На пути Орды - Горюнов Андрей (читать книги полностью .txt) 📗
Ему предстояло вступить в контакт с местным командованием, руководившим учением, и доложить о происшедшей накладке. Вот тут-то, наверно, «Smirnoff» и понадобится…
Внезапно истошный девичий крик, наполненный ужасом, привлек его внимание. Рядом с девушками на том берегу прудка в глубине чащобы нарисовались пять всадников – очень странные: в дурацких халатах, мохнатых шапках-малахаях, с саблями, с луками за седлами… Колчан стрел за спиной… Один – в металлическом древнерусском шлеме…
Было понятно, что эти странные всадники появились тут, привлеченные девичьими визгами. Эффектного появления «яйца» они не видели, а оно само, неподвижное, их не впечатлило.
Очевидно, что их заинтересовали девушки. Качая головами, они даже зачмокали от радости, обмениваясь короткими фразами на каком-то непонятном диалекте…
«Козлов-то, ряженых, развелось, – повсюду, ну… Не продохнешь! – мелькнуло в голове. Он попытался прислушаться, но на таком большом расстоянии не смог понять, на какой версии блатного языка беседуют эти ребята. – Казаки, что ли? „Есаул с урядником на джипе с кенгурятником“? Да нет, те-то полковники да генералы сплошь – от пастуха до сторожа на бахче: усы до пола и лампасы на кальсонах… А может, толкинисты. Но с саблями. Вот это мурло немытое в шлеме, поди, и есть какой-нибудь хоббит третьего созыва… Да тоже нет! Толкинист – безобидная тварь, сытая, юная. А этот просто как молодежь наша золотая, бритая, в черных кожанках. Злая сволочь, сразу видно. Полуграмотная. И нищета, видно, жуткая. Без погон. Бомжи по-корейски, вроде как морковь. Или по-монгольски? Нет, на корейцев не похожи. Монголия, Тибет… Скорее, так. Скорей, монголы. А кто здесь живет-то под Хабаровском? Китайцы? Уйгуры какие-нибудь? Бурята? – спросил внутренний голос и тут же ответил: – А хрен их знает…»
Люк контейнера за его спиной, подчиняясь, видно, заложенной в бортовой компьютер программе, медленно закрылся…
Один из всадников, догнав на ленивой рыси убегающую девушку, склонился с седла, поймал ее волосы и, наматывая их себе на кулак, приподнял отбивающуюся девушку, оторвал ее от земли, затаскивая к себе на лошадь…
От столь бесцеремонного обращения с девушкой Аверьянов просто остолбенел. Такое, в его понимании, пахло крупными, серьезными оргвыводами.
– Ты офигел?! Пацан?! – крикнул Коля. – Ты, сука, что же делаешь-то, чебурек вонючий?!
В воздухе свистнула стрела и тут же воткнулась в ствол березы рядом с Колиной головой.
– Убить ведь мог!!! – разъярился Аверьянов, крича через пруд. – Стоял бы рядом со мной человек – убил бы! Ну что оскалился, скотина?! А ну, брось девку сейчас же! Глухой?! Уделаю! Без шуток!
В ответ свистнула вторая стрела, от которой Коле уже пришлось уклониться…
– Все, придурки… – проскрипел зубами Аверьянов. – Вы меня достали. Я предупреждал.
Отпрыгнув назад в лес, скрываясь за деревьями, Коля скользящим шагом полетел наперехват татарину, закинувшему на ходу девушку перед собой – поперек седла… Татарину удалось сделать это как раз в тот момент, когда рядом с его конем возник Аверьянов.
Коля, возникший, разумеется, слева от всадника, тут же схватил коня под узцы. Всадник вытащил саблю и замахнулся. Однако бить с правой руки в левую сторону от коня, да и держа при этом в левой руке волосы бьющейся, вырывающейся девушки, неудобно…
Однако пеший противник был безоружен, и всадник решил, что он ничем не рискует, за исключением того, что этого, в пятнах, придется ударить вторично, добить. Сейчас можно просто влепить как попало.
Повернувшись в седле, всадник замахнулся саблей, намереваясь, сильно согнувшись налево во время удара, достать.
На саблю Коля не смотрел, смотрел в глаза и, боковым зрением, на левую стопу в стремени. В тот момент, когда левое стремя ослабло, что означало, что опора уже перенесена на правую ногу, а значит, сабля начала свое движение, Коля, держащий левой рукой поводья у самого шенкеля, резко осадил коня:
– Назад!
