Минус Финляндия - Семенов Андрей Вячеславович (хороший книги онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗
— Козел! — испуганно взвизгнул бедный ребенок, и вся орава мигом рассосалась в уличной толчее.
Головин во главе своей группы проследовал дальше по улице, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не ступить в нечистоты. Местное население, не знакомое с канализацией, запросто выливало помои на улицу да и вообще ссыпало туда всякий хлам и мусор. Чтобы пройти по улицам Тегерана и не испачкать ног — на это требовалась привычка.
Каждый порыв ветра поднимал с земли мелкий мусор, песок и труху. Вся эта взвесь тут же оседала на одежду, через четверть часа ходьбы Головин заметил, что края манжет его светлой рубашки и ее воротник покрылись траурной каймой. Генерал и сопровождавшие его офицеры сильно потели с непривычки, и на влажные от пота рубашки пыль оседала очень охотно.
Пробродив примерно час в гомонившей и орущей толпе, перепачкав светлые рубашки и как из душа обрызгавшись слюной персов, кричащих прямо в лицо, русские офицеры, сами того не заметив, тоже перешли на крик, общаясь между собой. Так в глухой и тихой деревне, погруженной в полуночный летний сон, когда и самый малый скрип становится слышен от околицы до околицы, стоит только раз тявкнуть разбуженной блохами собаке, как во всех дворах кинутся и повиснут на цепях глупые шавки, исходя злобным лаем. И чем дальше, тем громче и звонче лай, пока хоть один хозяин не переборет лень и, выйдя во двор, огуляет своего Полкана или Трезора березовым поленом поперек хребтины. Тогда храбрый лай сменится обиженным и жалобным поскуливанием, услышав которое, деревенские собаки тут же мудро замолкнут, не желая для себя похожей судьбы.
Улица сменяла улицу, неизменно расширяясь на своем конце базаром, базарчиком или просто толкучкой. Собственно, почти любая улица и брала свое начало от этих торговых точек, разбегаясь от них под неправильными углами и снова приводя к такому же точно базару, от которого увела вас совсем недавно. Бесчисленное множество увечных, калек, нищих, факиров, шарманщиков, убогих, и слабоумных сидело, прислоняясь спинами к стенам глинобитных домиков. Кто жевал насвай, кто курил, кто гнусавил песню себе под нос, а кто и просто так сидел в ожидании подаяния или интересного события. Культи, парша, чешуйки лепры, струпья, опарыши, неизменные и вездесущие мухи служили частыми украшениями этих угнетенных уродов, на любой разбор и вкус представленных в самом центре Тегерана.
На третьей или четвертой с начала прогулки улице один из офицеров обнаружил пропажу табельного пистолета, и тогда Головин, уставший от постоянного продирания сквозь шумную толпу, а еще более от жары, мух и вони, только сплюнул себе под ноги.
— Возвращаемся!
Вернувшись в торгпредство, он первым делом пошел к резиденту, чтобы вместе с сотрудником, допустившим промашку, написать рапорт по команде об утере боевого оружия.
— Не стоит пороть горячку, Филипп Ильич, — резидент сделал успокаивающий жест. — На какой, вы говорите, улице это предположительно могло произойти?
Головин подробно описал маршрут движения. Резидент снял трубку и по телефону внутренней связи вызвал своего офицера, поднаторевшего в делах за год работы в Тегеране.
— Пиши марку пистолета и его номер, — резидент пододвинул Головину лист бумаги и карандаш, через минуту отдал писульку вошедшему офицеру в штатском и приказал ему: — Нужно найти и принести это. Время на исполнение — час.
В самом деле, вопреки ожиданиям и к огромному удивлению самого Головина и его подчиненных, офицер из местной резидентуры уже через полчаса принес и положил на стол резидента утерянный пистолет.
«Невероятно! — думал Головин, глядя на возвращенное оружие, которое ему чуть не под нос сунули. — Найти в миллионном городе такую небольшую вещь, да еще так быстро! Умеют работать, черти».
— А чего? — словно прочитав генеральские мысли, пояснил местный сотрудник. — Ничего сложного. Ребятишки увели. Я этот ствол на ближайшем рынке и нашел. У торговца Алима, где ему и положено было всплыть. Ребятишки толкнули его за три лепешки и кусок халвы. Я даже денег не стал предлагать, забрал так.
