По следам Добрыни - Членов Анатолий Маркович (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗

Да, две березы и курган сыграли великую роль в судьбах Руси. И в личных судьбах всех участников этой, не уступающей шекспировским «королевской драмы». В судьбе Добрыни. Но и в судьбе Святослава. В судьбе Малуши. Но и в судьбе Ольги. В судьбе Мала. Но и в судьбе Владимира.

Так вот где лежишь ты, сын Рюрика, в бесславной могиле на берегу Ужа! Не помогли тебе ни поспешный мир с Константинополем, ни испытанная варяжская гвардия… «Игорь думал, – писал немного позже Рылеева известный историк Полевой, – что Древлянская область не Царьград, и поздно увидел эту ошибку» [43]. Да, Коростень с Шатрищем и будущей Игоревкой оказался страшней самого Царьграда и византийских огнеметов.

Курган на берегу Ужа остался вечным памятником того, что об эту древлянскую гранитную скалу русской свободы разбился варяжский деспотизм Игоря и всей его «волчьей» династии.

«Уроки государю». Итак, по Рылееву, Святослава к этому кургану приводит сама Ольга. Приводит не для поклонения, а в назидание. Она говорит, что отец его «сам виновен в смерти», и восклицает: «Внемли об оной повесть». Далее, она рассказывает сыну, как «угнетенных племя решилося… сбросить ига бремя», как Мал призывал отважных древлян к восстанию, восклицая:

И завершает свой рассказ о восстании 945 года Ольга так:

Симпатии поэта-декабриста здесь чрезвычайно отчетливы. Он воспевает народное восстание и казнь государя-деспота, расставляя акценты так четко, что сомнений у читателя в оценке различных участников драмы возникнуть не может. Он только что не называет иго, которое собираются свергнуть древляне, варяжским, рассматривая его скорее как просто феодальное (хотя можно подозревать, что он начал разгадывать и этот аспект восстания, ибо само слово «иго» применяется обычно к власти иноземцев).

Однако самое замечательное здесь то, что свои оценки и свою программу конституционной монархии Рылеев вкладывает в уста Ольги!

Скажем прямо, такое распределение симпатий Ольги несколько неожиданно. Откуда «уроки государю», преподаваемые Святославу Ольгою, взяты? Что это, домысел Рылеева? Нет, это распределение ответственности за события и признание справедливости восстания 945 года взяты им из самой летописи!

Казалось бы, их там ожидать нельзя, однако позиция Ольги вовсе не совпадала с позицией Игоря, и это наложило на летописную версию отчетливую печать. Мы уже знаем, что приписывание Ольге кровавых расправ с древлянами есть позднейшая вставка, но многое в версии событий 945 года восходит еще к самой Ольге. А она, как мы тоже знаем, не выгораживала Игоря, а отмежевалась от него, от его политики, даже от его гвардии. Она признала и восстание древлян справедливым, за исключением пункта о низложении династии.

И «уроки государю» Ольга постоянно давала Святославу вплоть до 969 года, последнего года ее жизни, когда она заявила сыну, что, пока она жива, не допустит безумного переноса столицы Русской державы из Киева за рубеж, в Болгарию.

Словом, как осуждение Игоря, так и разнообразные «уроки государю» в адрес Святослава от Ольги – суть мотивы, которые и Карамзин и Рылеев заимствовали из летописи.

Между тем они выглядят там парадоксально.

Летопись выгораживает Мала. Я уже говорил, что бесследное исчезновение князя древлян со страниц летописи выглядит загадкой тысячелетия. Но исчезновение Мала необъяснимо и еще с одной точки зрения: возмездия за убийство Игоря. С той самой точки зрения мести Ольги, которая столь подробно развита в летописи (эпизодами мнимых кровавых расправ Ольги) и подробно комментировалась не одним историком.

В самом деле, рассматривать ли месть Ольги как обязательную кровную, за убийство мужа, или как акт высокой политики, кару за убийство государя – наказание убийцы представляется ее естественным и неизбежным завершением. Более того, кульминацией должно стать наказание главного виновника убийства: бесполезно и даже нелепо убивать послов и рядовых древлян, если не казнить самого Мала. Именно его казнь должна послужить устрашающим примером. Именно его казни мы не видим в летописи.

«Так рассказывает Летописец», – комментирует Карамзин этот рассказ и тут же добавляет свои каверзные вопросы о том, вероятна ли оплошность древлян и так далее. Как я уже говорил, он отнес все колоритные рассказы о кровавых расправах Ольги к разряду басен. Но зададим другой вопрос: неужто летописец не заметил отсутствия необходимого центрального звена во всей мести Ольги? Нет ли в летописи следов того, что почтенного летописца смущало престранное отсутствие казни главного виновника смерти Игоря?

О да, следы есть – и какие следы! Именно здесь нас ждет самый удивительный парадокс всей летописной версии событий восстания: летопись выгораживает Мала! Это выглядит полной фантастикой. Ну, скажем, такой же фантастикой, как если бы манифесты Екатерины II стали вдруг доказывать, что Пугачев не виноват ни в чем. И тем не менее летопись делает именно это.

Распределение ответственности Мала сделано в летописи необычайно хитроумно. Политическая программа восстания – да, за нее Мал отвечает. Ее древляне приняли на думе с личным участием Мала. А само убийство Игоря? А сватовство к Ольге? А намерение захватить (и возможно, убить) Святослава? А намерение захватить престол державы и перенести столицу в Коростень? Ведь Мал, конечно, отвечает и за все эти шаги? Как и за годичное продолжение гражданской войны в державе? Оказывается – нет. Не отвечает.

Это странное распределение ответственности Мала было подмечено наблюдательным Сыромятниковым (тем самым, который разгадал антиваряжский характер восстания Мала и опасность для Ольги цепной реакции антиваряжских земельных восстаний). Но, не зная забытого открытия Прозоровского, Сыромятников счел, что Мал не отвечал ни за что потому, что был малолетним, древлянской землей управляли опекуны, а его присутствие на думе было чисто символической церемонией. И он заключил, что такое сватовство особенно оскорбило Ольгу.

После всего, что читателям уже известно о Мале и Добрыне, о Коростене, Шатрище и Игоревке, вряд ли нужно объяснять, что Мал тогда не был ребенком и принимал все важные решения, военные и политические. Так почему же он тогда в летописи ни за что не отвечает?

А потому, что эта версия сложена по приказу Ольги со специальной целью объяснить, почему Мал, главный противник Игоря, не заслуживает казни! В этой версии всё после думы говорят и делают одни древляне – будто бы по собственному почину, будто бы без ведома и уж без одобрения Мала. Они, а вовсе не Мал, убили Игоря и его дружину. Они, а вовсе не Мал, сватают Ольгу за него. Они, а вовсе не сам Мал, выдвигают все эти и прочие планы. И в результате вполне логично выглядит и то, что они, безымянные древляне, а вовсе не лично Мал, несут впоследствии заслуженную кару.

Но разве они ее несут, если в первоначальной версии (как и в действительности) никаких казней и пожара Коростеня не было? Да, несут! Вся древлянская знать обращается в рабство, древлянские города вынуждены сдаться Ольге, Коростень лишается ранга земельной столицы и так далее. Разве это не кара?