Цивилизатор в СССР 1978 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич (бесплатная библиотека электронных книг txt, fb2) 📗

И тут он услышал продолжение, сказанное таким же детским голоском, с серьёзной, почти что трагичной миной на таком же юном личике:

… — но, полагаю, что ныне я постиг и ещё одну его грань… неведомую другим.

Дослушав сказанное, Николай Фёдорович поймал себя на том, что начинает злится.

Кто? Кто так ловко научил талантливое дитя жонглировать фразами?

И попробовал поиграть «в разговор, как со взрослым» дальше:

— … какую-же?

— Я отвечу Вам… если вы подтвердите, что Вы — тот самый… затребованный мной доверенный человек от… того, кому были отправлены письма.

Главный редактор откинулся на стул.

Дело из комичного и фантастичного приобретало жуткий оборот.

Ребёнок не мог вести такой диалог!

Да и до последнего Пичугин был уверен в том, что дитя никак не замешано в истории с письмами…

Вся эта красивая, «всё объясняющая идея с кем-то третьим, затеявшим то ли розыгрыш, то ли провокацию» рушилась в мгновение ока!

Он сделал последнюю попытку поиграться в непонимание:

— О чём ты, Ваня, говоришь?

По лицу ребёнка пробежала гримаса. То ли обиды, то ли недовольства.

— …Вы не могли просто так приехать сюда именно в этот день… — буквально прошипел он. Заметочки про «цивилизационные тупики и вызовы» подписаны вашим… авторством! Позвольте, пожалуйста, ваше… редакционное удостоверение!

Перехватить инициативу не вышло.

Первый раз в жизни Пичугина отчитал 5-летний шкет. Попробовал, по крайней мере…

Но ситуация уже явно выходила за рамки общения с дитём-вундеркиндом. Кто его так подучил и настроил? Ведя подобный, безумный и невозможный диалог с 5-летним «вундеркиндом», мозг начал лихорадочно строить разумные объяснения.

Впрочем, диалог стоило вести любой ценой. Ибо ситуация явно выходила за пределы «розыгрыша»… скатываясь в «провокацию»?

Он вытащил (второй раз за сегодня и третий — за приезд в районный городишко) редакционное удостоверение, которое, раскрыв и перевернув правильной ориентацией подтолкнул по столу в сторону ребёнка.

Который буквально вцепился в него глазами… пару раз переведя взгляд с фото на правой стороне разворота на Пичугина…

— Допустим… верю — процедил «вундеркинд», отрываясь от сличения фотографии с оригиналом.

А Пичугин, тут же, попробовал подцепить того на недосказанном и оборванном:

— … О какой… неведомой другим… грани ностальгии говорил ты, Ваня?

Ответом был пристальный взгляд и долгое молчание. Неприлично долгое… когда Пичугин уже собирался своим возгласом подтолкнуть Ванечку, тот, словно подслушав, попросил нежданное:

— Я бы предпочёл, чтобы наедине вы обращались ко мне по имени-отчеству, я — Иван Юрьевич… мне так будет комфортнее, чем «Ванечка»… мы же на серьёзные темы будем общаться…

«Кривая усмешка», с задранным одним уголком губ на детском лице выглядела жутковато.

— …что же касается «неведомой другим грани ностальгии», то это именно «грань», ведомая только мне. Как ещё… можно идентифицировать… ощущения, который испытал от случайно попавшего на глаза тома из книжной серии, которую мне подарили в 80-е… которую всю прочёл тогда… и кое-что даже зашло… понравилось… оборот сленговый, простите…

Николай Фёдорович также в ответ, уставившись в лицо 5-летнего, какое-то время пристально изучал того и затем тихо спровоцировал того:

— Предлагаешь верить всему тому, что ты сейчас наплёл?

Николай Фёдорович был готов ко всему. Даже к истерике ребёнка… последствия которой можно загладить, извиниться, объясниться. Жизненный опыт говорил, что сильные эмоции могут дать больше откровенности.

А ситуация, как он уже понял — была из ряда вон выходящая. Не говорят так 5-летние дети.

