Корнет из нашего времени. Часть 2 (СИ) - Мелик Валерий (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Концовку пропел я почти шепотом. Затихли последние аккорды, наступила абсолютная тишина. Такое впечатление, что присутствующие словно боялись нарушить ее, боялись нарушить тот особый настрой, ту атмосферу, навеянную этой песнью. Поразительно, как удалось коренному питерцу, по национальности"…а папа у меня врач…", создать такое, чисто казацкое, степное. В моем времени она так же цепляла за душу, заставляла замолкать любую шумную компанию.
Глаза у многих предательски заблестели. Я скромно пережидаю, пока народ закончит осмысливать услышанное. Песня, конечно очень к месту.
Первым пришел в себя полковник Киреев. Он молча встал, подошел ко мне. Я тоже привстал. Схватив меня за плечи, посмотрел в глаза и как то рывком притянув к себе, обнял, потом отстранился, все еще держа за плечи и вновь обнял.
— Александр, я потрясен! — прошептал он, — это прям с меня написано…
Это стало своеобразным сигналом для остальных, офицеры стали подходить выразить благодарность за исполнение. Мне же приходится опять придумывать версии появления этой песни. Хотя присутствующие здесь мои однополчане, по-видимому, уже просто в это не верили.
Генерал Мейендорф, Александр Егорович, с восторгом смотрит на меня. У него явно не хватает слов, и он просто разводит руками, показывая, что впечатлен.
Одним из последних подошел мой новый товарищ, Петр Ольховой. До этого он молча сидел, глубоко уйдя в свои мысли, глядя прямо перед собой.
— Александр…да я…, да…, позволь считать тебя своим братом! — протягивая руку, сказал он с такой искренней непосредственностью, что мне ничего не оставалось, как согласиться. Никак не думал, что песня произведет такое впечатление.
— Сочту за честь, Петр, — пожимая ему руку, ответил я. Названный брат тут же обнял меня, троекратно поцеловав.
Но на этом, конечно, дело не закончилось. После того, как спал ажиотаж, вызванный моим выступлением, послышались просьбы и предложения продолжить. Отказываться неудобно, раз просят, надо уважить. Сначала подумал добавить из репертуара Розембаума, но потом решил, что обстановке не помешает несколько более лиричная композиция. Вспомнилась подходящая из "Любэ". Опять короткий перебор, и едва слышным голосом и несколько протяжно:
Тишина. Никто не хлопает. Оглядываюсь, взгляд у всех какой то отрешенный, задумчивый. Проняло. Кто-то осторожно хлопнул, и тут как прорвало…
— Браво!.. Это поразительно!..
Мои же однополчане, гордо поглядывая на всех, мол, "знай наших!", обозначая тем как бы свою причастность к моему успеху.
Продолжились тосты, теперь в мою честь, восторги. Но дальше развлекать присутствующих я наотрез отказался. Да и просители, поняв, что настаивать — это уже перебор, оставили меня в покое, переключившись на тему единоборств, джигитовки, ну а по мере дальнейшего уничтожения запасов шампанского — конечно же, о вечном, о дамах. Были и еще выступления под гитару, были и застольные, не без этого.
Так что, как говорится, вечер прошел в теплой, дружеской обстановке.
Прощались тепло, долго жали друг другу руки, обнимались, клялись "дружить семьями, то есть полками, то есть частями, то есть…в конце совсем запутались!". Александр Александрович приглашал посетить нас с ответным визитом, молодежь договаривалась о закреплении дружбы в одном из ресторанов Петербурга. Генерал Мейендорф, как любящий супруг своей дражайшей Веры Илларионовны, от ее имени настойчиво зазывал на ближайший вечер в ее салон. Петр, вместе с еще несколькими молодыми офицерами буквально вырвал с меня обещание провести показательный бой с ними. Уж очень их впечатлили мои "подвиги". Конечно, это не являлось секретом для офицеров гарнизона, но подробностей они не знали. А тут еще и Юра Лишин так красочно все описывал, будто сам был непосредственным участником тех событий.
На том и расстались.
По итогам всего этого культурного мероприятия у меня создалось впечатление, что с самого начала подразумевалось, что главной изюминкой здесь будет молодой корнет, то есть я, так сказать, восходящая звезда царскосельского высшего света. Да честно сказать, этого никто и не скрывал.
Сегодня я приглашен на ужин к командиру лейб гвардии Его Императорского Величества Кирасирского полка Рауху Георгию Оттоновичу.
Ужин в семейном кругу, а это происходило обычно по субботам, на воскресенье у молодых офицеров были куда более важные дела. В этих приглашениях не было ничего необычного, а скорее в порядке вещей, что то вроде традиции, когда старшие командиры принимали у себя дома, в семейном кругу молодых офицеров — холостяков. Тем было полезно в домашней обстановке отдохнуть душой, неформально пообщаться с командованием и его домочадцами. Да и командирам были полезны такие мероприятия. В неформальной обстановке можно лучше узнать молодого подчиненного, понять его, определить виды на него на будущее. А если к тому же у командира и дочь на выданье имеется, то такой ужин вообще просто необходим. Как я знал, у Георгия Оттоновича, кроме подростка — сына, который часто крутился в полку, была и красавица дочь, по отзывам главного эксперта в этих вопросах Юры Лишина, прелестное создание семнадцати лет.
И вот я у подъезда двухэтажного особняка в классическом стиле, над входом которого табличка "улица СРЕДНЯЯ, 11". Легко спрыгнув с подножки и одарив "водителя кобылы" стандартным полтинником, я едва успел сделать шаг к крыльцу парадного входа, как дверь гостеприимно распахнулась и меня встретил один из командирских денщиков, одетый по случаю в ливрейный фрак и выглядевший как классический английский дворецкий. Пока в небольшом вестибюле — швейцарской его коллега принимал у меня шинель и фуражку, он доложил хозяевам о госте.
Глава семьи, Раух Георгий Оттонович, сын героя Турецкой войны генерал-лейтеанта Рауха Оттона Егоровича, брат очень влиятельной фрейлины Ольги Оттоновны Раух, в домашней обстановке выглядел этаким добрым русским барином, любящим жить на широкую ногу. Здесь даже командирские денщики, вместо обыкновенных солдатских рубашек красовались в ливрейных фраках и атласных жилетах. Супруга его, Лидия Ивановна, урожденная княжна Голицына, напротив, несмотря на свое аристократическое происхождение, производила впечатление простой скромной женщины, любящей жены и матери десятилетнего сорванца и как уже упоминал, очаровательной семнадцатилетней дочери.
— Здравствуйте, Александр, Вы же позволите так к Вам обращаться, я думаю, мы можем оставить официоз. Прошу Вас, проходите!
Буквально двумя днями раньше был опубликован указ о производстве Георгия Оттоновича в генерал-майоры, поэтому я поздравил его с этим.
— Благодарю Вас, Александр, — ответил генерал, — считаю, что чины и звания — это в том числе и заслуга моих подчиненных. Я счастлив командовать нашим полком и такими славными гвардейцами!
