Айдол-ян. Книга 1 (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
– ЮнМи? – вновь обращается ко мне ведущий, видя, что я молчу.
Перевожу взгляд на него.
– Если вы хотите, то, да, я могу рассказать, – холодно говорю я, – но… господин ведущий, предупреждаю. Правда может оказаться для многих болезненной. Как для присутствующих в зале, так и для зрителей шоу.
– Хмм, – говорит тот, как бы сомневаясь, – ты же не будешь нецензурно выражаться?
– Не буду, – обещаю я, отрицательно мотая головой.
– Тогда, всё в порядке! – как-бы облегчённо выдыхает СынГи, – Шоу «Сильное сердце» как раз известно тем, что в нём нет придуманных историй! Правда – это основа, на которой держится мир и наше шоу. Рассказывай. Не думаю, что ты произнесёшь какие-то ужасные вещи, не известные взрослым…
Студия сдержанно хихикает, оказывая ему поддержку.
– Хорошо, – киваю я, – тогда я начну. Прошу выслушать до конца, не перебивая…
– Спасибо, – благодарю я гостей, молчанием отреагировавших на мои слова, – Я считаю, что дело в скорости и в отставании. Современный мир отличается огромной скоростью изменений. Все помнят, когда у вас появился первый личный компьютер? А первый мобильный телефон? Простите, есть кто-то, кто уже ездил на электромобиле? Прошу, поднимите руку, кто уже ездил… Два человека. Уверена, что если я задам этот вопрос года через два, то руки поднимут здесь уже все. По прогнозам специалистов, за ближайшие десять лет исчезнет от 12 до 15% ныне существующих профессией. Дети, которые в этом году пошли в школу, еще не вырастут, еще её не закончат, а уже не будет 12–15% профессией, которые сейчас есть. Мы с трудом можем представить, что будет через 20 лет, когда уже точно эти дети вырастут…
Зал молча слушает, не перебивает.
– … Есть такое выражение: генералы всегда готовятся к прошлой войне. По сравнению с генералами, родители и тем более педагоги – это еще большие тормоза!
– Ээээ…? – с вопросительной интонацией подаёт голос студия.
– Да! – утверждаю я, – Сегодняшние родители воспитывают детей в сегодняшнем дне. Когда они думают о том, что было бы хорошо их детям, то они смотрят вокруг, анализируют окружающую действительность и из этого делают выводы о том, чему их учить, чему не учить, куда направлять. Но при этом редко кто из них думает, что к тому времени, когда их дети вырастут, сегодняшний день будет для них уже днём вчерашним!
– Хмм… – задумываются присутствующие.
– Но, даже родителям, – продолжаю я свою речь, – даст очень много очков вперед школа, которая уже сегодня готовит детей даже не к вчерашнему, а к позавчерашнему дню! Уже сегодня семьдесят процентов того, что учат дети в школе, неактуально, не говоря уже про будущее!
– Постой! – возмущённо восклицает Dragon, подавшись вперёд, – Что ты за ерунду тут говоришь?! Школа – не нужна? Так тебя понимать?
– Я говорю про парадокс воспитания детей, – отвечаю ему я, – он заключается в том, что в каких-то других сферах взрослые думают наперед, занимаются стратегическим планированием, пытаются представить, что будет дальше. А когда дело касается воспитания их же собственных детей, то они, словно напрочь забывают про этот временной люфт, который всегда существует!
– Пффф! – выдыхает на это Dragon, оседая на кресле.
– Почему так происходит? – продолжаю я, – Причина проста. Из-за быстрых изменений в мире, непредсказуемости, такой большой разности возможных вариантов, взрослые нервничают, поскольку сами не знают, что будет дальше. При этом, они хотят дать своему ребёнку самое лучшее, защитить его от возможных потерь. Но дело-то в том, что они не знают будущего! А как можно переживать за то, чего не знаешь? Поэтому, они переживают из-за того, что им понятно сейчас. И они переживают, как их ребёнок сдаст сунын, усваивает ли те 70% ненужного материала школьной программы, выучил ли он это, запомнил ли другое?
Смотрю в зал. Похоже, он испытывает когнитивный диссонанс, слушая, что им школьница «вещает».