И не реагируют так, как отреагировал «Ванечка»:

— Вам придётся это сделать… вопрос только в том, сколько нервов и сил на это потрачу я в своём 5-летнем теле, изыскивая способы донести… содержимое моей памяти до тех, у кого больше возможностей хоть что-то изменить. И сколько времени будет потеряно для страны. Часики тик-так, тик-так, тик-так… Я же написал в письмах, что готов в проверке… своих интеллектуальных способностей, выходящих за пределы как 5-и, так 10-, так и 20— летнего…

— И что? Ты предлагаешь верить в путешествие во времени?

— Для начала — хотя бы проверить то, что я говорю о себе… а насчёт остального… я ещё буду решать сам, кому и что говорить. Подумайте, пожалуйста, почему и кому я адресовал свои письма…

Происходящее как-то снова расцвело в глазах главного редактора красками интеллектуального розыгрыша?

Ну как-то же… кто-то смог так настроить умненького и начитанного ребёнка на подобную переброску загадочными намёками?

— …Хорошо… хорошо… — лихорадочно перебирая в голове, на чём бы прищемить юного наглеца, пробормотал Пичугин. — вот, для начала, ты упоминал что прочитал всю «Библиотеку Пионера»… в 80-е? Помнишь её содержимое? Хотя бы парой слов? Названия, героев и прочее?

— Легко. По верхушкам… «Президент Каменного острова» Козлова, ещё про Юхана Саалу не помню автора. Но по настоящему нравилась «Девочка в бурном море» Зои Воскресенской про советскую девочку в Швеции, отец которой работает в нашем то ли посольстве, то ли торгпредстве во время ВОВ… Великой Отечественной войны…

— …Допустим… но это могли тебе читать вслух. И сам ты, раз ты читаешь… — легко отринул его «доказательство» Пичугин.

— … Я не договорил… — «сурово» заметил шкет. — где-то в конце 80-х или начале 90-х узнал, что сама автор книги — Воскресенская, помимо официальной дипломатической работы в посольстве в Швеции, которая и дала ей материал для книги, была резидентом советской разведки там… под дипломатически прикрытием, так сказать. Сейчас, насколько я понимаю, эта информация всё ещё… не общедоступна, а в… «контору глубинного бурения» запрос… депутатский не пошлёшь, хехе.

— Вот как! — процедил напрягшийся журналист. Скользкость темы вновь встала в полный рост. Как и вопрос о том, кто стоял за ребёнком, жонглирующим невозможными для его, безусловно одарённого и талантливого детского разума фразами…

Или… всё таки?

Я что, уже готов поверить в сознание взрослого и полувековой опыт жизни?! — одёрнул сам себя журналист.

Пичугин, привыкший, по роду деятельности собирать сведения заранее (привычка ещё с фронта, не раз была полезной ему и в мирной жизни), про семью вундеркинда узнал многое, хотя, разумеется не всё.

Как начальница РайОНО, так и заведующая детской библиотекой поспешили его оповестить «про окружение вундеркинда».

Но кто в окружении этого одарённого дитя играет в какие-то… может быть, даже антисоветские и взрослые игры?

Сейчас он задаст ему ещё пару вопросов. Чтобы выяснить, в каком направлении ребёнку промыли мозги?

Уж очень напрягла его эта, в общем-то широко разошедшаяся «в народ» шуточная расшифровка названия Комитета… неправильно и как-то страшновато звучавшая из уст 5-летнего.

Пришло время попробовать иной подход… — поразила Пичугина неожиданная мысль!

— Иван… Юрьевич, допустим… допустим… я вам поверю, что внутри вас — взрослый. А что, если так, но просто вы — действительно взрослый, а просто у вас тело детское, но не потому, что вы — из будущего… а потому, что у вас какие-то проблемы с задержкой роста… и всё в том же духе, а? И вы себя выдаёте… за 5-летнего Ванечку Вяткина? А? Что скажете?

На самом деле Пичугин так не думал. Но мысль ему очень понравилась. Снова вызвать эмоции и спровоцировать…

— Хм… — по настоящему хмыкнул Ваня Вяткин и на секунду сам задумался —…а я ведь… действительно не рассматривал воспрос… в таком разрезе! Но постойте… — он окинул взглядом свои руки —… вы же видите, какая у меня нежная детская кожа… детские зубы, если в рот ко мне заглянуть… да куча свидетелей моей жизни за пять лет… нет задержки в росте, это — другое.

— Да… пожалуй, другое — легко согласился журналист. Перед ним действительно был ребёнок. Он это видел сразу. Но была интересна реакция на подобное предположение со стороны юного телом Вяткина.