Блокада. Книга 2. Тень Зигфрида - Бенедиктов Кирилл Станиславович (книги бесплатно без онлайн .txt, .fb2) 📗
Вслух она сказала:
— Спасибо, Олег. Я очень давно не ела шоколада…
— Тебе сразу много нельзя, — как будто оправдываясь, сказал Гусев. — Но я тебе оставлю, у меня тут целая плитка.
"Целая плитка!".
Лене хотелось петь и смеяться от радости. Но ни на то, ни на другое у нее не было сил, поэтому она просто благодарно прикрыла глаза.
— Я к тебе, сестренка, вот по какому делу, — сказал викинг. — Брата я твоего разыскиваю, Леву. Мы с ним когда-то вместе в университете учились.
— Леву? — переспросила Лена непонимающе. — Моего брата Леву?
— Ну, да, — в голосе викинга послышались нетерпеливые нотки. — Нас в Ленинград прислали на неделю, срочная командировка… вот я и решил его отыскать. А он не с тобой живет, сестренка?
— Нет, — тихо ответила Лена. — А вы что же, совсем ничего не знаете?
— О чем?
— Ну, вы же учились вместе… должны были знать…
— Я после второго курса в Киев уехал, — улыбнулся викинг. — А письма Левка мне почему-то не отвечал.
— Его арестовали, — сказала Лена. — Еще в тридцать… тридцать девятом. Нет, в тридцать восьмом.
Она задумалась, припоминая. Да, ей как раз исполнилось девятнадцать лет. Лев должен был прийти к ней на день рождения но не пришел, потому что накануне его и еще двух студентов с его курса забрали в Большой дом. А через неделю после его ареста их с мамой вызвал следователь и долго расспрашивал о Льве. Какие-то странные он задавал тогда вопросы… что-то про экспедицию в Среднюю Азию…
— В тридцать восьмом? — удивился Гусев. — А я ведь как раз в тридцать восьмом уехал в Киев. Как нехорошо получилось! И что с ним, с Левкой, стало потом?
— Отправили в лагерь. Что же еще? Куда-то на север, кажется, в Норильск.
— Вот черт! — воскликнул викинг. — А за что? Чем Левка-то провинился?
— Пожалуйста, — попросила Лена, — дайте еще шоколаду…
— Погоди, сестренка, тебе столько сразу нельзя, а то плохо станет. Ты расскажи мне лучше, за что же Левку в лагерь засунули?
"Какой глупый, — подумала Лена про викинга. — Почему он задает все эти вопросы мне?"
— Я же не следователь, — проговорила она, — я не знаю… Вы у него спросите лучше.
— Какой следователь? — лицо Гусева приблизилось, Лена различала красные прожилки в уголках его глаз — видимо, лейтенант давно не спал. — Ты знаешь, какой следователь вел его дело?
Простой этот вопрос поставил Лену в тупик. Ей очень хотелось шоколада, и желание это вытесняло из головы все прочие мысли. Конечно, она знала, какой следователь вел дело Льва, ой же потом с ней разговаривал, а после разговора ("Это не допрос Елена Николаевна, никоим образом не допрос") пригласил ее встретиться вечером, сходить в кино и погулять в Летнем саду. И они встретились, и встречались потом еще раза три, и следователь был ничего, довольно симпатичный и обходительный, ухаживал очень красиво… Он обещал, что поможет Льву, если тот расскажет что-то про Среднюю Азию, и попросил ее, Лену, написать брату письмо. А потом, когда она написала это письмо, следователь… как же его звали? Сергей? Нет, вроде бы не Сергей… Он был армянин, и фамилия у него была армянская, кажется, Бархударян… а звали его смешно — Сурен. Да, так вот, когда она написала письмо, где просила брата рассказать все, о чем будет спрашивать его следователь, Сурен пригласил ее в ресторан. И они очень весело провели время, было много вкусной еды, шампанского и фруктов… а после ресторана Сурен отвез ее к себе. У него была большая комната на второй линии Васильевского острова, и там он подарил ей цветы — огромный букет роз — и сказал, что она самая прекрасная девушка, которую он видел в своей жизни. А когда Лена хотела уйти, Сурен сказал, что от ее поведения зависит, какое наказание ждет ее брата. И Лена, конечно, никуда не ушла…
Следователь, наверное, сдержал слово, потому что в тридцать девятом дело Льва неожиданно направили на пересмотр. Лев уже к этому времени был в лагере, в Медвежьегорске. Его снова привезли в Ленинград и началось новое следствие. Но вел его уже не Бархударян, а другой следователь по фамилии Лизерман. Этот с Леной не заигрывал, говорил жестко. Его интересовал какой-то предмет, который Лев нашел в экспедиции, кажется, фигурка птицы. Лизерман спрашивал, давал ли ей Лев этот предмет, и Лена созналась, что да, давал, один раз, когда она в школе сдавала экзамен по немецкому. "Это вроде талисмана, — сказал ей тогда брат. — Ты просто зажми его в кулаке, и отвечай, и ничего не бойся". Она так и сделала, и талисман помог, она сдала экзамен на пять, и преподаватели потом удивлялись, как это безалаберная Лена Гумилева, у которой по немецкому никогда выше тройки оценок не было, отвечала без запинки на прекрасном языке Шиллера и Гете. Да она и сама удивлялась, если честно.
