Непредвиденные изменения. Книга первая. Часть вторая (СИ) - Москаленко Юрий "Мюн" (библиотека электронных книг .TXT, .FB2) 📗

— Вы не понимаете, куда вы лезете со своим рылом — пытается он ещё сопротивляться аресту.

— Пять — произношу последнюю цифру, и они, видя, что я собираюсь стрелять, бросают со злостью сабли на кровать.

Забираем сабли и крепко связываем обоих, одного перевязав.

— Что там на улице? Кто стрелял? — спрашиваю Ремеза.

— Убежал, один убежал — вздыхает он.

— Молодцы — твержу сквозь зубы. — Остаёшься на охране и смотри, чтобы эти даже не шевелились — даю команду Ремезу, взяв его за грудки.

— Вяжем других…

Зажигаем медную масляную лампу, обнаруженную на выступе очага. Одного вязать уже и не надо, до утра вряд ли доживёт.

Потом обследуем комнату и находим ещё один выход. Дальше закрытая комната с дверью, в которой испуганно жмутся три девушки. Закрыли обратно, идём дальше. В другой комнате, закрытой тяжёлой занавеской опять женщины и дети на каком-то стеллаже с кучей ковров и подушек. Их то куда?

Идём дальше. Двери маленькие, а проходы узкие, приходится идти гуськом, и согнувшись. Находим лаз, по которому сбежал один из хозяев. Выглядываем и обнаруживаем недалеко Пётра, который интенсивно заряжает оружие. Он хорошо виден в свете звёзд. Понятно, почему он не попал.

— Пётр иди в лагерь и веди всех сюда — окрикиваю его. — Возвращаемся.

Запираем лаз. Возвращаемся…

— Жить хотите. Где подвал? — спрашиваю испуганных женщин.

Рассуждать мне долго некогда, хватаю первую девку и тащу из комнаты. Действительно подвал имелся и немаленький. Мало того, в нём много разного товара, ящиков и бочонков. Быстро обследовав, забрали только оружие. Спрятанные три гладкоствольных ружья, пару сабель, маленький бочонок пороха и мешочек с пулями подняли наверх. Лаза не обнаружили, но возможно он и есть. Тут я смотрю, ещё те хитрецы живут, как только что я убедился. Туда согнали только местных, а Качукова с неизвестным жандармом оставили.

— Ну что Савва скажешь? — знаю, что плохо с лошадьми, вот только насколько.

— Загнали лошадей, Дмитрий Иванович. Таких лошадей хор… — чуть не плачет наш кучер.

— Савва, я всё понимаю, но так…надо было — перебиваю его. — До Миллерово они хоть довезут.

— Дней через пять, не раньше — даёт однозначный ответ.

— Тогда бери Гришу, заберите с подвала одного мальчишку. Сделай так, чтобы мы через этих пять дней доехали до Миллерово — вздыхаю, но ничего поделать не могу.

Дальше разные хозяйские хлопоты по доставшемуся не маленькому хозяйству, организация обороны и всего остального. Пётра тоже занял, чтобы мне не мешал. Мне тут не до соблюдения прав человека. С Максимом ещё пришлось разбираться, его аккуратно завернули в ковер и связали. Даже не стал слушать его уверения в его честности. Банально нет на это времени.

Наконец появилась свободные минуты, чтобы очень внимательно обследовать бумаги в двух кожаных сумках для документов, которые цепляют к поясу. Они чем-то похожи на дамские сумочки двадцать первого века. Одна отделана медными бляшками, вторая серебряными.

В той, что попроще, нашел много разных бумаг. Паспорт на имя мещанина Качукова. Графскую грамоту на польского дворянина Станислава Забелло. Какое-то письмо на арабском языке. Пять билетов московской охранной казны по тысячу рублей серебром. Вексель банка Ротшильдов на английском языке на две тысячи фунтов и несколько николаевских серебряных рублей и мелочи. Пузырек с какой-то жидкостью и разная житейская мелочь.

Во второй побогаче, патент на дворянина и капитана жандармов Николая Александровича Мордвинова. Твоё ж м…мать их так, вот это попандос. Ну-ка его сюда.

Обследую его полностью, несколько не смущаясь. Хотя, чего там обследовать, панталоны, длинная рубаха и колпак. Кроме трёх перстней ничего не обнаружил. Снял их, под ругательства капитана. В сумке ещё около двести рублей ассигнациями, чистые листы бумаги, перья в тубусе, маленькая наваха, бритва, дорогое французские мыло и одеколон.

