Пуля для Власова. Прорыв бронелетчиков - Карде Игорь (книги без сокращений .TXT) 📗
Андрей Андреевич, к счастью, в последнее время сопротивлялся все меньше и меньше – очевидно, привык к тому, что его «ведут», подсказывают, что надо сделать, как спасать армию. Наверное, так даже ему было проще – не нужно думать самому, принимать сложные решения. Тем более что все приказы и распоряжения, которые он получал, оказывались именно такими, какие требовались. Власов быстро убедился, что все идеи, которые «вкладывали» ему в голову, шли только на пользу Второй Ударной армии. Значит, на пользу и ему самому…
Начштаба Виноградов и комиссар Зуев только радовались активным и решительным мерам, которые принимал командующий, помогали ему, и результат не замедлил сказаться – положение Второй Ударной немного улучшилось. Появилась надежда на спасение и даже на частичную победу. Все видели в новом командарме талантливого полководца…
«Так зачем, спрашивается, нервничать, волноваться? – думал генерал-лейтенант. – Раз все идет так, как надо, не стоит сопротивляться внушению, а наоборот, можно расслабиться и следовать полезным советам…»
И он постепенно стал легче поддаваться чужому внушению и все реже оказывал сопротивление. Что, в общем-то, и требовалось Спасателям времени. Капитан Лепс заверил Злобина, что скоро можно будет оставлять командующего без надзора на несколько дней сразу, «программируя» как бы вперед. И это даст возможность больше заниматься своими делами. Скажем, готовиться к наступлению…
Леонид Анатольевич решил во время штурма Спасской Полисти быть в бронемобиле, ведь предстоит тяжелое сражение, и кого-то из Спасателей могли контузить или ранить. А он не только специалист по НЛП, но еще и военврач (настоящий, даже диплом имеется), значит, может оказать своевременную помощь…
Так что его место – рядом с друзьями, а генерала Власова можно на время оставить в штабе – пусть сидит в блиндаже и делает вид, что руководит армией. Особой пользы от этого не будет, но и вреда – тоже. А это – самое важное сейчас…
Спасатели заняли свои места в машине, Мешкова определили в боевой отсек – к Матвею Молохову. Он заменил Германа Градского – тот пока был в штабе армии. Такой ценный специалист, как Пан Профессор, нужнее там, чем на поле боя. Нечего ему в бронемобиле по лесам-перелескам мотаться, пусть занимается своими делами – переводит немецкие документы. От этого больше пользы будет…
Майор Злобин сел в кабину и кивнул Самоделову – заводи, поехали. Но, едва преодолели по разбитому проселку пару километров, как в безоблачном небе появилась «рама». Иван Мешков, привыкший часто поглядывать на небо (не видно ли «лаптежников»?), первым ее заметил и кивнул Матвею Молохову. Тот поднял голову – да, висит, проклятая…
Майор Злобин приказал остановиться и тоже посмотрел вверх – прилетела, зараза, ищет цели. Значит, скоро жди дорогих гостей – «юнкерсы». Хорошо, что «раму» вовремя заметили, можно укрыться…
– Эх, шмальнуть бы по ней! – мечтательно произнес Иван Мешков, наблюдая за тем, как «рама» медленно проплывает над ними. – Надоела, проклятущая: как прилетит – так жди «лаптежников». Или еще из гаубиц по тебе ударят – он наведет… Сколько ребят уже из-за нее погибло!
Молохов прищурился и еще раз взглянул вверх – а почему бы нет? Летит «Фокке-Вульф-109» на малой скорости, и высота у него небольшая – в пределах досягаемости. Немецкие летчики, полностью уверенные в своей безнаказанности (зениток-то у русских нет!), решили спуститься пониже, чтобы подробнее рассмотреть место и наметить цель для бомбового удара. Ладно, вот мы ее сейчас…
Матвей развернул КОРД, задрал его ствол максимально вверх (насколько позволял станок), прикинул расстояние, скорость, высоту и сказал Мешкову:
– Ну, смотри, Иван, будет сейчас фрицам на орехи!
Тщательно прицелился и дал пару коротких очередей. Сначала ничего не произошло, и Иван подумал, что Матвей, наверное, промахнулся, но затем из левого двигателя показался легкий дымок. Попал-таки! Иван от радости даже подпрыгнул на месте: вот вам, сволочи, будете знать, как летать в нашем небе!
