Спасти СССР. Манифестация (СИ) - Королюк Михаил "Oxygen" (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
- Ох, - выдохнула Тома, - нехорошо так с девушками поступать... Я ж теперь не знаю, с какого вопроса начинать!
- А ты и не начинай, - посоветовал я, - давай, лучше, я расскажу тебе для начала одну историю...
Следующий час был похож на исповедь, но только похож: я не врал впрямую, но совершенно беззастенчиво играл словами. Стыдно мне уже не было - ради того, чтобы сохранить их обеих я был готов и на большее, намного большее.
Я рассказывал про отчима Мелкой и мой шантаж, про усестрение и свой заработок, и впервые видел Тому сначала пунцовой от гнева, потом всерьез испуганной, и, следом, пришиблено-молчаливой. Но удивила она меня не этим.
- Зачем? - мы стояли на тихой лестнице у нашего излюбленного окна. Я держал Томку за талию, она же, чуть отстранившись, неотрывно смотрела мне в глаза, - зачем тебе столько денег? И, вообще, зачем тебе это все?
- Зачем? - задумался я. - Ну, с деньгами все понятно: это инструмент для добывания свободы. Ты же любишь Ремарка? А он считал, что свобода выкована из золота.
- Ты же вот тут, - она наставительно постучала согнутым пальчиком мне по груди, - и так свободен. Свобода живет внутри человека. Разве нет?
- Я чувствую сейчас себя немного странно, - признался я, - ты права, а я выступаю адвокатом дьявола. Но... Нет, пока у меня есть близкие мне люди, я обязан им помогать. А чем может помочь человек другим, если он не способен обеспечить даже самого себя?
Томка досадливо прикусила губу:
- Но как же остальные? Зачем тебе так сильно отличаться от них? Нет, - прервала она мою попытку заговорить, - пойми, мне очень приятно получать от тебя и духи и все прочее... Но ведь ты же рискуешь! Ты сам признался, что что-то там нарушаешь. Зачем?! Обойдусь я и без этих духов! Я люблю тебя не за них! Ты ведь можешь так сломать себе - и нам - жизнь!
После того "договора на батуте" слово "люблю" теперь иногда мелькало между нами, нечасто, по особым случаям, словно мы его еще стыдились или боялись. Я не спешил проживать этот период. Торопливость тут была не уместна: за подростковой наивностью Томки крылась цельность натуры, и мне не хотелось ее ломать.
Я помолчал, раздумывая.
- Понимаешь, - голос мой был полон грусти, - я действительно не такой, как многие. С этим уже ничего не поделать. Ну, так получилось... Я буду отличаться. И, поэтому, со мной будет или очень хорошо, или очень плохо.
Томка молча прижалась ко мне, и мою шею обожгло горячим дыханием. Потом я понял, что она тихо-тихо плачет, словно прощаясь с какой-то потаенной надеждой. Засвербело в носу и у меня. Я молча поглаживал ее по волосам, явственно ощущая библейское "... и будут два одной плотью".
- Пошли, - она, наконец, отлипла от меня и протерла ладонями щеки, - оставишь у нас портфель до вечера.
- Я быстро, - пообещал я с готовностью, - туда и обратно. Не должны меня там долго мариновать.
- Хорошо, - кивнула Томка, глядя себе под ноги. Потом шмыгнула носом и добавила: - Я буду тебя ждать.
"Боже, зачем я волоку за собой эту девчонку, куда?" - всю дорогу к Большому Дому я мусолил по кругу одни и те же вопросы, - "какое у нее со мной будущее? Может, еще не поздно отпустить? Пусть найдет пару по себе - будущего доцента, и вьет с ним счастливо гнездо".
Потом я с безнадежностью понимал, что, увы, это выше моих сил. Следом в голову начинали лезть совсем уж паскудные мысли о праве на заслуженную награду...
Я попытался перебить эту пакость разбором теоремы Хассе, запутался уже на второй лемме и, в итоге, пришел к Чернобурке в состоянии откровенного раздрая.
- Нет, ну сказал бы, что не до беседы тебе сегодня, я бы поняла и перенесла, - расстроено воскликнула Светлана Витальевна через пять минут после начала нашей беседы: мысли мои очевидно витали не здесь, но Чернобурка сделала из этого ложные выводы.
- Какая, говоришь, больница? - схватилась она за телефонную трубку.
