Эндрю, — вздохнул Марк. — Если бы он сей час командовал, все было бы иначе.

Пэт проигнорировал выпад в свой адрес, потому что сам думал точно так же.

— Извини, но тебе придется меня потерпеть. Марк улыбнулся и почти отеческим жестом похлопал Пэта по плечу.

— Ты молодец. Никогда не забуду, как ты воевал в Испании. Эндрю всегда говорил, что тебе нет равных в оборонительной тактике.

Пэт облокотился на парапет и похлопал в ладоши, чтобы согреть замерзшие без перчаток руки. Он посмотрел на небо, которое с утра было чистым, а сейчас затянулось дымкой. Глядя солнце, можно было подумать, что смотришь через матовое стекло.

— Сегодня пойдет снег, а я надеялся, день будет ясным.

— Паршивая погода.

— А каково там этим гадам? Нам хотя бы нужно тратить много топлива, чтобы согреться, у нас, по крайней мере, есть крыша над головой.

— Пока они ее не сожгли.

— Да, битва будет жаркой, — сказал Пэт и, посмотрев на Марка, тут же пожалел о сказанном, потому что эта жаркая битва не оставит от любимого города камня на камне.

— Меня хочет видеть Эмил, — добавил Пэт, встретимся позже.

Оставив Марка у парапета, Пэт спустился по узкой винтовой лестнице и оказался в зале Сената, который в настоящее время служил штабом. Штабные офицеры стояли над картой посредине зала. Находившиеся на куполе наблюдатели уже сообщили, что видели Гаарка. В северо-восточном углу карты был помещен золотистый деревянный брусок. Голубые бруски показывали расположение бригад. Скоро они будут окружены красными брусками.

Телеграфисты, состоящие при штабе каждой дивизии и каждого корпуса, сидели и бездействовали, понимая, что скоро здесь начнется настоящий хаос.

За то время, что Пэт пересек комнату и подошел к охраняемой двумя сержантами двери, никто не проронил ни слова. Он был единственным человеком в городе, имеющим право беспрепятственно проходить мимо этих двух вооруженных карабинами ребят.

За дверью он снова спустился по лестнице и прошел по узкому коридору, где стояли еще два часовых. Когда он приблизился к палате, ему навстречу вышел Эмил с красными от усталости глазами.

Эмил показал на таз у двери. Пэт послушно вымыл лицо и руки в растворе карболовой кислоты, после чего он надел халат и марлевую маску, чувствуя себя при этом по-дурацки.

Эмил открыл дверь и впустил его.

— Он здесь? — прошептал Эндрю.

Пэт взял стул, сел рядом с Кэтлин и посмотрел на больного.

— Как ты, Эндрю? — шепотом спросил он.

— Лучше. Рад тебя видеть, Пэт.

— Я тоже рад тебя видеть, — вздохнул Пэт и повернулся к Кэтлин, чтобы задать вопрос, но, увидев капельки пота на лице Эндрю, понял, что температура еще не спала. Он по-прежнему был очень бледен, и глаза были похожи на два черных угля.

— Благодаря твоей крови я таки опьянел,- вздохнул Эндрю и скривился.

— Черт, сейчас чихну. Кэтлин заволновалась:

— Не надо. Терпи. Не думай об этом.

— Не могу терпеть.

Надавив пальцем у Эндрю под носом, она наклонилась и стала что-то шептать ему на ухо, как маленькому ребенку. Он кивнул, и через некоторое время гримаса исчезла с его лица.

— Морфий, — жалобно прошептал Эндрю. — Больно.

Эмил вопросительно посмотрел на Кэтлин, которая, немного подумав, кивнула. Эндрю внимательно наблюдал, как Эмил достает иглу, наполняет шприц необходимым количеством жидкости и колет его в руку. Затем он облегченно вздохнул и откинул голову назад.

Пэт заметил, что простыня, на которой лежал Эндрю, сбилась оттого, что тот постоянно ерзал от боли. Послеоперационный шрам, прошитый крупными стежками, покраснел и распух. От раны шла трубка к стоящей на полу бутылке. Пэт мельком увидел жидкость, выделяющуюся из легких Эндрю, и тут же отвернулся, так как зрелище было не из приятных.

— Гадость, правда? — произнес Эндрю.- Я чуть сознание не потерял, когда увидел, как Эмил выливает это из бутылки.

— Как ты думаешь, они уже нашли преждевременное сообщение о моей смерти? — спросил Эндрю.

— Гаарк как раз проезжал там, где мы оставили газеты. Наверняка он их подобрал. Ты это здорово придумал.

Эндрю улыбнулся:

— Я пытаюсь поставить себя на их место. Если Гаарк до этого и собирался идти дальше, минуя Рим, то теперь наверняка отказался от своего намерения. Он думает, что уже почти разделался с нами.

Пэт не стал говорить, что, возможно, Гаарк не так уж далек от истины. Меньше всего он хотел, чтобы ему предоставили единоличное командование, когда начнется битва. Он прекрасно понимал, что не мог равняться в этом с Эндрю. Сидеть в четырех стенах было для него невыносимо. «Мне бы хватило одной батареи, чтобы показать им что к чему», — думал Пэт.