– Дальше, – продолжаю я, – Когда родители нервничают, они начинают давить на детей, требуя от них соответствия будущему, о котором, опять же повторюсь, они не знают. И вот тут-то возникает проблема, которая стала всё чаще заканчиваться полной семейной катастрофой. Проблема современных родителей в том, что относятся к борьбе со своим беспокойством с неимоверным усердием. Они так прессуют своих детей, чтобы подготовить их к миру – я напоминаю, к тому миру, который в момент взрослости детей станет вчерашним и позавчерашним, – что превращают их в зомби. Они настолько не могут смириться с тем, что их ребенок не будет знать английского в семь лет, не будет читать в пять, не будет еще что-то, что превращают сунын в идола, не сдать который с достойным результатом, равнозначно смерти!
Обвожу взглядом студию. Все молчат и смотрят на меня во все глаза. Одна женщина даже рот приоткрыла. Интересно, это вырежут? Наверняка, да. Только странно, что ведущий не кричит – «стоп, сьёмка!». Ладно, почти всё сказал, нужно подытожить.
– В подростковых самоубийствах, в первую очередь, виноваты родители, – уверенно говорю я, – вторая вина – у школы!
– Я всё сказала, – говорю я после паузы, видя, что гости молчат и вроде, как бы ожидают продолжения.
– Возмутительно! – в полной тишине произносит ДжаОк, – Обвинять родителей, потерявших своих детей! Это – бесчеловечно!
Студия, невнятным, но судя по интонации, одобрительным гулом поддерживает её слова.
– Госпож ДжаОк, – спокойно отвечаю я, – если у человека плохо со здоровьем, то он идёт к врачу. Врач делает анализы и ставит диагноз. И если у человека всё очень плохо, то врач не скрывает от него правды. Он не говорит ему – «это у вас не рак, а просто насморк. Идите, продолжайте веселиться!». Врач не врёт, потому, что знает, что болезнь – нужно лечить. Если лечить даже самое безнадёжное, появляется, пусть мизерный, но шанс на жизнь. Если не лечить и бегать от реальности – шансов нет никаких. В нашем обществе есть болезнь, требующая незамедлительного лечения. А мы тут, с вами, на глазах всей нации – выступаем врачами. Поэтому, не нужно двусмысленности и стыдливого умалчивания. Мы, как врачи, должны сказать – вот проблема, а вот оно, лечение. Пусть оно неприятное и от него у вас вылезут все волосы и будет рвать по пять раз на день, но с ним у нас есть шанс, соотечественники! А если мы не будем лечиться, тогда доставайте ручки, бумагу и пишите завещания!
– Оооо–ОО! – восклицает ДжаОк, расширив глаза, и откидываюсь назад, – Оооо!
– ЮнМи, – обращается ко мне до этого долго молчавший ведущий, – ты не преувеличиваешь проблему, говоря о жизни и смерти? Мне кажется, ты видишь ситуацию в излишне тёмных тонах.
– Господин ведущий, – отвечаю я ему, – а вы знаете, что в Корее, показатель рождаемости составляет 1,2 ребёнка на одну женщину? А для поддержания численности населения хотя бы на одном уровне, нужно иметь этот показатель хотя бы в 2,1?
– О боже, – отвечает ведущий, уходя от ответа, – откуда у тебя всё это в голове?
– Я рассматривала различные варианты, чем я буду заниматься через двадцать лет, – пожав плечом отвечаю я, – для этого я собирала информацию, чтобы на основании неё строить прогноз. И узнала, что Корея – вымирает. У нас нет ни одного лишнего ребёнка! А мы их, каждый год, пачками, скармливаем суныну и благодушествуем, ничего не делая.
После моих слов в студии устанавливается почти абсолютная тишина. Слышно, как наверху, чуть слышно гудит лампа в каком-то из осветителей. Все смотрят на ведущего, ожидая сигнала к остановке сьёмки шоу. СынГи же, наклонив вперёд голову, смотрит в пол и о чём-то думает.
– Ты - айдол? – поднимает он голову, обращаясь ко мне с вопросом.
– Авансом, считаюсь, да, – кивнув, отвечаю я.
– Ты знаешь, что после того, как это шоу покажут по телевизору, у тебя будет много проблем?
– Подозреваю, СынГи-сии, – киваю в ответ я.
– Но, всё равно, ты говоришь то, что не принято говорить. Почему? Ты глупая? Или? Или, что?
– Я собираюсь жить в этой стране, – снова удивлённо пожимаю я в ответ плечами, – хочу, чтобы здесь жилось хорошо не только мне. Это ведь нормально, обсуждать проблемы с теми, кто хочет того же?
