Стратегия обмана. Политические хроники (СИ) - Ванина Антонина (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗

— Да не один ли чёрт?

После этого сумасшедшего дня глава энлэошников презентовал Гольдхаген целый блок неплохих сигарет в знак преклонения перед её актерским талантом. А полковник смог договориться с Темплом о смягчении режима содержания для Гольдхаген — теперь у неё был один выходной в неделю, который она всё равно проводила взаперти в медлаборатории.

Лили Метц ещё пару раз приходилось приезжать в Фортвудс для обследований. Тогда-то она впервые и столкнулась с Мери, которую так же привезли в поместье для обследований.

— Дочь моя, — воззрилась на Лили альваресса и подбежала к ней, — сбылось предреченное…

Мери подхватила растерянную Лили за руки и заговорила:

— В храме великого Гора жрица предсказала мне, что я проживу долгие века, прежде чем боги подарят мне дитя от плоти мой, дочь от крови моей, и что я увижу её после долгих лет во тьме и молчания на земле белых туманов. И вот, я вижу тебя.

— Простите, я не понимаю вас, — смущенно произнесла Лили.

Как ни пыталась Мери объяснить смысл давнего предсказания, Лили только качала головой. Внёс ясность только доктор Вильерс, сказав, что подозревает в Лили реципиента Мери, что именно египтянка пожертвовала свою по шишковидную железу для пересадки.

Не сказать, что женщины были слишком уж внешне похожи, но общие черты явно проглядывались. Ясность появилась только по прошествии месяца, когда доктор Вильерс пригласил в свою лабораторию полковника, Мери и обеих сестер-близнецов для финальной беседы.

Ничего принципиально нового полковник от него не узнал, только лишний раз услышал подтверждение предположения, которые доктор высказал в самом начале своих исследований перед сэром Майлзом и Ричардом Темплом. Новость об искусственном методе перерождения и смешении ДНК весело восприняла только Гольдхаген:

— Полковник, как честный человек, вы теперь должны меня удочерить, — не без ехидства рассмеялась она. — Это же надо, родной матери никогда не знала, а тут второй отец нашёлся. Что же теперь делать, как дальше жить?

— Ну, — замялся Лесли Вильерс, — я бы не стал называть это полным родством, скорее последствием пересадки органов между людьми с принципиально разным генотипом.

— Это что же вы хотите сказать, что Лили, — тут она бросила краткий взгляд на сестру, что сидела по другую сторону стола и жадно ловила каждый жест Гольдхаген, — что Лили переродилась легко и без осложнений и в благообразном виде, потому что её донором была такая же миниатюрная мисс Мери, а я мучилась адскими болями чуть ли не месяц, выросла почти на двенадцать сантиметров, а все мои женские формы усохли и голос стал ниже только потому, что мой муженёк не понял сути, что женщине нужно пересаживать железу от женщины, а не от мужчины с гипертрофированным ростом, так что ли?

— В общих чертах вы верно уловили суть проблемы.

Но Гольдхаген и дальше продолжала насмехаться:

— А Лили, что, состоит в кровном родстве с мумией Ленина? Ну, раз её кровь послужила консервантом в бальзамирующем растворе. — Тут она покачала головой. — Доктор, а, по-моему, вы занимаетесь ненаучной фантастикой. Это так проматываются королевские деньги, вернее британских налогоплательщиков?

— Гольдхаген, — окликнул её полковник, — не обижай доктора. Из вас двоих он, а не ты, дипломированный медик с пятнадцатилетним опытом работы.

— Точно, — издевательски кивнула она, — как только выйду на свободу, пойду учиться в медуниверситет, продолжу, так сказать, династию, заодно разберусь, что можно сделать с шишковидной железой, а что нельзя.

— Иди куда хочешь, только не вздумай экспериментировать как твой прадед, — мрачно произнёс полковник.

— Доктор, — пропустив предыдущую реплику мимо ушей, произнесла Гольдхаген, — а что будет, если у меня извлечь шишковидную железу полковника обратно? Я снова стану смертной? А рыжие волосы и веснушки тоже вернутся? Рост уменьшится?

Ехидная улыбка переросла в зловещий хохот, отчего доктор заметно поежился. И Лили тоже. Одна Мери смотрела на Гольдхаген с сочувствием.

