Вечный лес - Сван Томас Барнет (читать книги полные .TXT) 📗
Странность выразилась в том, что у Теи началось бурное веселье. Не успела она проснуться, как сразу начала хохотать и хохотала почти целый час. Затем потребовала, чтобы ей дали обед, и налетела на него отнюдь не как воробушек, а как настоящий ястреб, и только после этого заснула спокойным сном. В общем, трагического ничего не случилось – просто неприятное происшествие, но с вполне благополучным и даже забавным концом. Во всяком случае, таким оно виделось Эвностию, и мне пришлось толкнуть его в бок, когда он предложил давать девочке травку каждый день. Кора сидела на полу и качала колыбель с Теей, улыбаясь Эаку и как бы прося у него прощение, но в то же время будто говоря: «Все не так страшно, правда?»
Но Эак не улыбался.
– Спасибо, Зоэ, что ты пришла, – обратился он ко мне. Затем, повернувшись к Эвностию, сказал: – А тебе лучше пока не приходить сюда.
Слова эти показались особенно ужасными из-за того, что были произнесены с подчеркнутой вежливостью и с абсолютно бесстрастным лицом.
Кора вскочила на ноги:
– Что он такого сделал? Он только хотел, чтобы дети посмотрели на свои игрушки. Его надо поблагодарить за это!
– За то, что он отвел мою дочь в лес, где ее могли убить?
– Но с ней же ничего не случилось.
– Могло случиться. – Впервые Кора возражала ему.
– Наша дочь – дриада. Она живет в лесу. Она должна знать свою страну. Неужели ты думаешь, что она все пятьсот лет проведет в этом дереве?
– Нет, – сказал он. – Я так не думаю. – Вскоре мы узнали, что в его словах заключалась жестокая правда.
Глава XII
– Зоэ!
Я спряталась с головой под волчью шкуру. Было раннее Утро. Только что ушел Мосх, на полу беспорядочно валялись пустые бурдюки, от выпитого вина мысли мои путались, я засыпала.
– Зоэ, спусти, пожалуйста, лестницу.
Я узнала голос Коры. Будь это кто-нибудь другой, и не подумала бы вставать, но тут пришлось вылезти из-под теплого одеяла. Пошатываясь, я направилась к двери:
– Что, дорогая? (Совсем как критянин, который хочет нахмуриться, а вместо этого улыбается.)
– Можно мне подняться к тебе?
Кора была с обоими детьми. Тея сидела у нее на руках, а на спине в колчане удобно устроился Икар. На ней было красновато-коричневое платье, расшитое зелеными листиками клевера. Кора радостно улыбалась, и улыбка ее была настолько же естественной, насколько моя – вымученной.
Я спустила лестницу, более того, сама с трудом сползла вниз, мучительно чувствуя каждую ступеньку, и приняла у нее из рук Тею. Эта нежная крошка показалась мне такой же тяжелой, как Икар. Да, годы давали о себе знать. Оказавшись снова в комнате, я поскорее отдала Тею матери и растянулась во весь рост на постели. Сегодня я не могла вести беседу, у меня не было сил даже слушать. Но то, что сказала Кора, быстро заставило меня прийти в себя.
– Я иду навестить Эвностия, – проговорила она так, будто делала это каждый день, – мне одной не донести двоих детей, и я подумала, что ты, может быть, посидишь с Теей?
– А стоит ли это делать после того, что сказал Эак?
– Эак не знает. Он опять ушел на охоту. И потом, он запретил водить в лес только Тею.
– Ты прекрасно понимаешь, что он вообще не хочет, чтобы ты виделась с Эвностием.
– Это меня не волнует. – В ее голосе прозвучали металлические нотки. – Зато Эвностий хочет меня видеть.
– Конечно, хочет.
Как мне было объяснить ей, что видеться с ней и с Икаром так редко и тайком было для него еще тяжелее, чем не видеться вовсе. Он изо всех сил пытался по-новому построить свою жизнь, но теперь уж без нее и без своих зевсовых детей. За последние несколько недель он выточил для меня стул на трех ножках, чтобы я могла давать отдых ногам, Хирону сделал масляный пресс. Партридж получил рогатку, чтобы защищаться от задиристых панисков. Кроме этого, массу других полезных вещей он подарил друзьям или продал своим знакомым. Партридж переехал к нему жить, а Бион давно уже обитал в его доме. Эвностий почти не бывал один, все время чем-то занимался и, лишь когда никто не мог его видеть, становился мрачным и задумчивым.