Но не сорокаградусная жара, от которой не было спасенья, не вонища, стоявшая повсюду, не желто-зеленый понос, напавший на всех прилетевших вместе с ним сотрудников, истощили терпение Головина. На девятый день пребывания в Тегеране он сидел на оперативном совещании в кабинете резидента военной разведки. Обсуждались результаты оперативных мероприятий по выявлению и локализации немецкой агентуры. Докладывал генерал, коллега Головина, начальник Южного направления ГРУ. Местная резидентура, усиленная сотрудниками, прибывшими из Москвы, отрабатывала Тегеран вместе с окрестностями так же тщательно и кропотливо, как совсем недавно сам Головин отрабатывал Архангельск и Астрахань.
В середине доклада в дверь деликатно постучались, и в кабинет вошли трое. Потный от жары боец-автоматчик, награжденный медалью «За боевые заслуги», охранявший ворота во двор торгпредства, ввел в кабинет двух персов. Все трое так запросто зашли на совершенно секретное совещание, что генерал-докладчик, поперхнулся, не находя слов, чтобы выразить свое негодование.
— Вам чего, товарищи? — спросил резидент со своего места.
— Так что, шпиона поймали, товарищ полковник, — доложил боец и поправил медаль.
— Какого шпиона? — не меняя спокойного тона, уточнил полковник. — Кто эти люди?
— Стало быть, немецкого, — удивился полковничьей непонятливости автоматчик. — Это Алим, а это — шпион.
Боец старательно показал пальцем сперва на Алима, а потом на шпиона, чтобы начальство не перепутало их и не допустило ошибки.
— Какой такой Алим? — вставил свое слово Головин.
Боец скосил взгляд на генеральские погоны Филиппа Ильича и сделал такой жест, будто хотел сказать: «Ну что же вы, товарищ генерал! Как же это вы Алима-то не знаете? Его весь Тегеран знает, а вы почему-то нет!»
Вместо этой тирады солдат лаконично доложил:
— Так обыкновенный. С базара.
Ясность внес резидент:
— Это, Филипп Ильич, наш агент. Салам алейкум, Алим.
— Алейкум ас-салам, начальник, — обрадовался Алим тому, что его признали, просеменил ногами в шлепанцах к столу и двумя руками пожал руку резидента.
Совещание было прервано.
— В чем дело, Алим? — терпеливо, без доли неудовольствия спросил резидент так, будто только что встретил на улице давнего знакомца.
— Шпиона поймали, начальник, — белоснежно улыбнулся азиат.
Алим на удивление хорошо говорил по-русски, только с сильным южным акцентом, как у нас говорят в Ростовской области или на Ставрополье.
— Знакомьтесь, товарищи, — предложил резидент присутствующим. — Это Алим. Наш лучший агент. У него свой дукан на центральном базаре. Так что все городские новости мы получаем оперативно, по мере их возникновения. Верно, Алим?
— Верно, начальник, — не переставая улыбаться, Алим обходил вокруг стола и каждому офицеру жал руку двумя своими.
— Откуда он так хорошо знает русский? — приятно удивился Головин.
— Торговля всему научит. Захочешь иметь постоянных покупателей, будешь и на китайском чирикать, — пояснил резидент и обернулся к Алиму. — Так с чего ты решил, что этот человек — немецкий шпион?
Азиат улыбнулся так широко, как только позволял ему рот, данный Аллахом при рождении.
— Начальник, — Алим указал на шпиона. — Ты посмотри на него. Наши так чалму не мотают. Значит, он не из наших. А посмотри на его ноги…
Все посмотрели на ноги шпиона. Эти ноги, обутые в шлепанцы без носков, были белые. И не просто белые, но и чистые. Туземцы, совершая обряд омовения пять раз в день перед намазом, как того и требовал Коран, полностью игнорировали нижние конечности.
— А волосы он хной покрасил, начальник, — продолжил разоблачение зоркий агент. — Нашей, иранской. Тут же и купил, наверное.
— А почему ты решил, что это именно немецкий шпион? — улыбнулся резидент.
— Как же, начальник! Ко мне не подошел, пароль не назвал. Все ваши приходят ко мне на базар, называют пароль. Я всем вашим помогаю. Значит, это не ваш. И английский пароль он тоже не назвал. Все англичане приходят ко мне на базар, называют пароль. Я всем англичанам помогаю. Значит, он не от англичан. Остается только от немцев.