— Бедная, — произнесла она, — отчего же доктор Рассел не захотел сделать тебя и моей дочерью? Осталась бы с сестрой, такой же красавицей и не думала про душегубства.

— О, а желание убивать, оказывается обусловлено внешностью? — наигранно весело протянула Гольдхаген. — Простите, конечно, мисс Мери, но я не потому решилась взять в руки оружие, что считаю себя обделенной мужским вниманием или ещё чем-то. И Лили я не завидую. И вам тоже, — уже с твердостью добавила она.

— Извлечение железы слишком болезненная процедура, — решил внести ясность полковник. — Доктор Рассел неоднократно повторял её с Мери, но в последний раз я не позволил и настоял, чтоб процедуру он провел надо мной. Можешь считать, что я один виноват в твоих злоключениях с внешностью. Вряд ли доктор Метц догадывался от кого именно получил биологический материал для пересадки.

— Это тогда ты стал красноглазым? — вдруг спросила Гольдхаген? — Неудачно покопались у тебя в голове? Ну и чёрт с ним, считай, что мы квиты. Все неприятности в мире творятся или по глупости или по злому умыслу, который в сути тоже основан на глупости.

— Рад слышать, что хоть в этом ты ни на кого не обижаешься.

— Да чего уж там.

— Между прочим, — заговорил Вильерс, — все альвары-близнецы перерождались если не в один день, то в одно время. У вас же разница в пять лет, что уже недопустимо с точки зрения естественного хода событий в гипогеянском мире.

— Доктор, — и тут не удержалась от ехидства Гольдхаген, — нобелевская премия по медицине, без вариантов.

Уже после разъяснительной беседы в медлаборатории Гольдхаген подчёркнуто быстро ушла на кухню, а Лили и Мери ещё долгое время о чём-то говорили на улице возле корпуса. Завидев полковника, Лили Метц подбежала к нему с испуганными глазами и спросила:

— Это правда, что у вас есть жуткая тюрьма в подвале?

— Мери рассказала вам?

— Сколько же она провела там времени? — в ещё большем ужасе вопросила Лили.

— Почти семьдесят четыре года.

— Вы не можете поступить так и с Сашей. Умоляю вас, — она схватила его за рукав и явно не намеривалась так просто отпускать, — я сделаю всё, что хотите… — и уже тише добавила, не сводя с него глаз, — всё, о чём ни попросите, я выполню. Только отпустите Сашу.

— Не я решаю подобные вопросы, — только и ответил полковник.

— Прошу вас, — прильнув к нему, продолжала шептать Лили, — я согласна на всё, абсолютно всё.

Полковник едва не растерялся, даже оглянулся по сторонам и подчеркнуто спешно сделал шаг назад от женщины.

— Госпожа Метц, я ещё раз повторяю, вы просите не того человека.

— Тогда подскажите, кто может решить судьбу моей сестры? Я готова остаться здесь вместо неё.

Полковник не поверил своим ушам:

— Что вы такое говорите? Что значит остаться вместо неё?

Лили опустила голову и произнесла:

— Вам кажется это глупым, я знаю. Но сейчас мой любимый человек находится в американской тюрьме, и я ничем не могу ему помочь. А моя сестра здесь. Я просто обязана спасти её, любой ценой. Саша и так многое пережила в концлагере, одна, хотя мы должны были разделить эту участь вместе.

Полковник понял, что перестает понимать суть происходящего:

— Кто вам сказал про концлагерь? Сарваш?

— Да, он сказал, что там они познакомились с Сашей, — и Лили глубоко вздохнула. — Я знаю, Саша оказалась там из-за этого проклятого статуса четверть-еврейки. Я ничего не знала про лагеря во время войны, я даже не представляла, что подобное может быть.

— Так что, Гольдхаген, по-вашему, жертва антисемитских преследований?

— Конечно, я смогла, вернее, мой муж смог исправить мою родословную, а о Саше я совсем не подумала. Кто знал, что через пять лет все евреи окажутся на грани уничтожения в лагерях смерти. А ведь я могла просто попросить Гвидо исправить родословную и для Саши. — Лили в волнении прикрыла дрожащей рукой губы, силясь не расплакаться. — Из-за этого мы и поссорились, она сказала, что я отреклась от нашей матери и деда, и более не сестра ей. Я обиделась, как последняя дура. А она прошла через такой ад. Из-за меня.