Молохов дал добавочную очередь – для верности. Она также угодила в цель – из мотора густо повалили черный дым, показалось алое пламя. «Рама» стала резко забирать вверх, пытаясь уйти от неожиданной зенитной атаки, но не получилось: еще несколько выстрелов из пулемета, и загорелись уже оба мотора. «Фокке-Вульф-109» тогда резко клюнул носом и с воем пошел вниз. Вскоре, оставляя после себя черный шлейф дыма, врезался в лес. Летчикам спастись не удалось – не хватило времени, чтобы выпрыгнуть с парашютом.
– Ура! – закричал Иван Мешков. – Дали-таки прикурить!
Майор Злобин посмотрел на дым, поднимавшийся над деревьями, и одобрительно кивнул (молодец, Матвей, ловко сбил немца), а затем озабоченно спросил у капитана Лепса:
– Как думаешь, летчики нас заметили?
Леонид задумчиво потер подбородок и произнес:
– Думаю, да. И время, чтобы передать своим по рации, у них было. Матвей же не сразу их сбил, надо исходить из худшего… А потому предлагаю укрыться – на всякий случай.
Злобин придерживался того же мнения и приказал свернуть с дороги в ближайший лесок. Обе машины, бронемобиль и «ЗИС», устремились под деревья. Как говорится, береженого бог бережет…
Зарулили в небольшую рощицу, встали под старыми, ветвистыми осинами. Владимир Викторович приказал Мешкову: распоряжайся, командуй охраной, пусть займет круговую оборону. Тоже на всякий пожарный.
Красноармейцы под руководством Ивана ловко нарубили длинных веток и укрыли ими машины. Благо на деревьях появились уже первые зеленые листочки и маскироваться стало гораздо легче. Не то, что раньше, ранней весной, когда леса были голые и просматривались насквозь…
– Переждем здесь, – сказал Злобин, – пусть «лаптежники» полетают, поищут нас. Посмотрим, найдут ли…
Генерала Власова решили не беспокоить – пусть себе отдыхает, спит. Если появится опасность, тогда – да, разбудим, конечно… А так – незачем его тревожить, только-только уснул.
По приказу Мешкова красноармейцы рассредоточились вокруг машин, заняли оборону. Хотя передовая находилась довольно далеко, но мало ли что… Не раз уже бывало – немецкие диверсанты просачивались сквозь наши позиции, нападали на обозы и грузовики с боеприпасами. А еще убивали бойцов и командиров, захватывали вестовых, резали телефонные провода… В общем, вредили, как могли.
И надо исключить любую возможность попадания генерала Власова в плен. Поэтому на всякий случай решили выставить по краю рощицы дозорных – пусть смотрят, наблюдают. Сам Иван залег с ручным пулеметом на небольшом холмике у старой сосны, откуда хорошо просматривались все подходы. Благо впереди находилось пустое поле и видно было прекрасно. Если фрицы полезут, он их заметит и даст сигнал к бою…
Мешков установил пулемет на сошки и лег поудобнее на пригретую солнцем траву. Хорошо бы так и валяться все время! И чтобы никаких фрицев… Компанию ему вскоре составил младший сержант Кислицын, тоже человек достаточно опытный, повоевавший. Неторопливый, уверенный в себе, настоящий боец, в общем.
– Ждем «шарманщиков», – со знанием дела констатировал Кислицын, – скоро прилетят и завоют! Тогда хоть уши затыкай!
Иван кивнул: знаю, сам не раз лежал под их бомбами. Как начнет «лаптежник» пикировать, как завоет его «иерихонская труба»… У молодых, необстрелянных бойцов нервы не выдерживали, и они, зажав уши, с криком бежали прочь, куда глаза глядят. Лишь бы подальше от этого жуткого, невыносимого, сводящего с ума воя! И погибали от пулеметных очередей, которыми их поливали из «юнкерсов»…
У Егора Кислицына нашлась махорка, он угостил Мешкова. Тот с благодарностью взял щепоточку, насыпал на клочок газеты, сделал себе «козью ножку». Давненько не курил! С удовольствием затянулся и тут же закашлялся – забористый самосад!
– Хорошая у тебя махра, браток, продирает до самых кишок, – похвалил табак Мешков, – у меня такая же была, да жаль – вся вышла…
Они разговорились. Иван с радостью узнал, что Егор Кислицын родом из тех же краев, что и он сам. Земляки! После этого общение пошло уже совсем по-простому, по-дружески.