— Скажите кто вы такой? Я или мой отец, вас всё равно найдём — закончив ругаться Мордвинов.

— А подскажите, что вы в такой «интересной» компании делаете, Николай Иванович? — а сам рассматриваю и кручу кольцо, которое не даёт мне покоя. Где, где я такое видел?

Серебреное кольцо с красным камнем посередине и что-то начертанное, что так просто не разобрать. А вот английскую букву G с боку я разобрал.

— Я капитан третьего отделения жандармов, если вам это что-то говорит. Немедленно меня освободите и тогда получите снисхождение — видит, что я покачал головой. — Нет. Вы пожалеете. Очень пожалеете.

— Повторяю вопрос. Что вы, тут делаете? — ложу пока кольцо на стол.

— Это не ваше дело. Вы мешаете проведению царского указа — брызжет слюной жандарм.

Перед этим я оттащил Мордвинова в комнату, где так неудачно убил поляка. Трупы мы уже вытащили, но крови вокруг ещё много.

— Значит, не скажите? — во мне начинает закипать злость.

— Вас найдут и повесят. Немедленно меня освободите. Я вам приказываю — заладил опять своё Мордвинов.

Меняю местами Мордвинова с Качуковым, но так чтобы они даже не успели взглянуть друг на друга. У этого тоже, какой-то золотой перстень с двумя орлами по бокам поддерживающих щит с зелененьким камешком посередине.

— Так кто же вы такой, господин Качуков? Или польский граф Забелло? — усмехаюсь я.

— А вам, Дмитрий Иванович, какая с этого печаль? — похоже, что этот тип покрепче Мордвинова будет.

— Ух ты. Оказывается, я знаменит? — удивлен, так удивлен.

— Ну, ещё бы. Кто столько новых механизмов придумал. Да и не знать сына самого Мальцева, как-то… — пытается он качать головой.

— Зачем у меня пытались украсть служанку Марию? — перебиваю его.

— Я к этому не имею никакого отношения — теперь удивлен уже он.

— А кто? — а я ещё думал, что в Туле спокойно. А что же делается тогда в больших городах?

— Это, возможно, кто-то из людей пристава Юмашева. Но сами понимаете… слухи — опять спокойным тоном Качуков.

Как-то он слишком любезен и спокоен, и с чего бы это?

— Так всё-таки, что вы тут делаете? — ну послушаем его версию событий, даже интересно. Очень не плохое самообладание у мужика.

— Я приехал за английским врачом, которого должен встретить — так же спокойно отвечает он.

— А дальше? — ну вот и англичане появились.

— Он должен помочь девушкам. Тайно — продолжает меня удивлять этот странный арестованный.

— А они что, больны? — как всё запуталось. Но всё больше мне интересно.

— Да. Они привыкли к опиуму. А Вы, возможно сами знаете, что английские доктора в этом вопросе лучшие.

Ну, ещё бы мне не знать. Сами садят, сами и лечат. Китай не прошел без бесследно, набрались опыта. Вот это будет хрень, не дай бог часть окажется правдой. Обычно они так и делают, искусно мешая часть правды со своими интересами. Может, тут действительно просто решили тайно полечить высокопоставленных девиц, а я тут гору трупов понаделал. Вот тогда мне и моим людям точно каторги не избежать. Ладно, разберёмся. Ну не могут англичане тут так просто появиться, явно ещё какие-то цели преследуют. Пришлось таких необычных пленных закатать в ковры обоих, а на глаза надвинуть ночные колпаки.

Глава 12

Что-то во всей этой историей крутится у меня в голове, но вот что? Будем спрашивать дальше. Хорошо когда это можешь. А что делать, когда не можешь, и тебя терзают сомнения?

— Максим, извини, но придётся тебя тоже подержать тоже в ковре. Что-то много тут неясного. Вот скажи, кто такой Мордвинов? Какое занимает у вас там положение? — возвращаюсь к Савельеву.

— Насколько я помню, он был когда-то управляющим третьим отделением, а сейчас сенатор или тайный советник, точно не знаю — не весело Максим.

Так. Вот это удача. Ну, какой я молодец и что хорошо смотрел фильмы, как арестованных надо сразу разъединять и не дать им увидится.