Конь мгновенно подался назад, при этом ордынца, начавшего уже совершать выпад, резко кинуло вперед. Пытаясь удержаться в седле, он потерял контроль и промахнулся.
Промазав, а значит, не встретив саблей препятствия в виде Колиной головы, он еще сильнее подался вперед. Бросив поводья и поймав всадника за кисть, держащую саблю двумя руками, Коля резко повернул ее на болевой – большим пальцем наружу, выворачивая сустав, и потянул руку дальше, вперед, стаскивая всадника с коня.…
В тот момент, когда татарин уже начал было падать, Коля резко вмазал ему ребром ладони пониже затылка, а затем, спокойно вывернув саблю из руки обмякшего воина, дернул окончательно, срывая с седла… Тот упал как мешок, без сознания…
– Николай Аверьянов! – представился он спасенной девушке, помогая ей вернуться на землю. – Можно просто Коля…
– Олена… – ответила девушка, соскальзывая с коня. – Можно просто Оленушка.
Ближний из оставшихся четверых всадников понесся прямо на них. С запозданием секунд на десять рванул и второй…
– В сторону! – махнул Коля Олене. – В лес!
Олена юркнула за деревья, но тут же остановилась, следя за дальнейшими событиями…
Аверьянов стоял с саблей в руках, спокойно наблюдая, как на него налетает всадник…
Лошадь – животное уязвимое. У коня нет ключиц, конь не может раскинуть широко передние ноги вправо-влево, развести в стороны, показывая своей кобыле и жеребятам, какой огромный сноп овса он добыл им на прокорм… Ноги коня, по велению природы, бегут почти параллельно друг дружке, иного им не дано.
Когда до лошадиной морды оставалось метра полтора и всадник должен был вот-вот принять поводья левее, чтобы рубануть Колю с правой руки безо всяких помех, Коля внезапно заорал страшным свирепым голосом прямо в морду налетающему коню:
– Смирна-а-а-а!
Обезумевшее от ужаса животное встало на дыбы…
– Р-р-рав-в-в-вняйсь!!!
Всадник, изготовящийся к удару, не успел среагировать, опустил руку с саблей, припал к гриве.
В тот момент, когда конь уже начал движение вниз, находясь в неустойчивом равновесии, норовя вернуть передние ноги на землю, Коля схватил его, зависшего над ним, за правую ногу, чуть выше бабки. Плавным маховым движением он повел правую ногу коня влево и вверх, как будто стремясь изобразить копытом в воздухе окружность… Даже не пытаясь вырваться, конь сначала заплясал на задних ногах, пытаясь сохранить равновесие, затем, вслед за движением своей правой ноги, перекрутиться передней частью корпуса влево и только потом завалился вместе со всадником на землю, на правый бок.
Придавленный правой ногой к земле, ордынец забарахтался.
Подойдя к нему, Николай поймал момент и наступил на саблю, прижав ее плоскостью лезвия к земле.
– Трудно саблей махать-то, лежа на правом боку?
Ордынец в ответ зашипел, а потом злобно взвизгнул.
Видя, что очередной нападающий уже приближается к ним, Аверьянов, представив себе на миг, что ему доверили пробить пенальти в финальной игре чемпионата мира по футболу, с чувством прокомпостировал самую середину фотографии шипящего ордынца.
Хотя удар пришелся точно в расчетную точку – в центр фото, а не по краю, – древнерусский шлем тем не менее с коротким дребезгом слетел с головы укравшего его татарина и, хаотично вращаясь в воздухе, долетел почти до самой середины пруда, снова напугав лягушек, рассевшихся там на листьях водяной лилии.
Оттащив отключившегося седока и отбросив подальше в кусты его саблю, Аверьянов помог коню встать, а затем, вскочив в седло, тронул коня навстречу новому, подлетающему татарину.
Когда до атакующего осталось не более двадцати метров, Коля перевел коня на рысь, покручивая саблей на скаку, – в стиле лихих атак Первой конной…
Сабля крутилась в воздухе со свистом, как живая, вспыхивая и искрясь в лучах встающего солнца… Уж что-что, а кисти рук Аверьянова были вполне разработаны – по полной программе. Именно этого сверкающего металлом сплошного круга бешено вращающейся сабли, видно, и не выдержало сердце противника. Он поднял саблю, стремясь не ударить, а только защититься…