Лизерман ей показывал эту фигурку, но в руки не давал, да они забрали ее еще когда арестовали Льва, вместе с другими его личными вещами. Показывал ей следователь и какую-то старую карту, но Лена о ней ничего не могла сказать — она всегда плохо разбиралась в географии, а на этой карте еще и написано все было не по-русски.
— Значит, их интересовала карта и фигурка? — спросил Гусев, и в этот момент Лена вдруг очень ясно поняла, что он никакой не однокурсник Льва, а тоже, наверное, следователь.
— Вы из Большого дома? — спросила она испуганно.
Но викинг не понял ее.
— Откуда? — переспросил он.
— Так здесь называют главное управление НКВД, — тихо подсказал чей-то голос сбоку. — Оно находится на Литейном проспекте.
Лена повернула голову. В нескольких шагах от кровати стоял невысокий блондин с невыразительным лицом. Лене он показался смутно знакомым. Где-то она его уже видела, но где?
— Я не из НКВД, — покачал головой викинг. — Я же говорю, я друг Льва. Но меня очень интересуют его вещи и письма. Он писал тебе письма, Лена?
"Я не говорила, как меня зовут, — подумала девушка. — Конечно, ему мог сказать сам Лев, но почему-то мне кажется, что это не так. И разговаривать он стал совсем по-другому — уже не играет в простачка. Может быть, зря я ему все это рассказала?"
— Ты же сама говорила Николаю Александровичу, что Лев писал тебе письма, — мягко сказал блондин. И тут Лена его вспомнила — это был знакомый деда, работавший в филармонии. До войны дед посещал филармонию каждую неделю, иногда вытаскивал с собой и Лену, хотя она терпеть не могла ту скучную музыку, которую там играли. И там она несколько раз видела этого блондина, как же его звали… кажется, Николай Леонидович.
— А вы что здесь делаете, Николай Леонидович? — спросила Лена. — Тоже ищете Льва?
Блондин с лейтенантом переглянулись. Гусев едва заметно кивнул.
— Да, — ответил блондин, — я тоже разыскиваю Льва. Так получилось, что он нам очень нужен. И находки, которые он привез из экспедиции — тоже. Если мы сможем их отыскать, то это, возможно, поможет Льву.
— Находки — в Большом доме, — сказала Лена. Разговор вымотал ее и она все сильнее хотела шоколада. — А письма Льва — в секретере, в верхнем правом ящике. Только пожалуйста, не забирайте их насовсем…
Викинг обернулся и сделал кому-то знак. Значит, в комнате кроме него и Николая Леонидовича, были и другие люди.
Послышался скрип выдвигаемого ящика. Потом кто-то выругался по-немецки.
— Друзья, — торопливо проговорил Николай Леонидович, — друзья, мне кажется, не стоит…
— Soweieso sie ist schon tot, — произнес чей-то насмешливый голос. Лене стало страшно. Она плохо училась в школе и по немецкому до выпускного экзамена у нее были одни тройки, но эту фразу она поняла. "Она все равно мертва", — произнес человек у секретера. Но ведь она была еще жива!
В этот момент Лене вдруг отчаянно захотелось жить. Как она могла быть такой размазней и нюней? Ну и что, что ей тяжело вставать с постели! Она сумеет, она обязательно сумеет! Она попросит у тети Зины обратно свои карточки и будет ходить в булочную сама. Сейчас лето, и она может собирать мать-и-мачеху и лебеду. И постепенно ноги снова расходятся, главное их все время тренировать. Может быть, если викинг оставит ей немного шоколада, это придаст ей недостающих сил.