– Понимаешь, он опять стал интересоваться женщинами, и это очень хорошо, а твой визит может вновь вернуть его в прежнее состояние. Знаешь, не зря говорят: «Минотавр, не интересующийся женщинами, – больной минотавр».
– Рада это слышать, – сказала она решительно, хотя при этом лицо ее приобрело отнюдь не радостное, а скорее тоскливое выражение, – он пользуется успехом?
– Ошеломляющим. И раньше он был сильным и страстным, но неопытным, теперь же, как рассказывают мои подруги, он превратился в идеального любовника. К силе добавилась нежность. Он научился обращаться с женщинами с той обходительностью и лаской, которая заставляет нас почувствовать себя не только желанными, но и любимыми, пусть только на один вечер. Говорят, он побывал уже у всех дриад, независимо от их возраста, хоть двенадцати, хоть четырехсот лет, кроме нескольких упрямиц – верных жен кентавров.
– А у тебя, Зоэ?
Я взглянула на нее так, что даже у королевы пчел опустились бы крылья:
– Ты ведь знаешь, он всегда считал меня своей тетушкой.
– Извини, – сказала она быстро, – просто ты такая добрая и щедрая. Все же, я уверена, от моего посещения ничего не изменится. Я хочу, чтобы он повидался с Икаром. В конце концов, он его зевсов папа. А если говорить честно, чтобы Икар с ним повидался. Удивительно, как такой маленький ребенок может скучать без кого-то.
Вовсе неудивительно, если этот кто-то – Эвностий. Кстати, я заметила, что за последние два месяца Икар слегка осунулся. И почти не гугукает. Он стал совсем, – я чуть было не сказала «как Тея», – стал какой-то подавленный. Хорошо, ради тебя я посижу с Теей, но, вижу, ей уже что-то не нравится, как бывает всегда, когда она сюда приходит.
– Расскажи ей о медведицах Артемиды. Только о хороших, а не о тех, из компании Флебия. Я скоро вернусь.
– Если уж ты идешь, то побудь там подольше. Иначе Эвностий расстроится. – Но ее уже не было.
Кора миновала ворота, по обычаю не запертые, и остановилась перед куском плотной ткани, закрывавшей вход в дом. Слишком уж ей хотелось увидеть Эвностия. Может, если она тихонько повернется и на цыпочках выйдет из ворот… Но Икар издал радостный вопль, и ничего не оставалось, как войти в комнату. Эвностий стоял на коленях у фонтана и кормил черепаху, ту, которую он приобрел вместо подаренной Коре и Эаку на свадьбу. Увидев Кору, он вскочил и бросился встречать ее. Тарелка с печеными мухами упала в воду (он ловил их на кусок пергамента, смазанный медом). Эвностий смотрел на Кору и Икара с таким изумлением, будто, побывав пред очами Праведного Судии в Подземном царстве, они вновь вернулись в страну живых.
– Мне тяжело было нести двоих детей, – объяснила Кора, – поэтому Тея у Зоэ.
Эвностий вытащил Икара из колчана и так крепко обнял, что она подумала: «Он переломает ему все ребра». Но Икар в ответ изо всех сил обхватил Эвностия за шею и уже больше не сходил с его рук. На какой-то момент Кора даже позавидовала своему ребенку. Между ними существовало такое взаимопонимание и они так искренне любили друг друга!
Ее больно уколола мысль, которую она тут же поспешила отогнать: «Если бы не моя мечта, если бы…» А теперь нельзя даже обнять Эвностия. Ее жест может быть неправильно истолкован и всколыхнет то, что он так старательно пытался забыть.
– Два месяца прошло. – Она не упрекала, ведь во всем был виноват Эак. Она сожалела.
– Два месяца и два дня.
– Эвностий, давай посидим в саду. Поправился твой шиповник после подкормки удобрениями?
– Это теперь самый пышный куст.
Эвностий легонько пошлепывал Икара, которого держал на руках, и играя, лохматил ему волосы. При этом он смотрел на Кору с таким пылом, что принять все это за братскую любовь было совершенно невозможно.
Вокруг стульев с сиденьями из мха рос водосбор, а вьюнки так обвили их ножки, что можно было подумать, будто стулья тоже выросли в этом добром, уютном саду. Кора и Эвностий сидели рядом. Было теплое, солнечное утро. Но долгая разлука не давала им начать разговор, казалось, их разделяет закрытая калитка. Даже Икар ощутил повисшую в воздухе напряженность и тяжело вздохнул.
