Возрождение (СИ) - Смолин Павел (первая книга .TXT, .FB2) 📗
— Что? Город уже кончился⁈ — удивленно прокомментировал Кейташи выезд за пределы Стокгольма.
За окном потянулись фермы с полями, небольшие коттеджные поселки и редкие леса.
— Население Стокгольма — шестьсот с половиной тысяч человек, — ответила ему Хэруки. — А всей Швеции — примерно восемь с половиной миллионов.
Во времена Петра — то поменьше было. На что надеялись?
— А на карте смотрелось мощнее, — заметил Кейташи. — Да тут во всей стране живет меньше народу, чем в Токио!
— Климат такой, — подключился к беседе я.
— Количество особей всегда зависит от размера кормовой базы! — важно покивала Хэруки и честно признала. — Впрочем, для людей это не всегда верно — Швеция могла бы прокормить гораздо больше людей, — она повернулась ко мне и с загоревшимися от радости глазками попросила. — Иоши, прикажи королю переселять сюда негров из Африки!
— Кто я по-твоему? — удивился я. — Черта с два он станет меня слушать.
— Я пошутила, бака! — фыркнула на меня лучшая девочка и сделала Нанако замечание. — Ты слишком балуешь его самооценку!
— Вовсе нет! — возмутилась Нанако. — Иоши-сама — всегда Иоши-сама, и то, что он на полном серьезе обдумывает возможность приказать королю гайдзинов, говорит лишь о его рассудительности в принятии важных решений.
— Так держать! — расчувствовавшись, я дал Нанако «пять».
— У вас двоих — самые странные отношения из всех, что я видела, — приложила нас с секретарем Кохэку.
— Рабочие! — отмахнулся я.
— Ничего такого, чего не было бы в контракте, — кивнула Нанако.
— Это правда, — подтвердила Хэруки. — Странно, но Нана-тян — просто идеальный сотрудник, и Иоши сказочно повезло с ней.
— Ты слишком добра ко мне, Хэру-тян! — залилась краской секретарь.
До очень уютного, прямо-таки лубочно-европейского городка Сигтуна добрались меньше чем за полчаса. Прокатившись по тесным улочкам, любуясь жилыми домиками, магазинчиками и ремесленными цехами (хех), добрались до двухэтажной широкой гостиницы.
— Три звезды! — поразился я, посмотрев на вывеску.
— Имамура-сама, почему Иоши-саму хотят заселить в клоповник? — возмущенно спросила посла Нанако.
— Это не «клоповник», Курой-сан, — терпеливо ответил тот. — А старинная, пользующаяся уважением у знатоков, классическая североевропейская гостиница. Пяти звезд здесь нет, потому что пентхауз и президентский люкс не разместить без перестройки здания, а оно — памятник архитектуры.
— Извините нас, — отвесил я послу легкий поклон. — Мы с радостью поживем в памятнике архитектуры.
— Простите! — добавила синхронно поклонившаяся со мной Нанако.
— Когда в двенадцатом веке этот город захватили древние русские, они сперли церковные ворота и повесили их на церковь в Новгороде, — поделился я по пути ко входу историческим фактом.
— Наши предки тоже многое забирали у покоренных народов, — нашла повод погордиться Японией Нанако и осудила шведский сервис. — Хозяин гостиницы даже не встретил нас у входа, как подобает! Впрочем, чего еще ждать от гайдзина?
— Одзава-сенсей, простите, но слова Курой-сан… — обратился ко мне посол.
— Станут совершенно этичными при наличии рядом кого-то кроме достойных доверия подданных Его Императорского Величества, — успокоил его я. — Вы сомневаетесь в моей способности подбирать кадры?
— Ни в коем случае, Одзава-сенсей! — покачал он головой. — Простите за то, что сомневался в вас, Курой-сан, — поклонился девушке.
Через высокие двустворчатые деревянные двери мы попали в просторный холл. Пол устлан паркетом, поверх него — толстые ковры. На потолке висит позолоченная люстра — сейчас выключена, арочные окна дают достаточно света. Справа и слева от стойки администратора расположены ведущие на второй этаж лестницы. Стены обиты деревянными панелями и украшены картинами и позолоченными светильниками. Перед стойкой выстроились шеренгой гайдзины — пятеро одеты в униформу, шестой — в костюме, пожилой, высокий и седоволосый.