- Кафедра факультетской хирургии ВМА, - я скрестил на удачу пальцы.
- Подожди, сейчас узнаю, - крутанула три раза диск. Когда заговорила, в голосе ее появилась непривычные командные нотки: - второй отдел, Лапкина. Соедините с дежурным по Военно-медицинской академии.
Я яростно замотал головой.
- Стоп! - бросила женщина в трубку и, закрыв мембрану ладонью, нетерпеливо дернула в мою сторону подбородком, - что еще?
- Не надо дежурного волновать звонком из "Большого Дома", - зачастил я взволновано, - лучше прямо на кафедру звонить, в ординаторскую, дежурному.
Чернобурка понимающе кивнула и скомандовала в трубку:
- Отбой.
Порылась в толстом потрепанном телефонном справочнике, и вот голос ее, как по волшебству, умаслился до необычайности:
- Добрый день! А скажите, пожалуйста, каково состояние подполковника Соколова? Он был сегодня госпитализирован к вам с подозрением на аппендицит...
Долгие полминуты я слышал в ушах только тугие толчки крови, пока, наконец, она не заулыбалась широко.
- Ну вот, все в порядке, - сказала, возвращая трубку на место, - операция прошла благополучно, уже вышел из наркоза.
- Спасибо, товарищ Лапкина, - искренне поблагодарил я, оживая.
И, правда, дышать сразу стало легче.
"Хм... товарищ Лапкина", - покатал я на языке и по-новому взглянул на Чернобурку, - "забавное совпаденье".
Светлана Витальевна прищурилась на меня с подозрением, потом, видимо, проняла что-то по моему лицу и погрозила пальцем:
- Даже не вздумай! Даже в мыслях!
- Эх... - тут я не выдержал, и рот мой расползся в непроизвольной улыбке, - а жаль!
- А то я не знаю, как меня в школе зовут, - проворчала Чернобурка, - и кто это запустил...
- Так-то ж любя... - прижал я ладони к груди.
- Клоун... - вздохнула она, - и за что тебя девушки любят?
Я промолчал, отведя взгляд в сторону.
- Ладно, - встряхнула Светлана Витальевна волосами, - работаем?
- Да, - меня действительно отпустило, - давайте.
Следующий час меня предельно вежливо, но непреклонно возили мордой по столу. Началось все вполне благопристойно: Чернобурка предложила мне огласить состав отряда - как я его вижу. Потом раскидать всех по должностям и набросать рабочий план экспедиции. А затем прищурилась на меня испытующе, и бросила короткое:
- Обоснуй.
И ведь я даже не сразу понял, что это ловушка. Первым щелчком по носу стал простенький вопрос:
- А Паштет твой разве поедет? Ведь у его мамы на эти дни день рожденья приходится, а кроме сына у нее никого и нет?
Я лишь заморгал в ответ глазами, впервые об этом услышав.
- А Ясмина как у тебя в палатке спать будет? У нее ж не просто так освобождение от физкультуры, ты знаешь?
И я ожесточенно заскреб в затылке, припомнив о ее застуженных почках.
А когда под конец разбора Светлана Витальевна задумчиво произнесла:
- А с этой Тамарой из восьмого "б" вообще все не просто, ты просто об этом не в курсе... - в животе у меня от ужаса ёкнуло, словно я случайно заглянул в котлы преисподней.
- Ну, понял что? - серьезно глядя на меня, подвела черту Чернобурка.
Я помолчал, взвешивая ответ.
- Понял, - произнес мрачно, - не нужно считать себя самым умным, Комитет все равно умнее.
- О! - оперативница начала лучиться удовольствием, - вот как это верно! Значит, лучше работать всем вместе, в команде, так?
- Что мы и делаем, - кивнул я с наивным видом.
"Ну", - подумал, - "говорят, что если вам кажется, что вас вербуют, то вам это уже не кажется. И...?"
Чернобурка неожиданно обманула мои то ли надежды, то ли опасения:
- Ладно! - решительно захлопнула она папку, - для школьника было продумано неплохо. Но нуждается в переработке, чем я и займусь. Надо будет вас еще вытащить с ночевкой в поле на сколачивание группы. Как-то так... Но пусть об этом у меня голова болит. Пойдем, познакомлю с руководителем экспедиции. Арлен Михайловичем зовут, - и она потащила меня в соседний кабинет.