— Коничива! — старательно выговорил он, и вместе с сотрудниками отвесил коллективный поклон.
Мы поклонились в ответ. Далее состоялись рукопожатие и разговор на английском.
— Меня зовут Гудхлеф. Гудхлеф Эклунд, — неправильно представился он именем вперед. Что с гайдзина возьмешь? — Владелец этой маленькой гостиницы. Твой визит — огромная честь для меня, херр Одзава.
Сам ты херр!
— Можно просто «Иоши», херр Гудхлеф, — улыбнулся ему я. — Мне впервые доведется жить в памятнике архитектуры, поэтому я очень рад быть здесь. Ребята устали с дороги.
Работай, ленивый гайдзин!
— Номера готовы, — не смутился он и поручкался со взрослыми.
Когда процедура закончилась, он наконец-то выдал сотрудникам команду на шведском.
Мужики бросились доставать из автобуса багаж, а хозяин взял ключи и повел нас наверх.
— Это крыло — в вашем распоряжении, — вручил большую часть Яно-сенсею. — Ваши комнаты — в самом конце, Одзава-сенсей, — вручил мне оставшиеся пять.
Я раздал друзьям. Хэруки отдельный особо не нужен, но мы же типа приличные.
— Спасибо, херр Гудхлеф, — я достал из кармана сто долларов и под тоскливым взглядом посла протянул хозяину гостиницы.
— Спасибо, — не смутился он и взял чаевые. — Приятного отдыха, — потеряв к нам интерес, пошел вниз.
— У этого ленивого гайдзина совершенно нет чести! — тихонько приложила его Нанако.
Я раздал ключи друзьям, Яно-сенсей — ребятам, им придется жить по двое, и пошли по длинному, украшенному маленькими картинами и работающими светильниками — окон здесь нет — устланному красной ковровой дорожкой коридору, в пути теряя людей — ребята и взрослые расходились по комнатам.
— Вы будете жить с нами, Имамура-доно? — заметил я ключик и у посла.
— Меня просили присмотреть за вами, Одзава-сенсей, — смущенно улыбнулся он и пообещал. — Я буду стараться не слишком вам докучать.
— Я всегда рад возможности провести немного времени рядом с профессионалами своего дела — это позволяет набраться мудрости, — формально ответил я, и повел Хэруки в крайнюю правую дверь коридора.
Номер — как и просил, двухместный, с одной кроватью, большой ванной, телевизором, проигрывателем и даже камином. Разжигать смысла нет — лето же.
— У нас случилась беда, — развязывая галстук, поведал я усевшейся на кровать Хэруки. — Слушай…
— Нужно ехать туда! — подскочила она и бросилась к двери.
— Нельзя! — аккуратно поймал ее я. — Мы ничего не можем сделать.
— Ненавижу бессилие, — обмякла она и уткнулась лицом мне в грудь.
Мокро.
— Еще ничего не случилось, — попытался успокоить ее я. — Может и переживать не о чем. Посмотрим новости, ладно?
— Да, — шмыгнула она носом.
Раздался стук в дверь.
— Багаж, наверное.
— Иди, — мягко толкнула она меня и ушла в ванную.
Я открыл дверь и обомлел — на пороге, рядом с правильно принесшим сюда наши с Хэруки чемоданы коридорным, стоял вымученно улыбающийся мне средний сын доктора Канаана.
Книги пишет сын старший, а этот, получается, математик.
— Привет, Сидак! — приветливо улыбнулся я ему. — Давно не виделись. Заходи. И вы тоже, херр носильщик, — запустил обоих.
Чемоданы заняли свое место в прихожей, я вручил коридорному сто долларов — начинаю входить во вкус! — и выставил из номера.
— Здравствуй, Сидак, — поздоровалась с гостем Хэруки. — Просто ужасные новости! Уверена — это все враньё!
— Здравствуйте. Спасибо, — вымученная улыбка пацана стала шире.
— А ты тоже олимпиадник? — дошло до меня.
— Да! — подтвердил он. — Единственный сикх в сборной, — похвастался он на неплохом японском.
Понимаю. Угнетают моего индийского друга. На его сокомандников я повлиять не могу, но…
— Я буду жить с Иоши, а ты можешь занять мой номер, — предложила Хэруки, опередив меня.
— Спасибо, но я не знаю, позволят ли наши сопровождающие, — отвел он глаза.
— А вы по сколько человек живете? — притворился я, что не понимаю.
