Неожиданность (СИ) - Попов Борис (книга бесплатный формат .TXT) 📗
— И что же делать, мастер? — растерянно спросил Ваня, — он и за тем столиком нам костей каких-то дал, да еще и буркнул:
Ничего больше нету.
— Ты только что видел, как я это делаю. Неправ? Обидел хорошего человека по собственной глупости? Извинись — и все дела.
Наина фыркнула.
— Вот еще! — и отвернулась.
Иван посидел, подумал, пожал мне руку, и ушел на кухню.
— Скоро мы во Францию с Богуславом морем отправимся, — начал излагать я средиземноморский туристический буклет — обязательно Ивана с собой возьму!
— Давно мечтала в чужеземных королевствах побывать, — томно заметила предсказательница, грациозно потянувшись всем телом — уж очень там, бают, духи хороши!
— А какие там наряды! — поддержала ее Пелагея, — муслин, бархат, шелк, кисея — бери — не хочу! Один раз это увидишь, всю жизнь помнить будешь! А как на красивой женщине, ну вот вроде тебя, все это глядится! Переливы цвета, оттенки, это ж блеск, просто глаз не отведешь!
А какие во Франции фасоны платьев! Умопомрачительные! Эти выкройки до Киева только лет через двадцать дойдут. Немолода, конечно уж будешь, хотя, впрочем, какая тебе разница — ты теперь замужем, пора уж на печи лежать — детей, а потом и внуков нянчить.
Наина аж поперхнулась.
— Я тоже поеду во Францию! Не хочу двадцать лет ждать!
— А какая будет удивительная дорога! — продолжил я, — розовые рассветы станут цвести над голубыми лагунами Греции, Крита, Лесбоса, Кипра, Корсики, Италии. Громадные мраморные скалы цвета — какого же они там цвета? Я их и не видал сроду! А наплевать, слушатель благодарный, вон как у девахи глазенки блестят! — мраморного цвета, будут приветствовать нас на берегах, где целыми рощами произрастают оливковые деревья, второй раз цветут финики и смоковницы, перелесками стоят апельсины, лимоны, мандарины. Там манят к себе удивительные мушмулы и опунции.
Там, сквозь неимоверно прозрачную воду, на очень большой глубине видно чистейшее песчаное дно, радуют глаз красивые морские звезды и кораллы, неторопливо стайками проплывают разноцветные рыбки.
Только тебя я с нами нипочем не возьму!
— Как это? — опешила Наина. — Ваня же едет!
— Ваня он боец, в одиночку Невзора положил, а от тебя никакого проку нету. Против черного волхва ты ничего не сумела, с дельфинами явно не столкуешься, да и характерец у тебя гадкий.
Не желаю больше на твое содержание деньги тратить, бесполезный ты человек. А под Ваньку, чтоб не тосковал, какую-нибудь смазливенькую француженку задвинем — там бабцы безотказные!
Как забесилась Наина! Как зарычала! Женская злоба и дикая ревность захлестнули ее целиком! Вскочила, стала кричать:
— Я за свой счет поплыву! Мне на ваши деньги наплевать!
— Конечно плыви, но на другом судне, нам не мешайся. Я капитану побольше денег дам, только бы он тебя ни под каким видом на свой корабль не брал.
Наина осеклась, упала обратно на стул.
— А что же делать, — прошептала она, — мне обязательно нужно при моем Ванечке быть…
— Тебе бы еще одной, полезной ипостасью разжиться, тогда бы точно взял, да еще и приодел бы в дороге.
— Где же их берут? — опять воспылала предсказательница.
— Да кто где. Я с мертвого Невзора снять изловчился и уже при помощи этого чужого естества с дельфинами столковался, Таня у подруги взаймы взяла, и в бою ведьму Василису пришибла. А у тебя, как видишь, ничего нету.
— Дайте, дайте мне!
— Своего отдать не могу, у меня Боба не отнять, это чисто мужской вариант, а вот у Танюши Пелагея съемная, и перекинуть ее минутное дело.
— А что это вы их по именам зовете? — с подозрением спросила Ная, — они что, живые люди?
— Да где там! — недрогнувшим голосом соврала Большая ведьма, — это просто полезный инструмент для ума, ну как молот у кузнеца или топор у плотника. Не нужен инструмент — отложила, подала команду: Пелагея, уйди! Понадобился, скомандовала: Пелагея, приди! — вот и все дела. А имена им для удобства в работе дадены.
— Минус в том, — опять взялся рассказывать я, — что Татьяна с нами нипочем идти не хочет, сильно по родным соскучилась. А мне ее Пелагея во как нужна! — и я чиркнул оттопыренным большим пальцем себе по горлу. — В кого только ее перекинуть, ума не приложу!
— В меня! — недолго думая выпалила Наина.
— Да ты вся какая-то хлипенькая, — стала куражиться Пелагея, — выдюжишь ли, не знаю. Я вон богатырка, лошадь поднимаю, а вот ты…
— Это я только с виду жиденькая, — не сморгнув, сбрехала Наина, — а так быка на плечах унесу, и не охну!
Я мысленно поаплодировал обеим — как естественно для женщины обмануть ближнего своего и добиться поставленной цели. Видимо, это тоже послужило в свое время с пользой для выживания гомо сапиенсов.
А ведьма между тем времени зря не теряла.
— Клади руки ладошками кверху! — Ная положила, Пелагея тут же накрыла их богатырскими ладонями — говори: я согласна принять Пелагею, — я согласна принять Пелагею, — прошелестел повтор, — чуешь, пошла?
Наину передернуло как от удара током, а Таня, теперь уже только Таня, упала на стул и откинулась на спинку. Все! Переход завершен!
Тут из кухни в обнимку вышли повеселевшие Хрисанф и Иван. Каждый тащил в свободной руке по здоровенному кувшину вина. Ох, не видать мне сегодня взваров и отваров!
Увидев сомлевшую Наину, Ваня забеспокоился.
— А что это она какая-то сонная?
— С Татьяной связалась на ладошках силой меряться, — включился в фестиваль врунов и я, — конечно не одолела, но глянь, как богатырку умаяла!
Конечно, богатырская сила и мощь показывали свое превосходство над слабосильным задором, и Таня возилась уже побойчей Наи, но вид ее тоже оставлял желать лучшего.
— Хрисанф, добавь приличной закусочки и посуды, да и сам с нами присядь — в ногах правды нет. Вот еще что, чуть не забыл: поляку супчику или бульончику хотя бы спроворить, может полегчает пареньку.
— Тому, который…
— Именно тому! — остановил я ненужные уточнения, — которого вы вчера с Христо на тележке катали.
Хрисанф неторопливо подумал и сказал.
— Суп только к обеду будет, но бульончика уже сейчас можно налить.
— Так наливай, не тяни время.
И понеслось! Повар таскал харчи, мы с Ваней разливали винный дар богов по бокалам, а проспавший все на свете и только что пришедший Богуслав вместе с богатыршей сдвигали столики.
В конце концов все присели за получившийся Г-образный стол и залудили по первой. Девчонки раскраснелись, мужики расхрабрились, и вторая тоже ушла влет. Завязалась бурная беседа. Я проследил, чтобы Венцек не пил слабенькое винишко, а сразу дернул 100 грамм крепчайшей граппы и начал хлебать бульон.
Венцеслав выпил, и глаза полезли на лоб, а потом со зверским усердием начал наворачивать хлебово. Конечно, не мед мы тут пьем, но подобное, как учат гомеопаты, лечится подобным, вот и приходится клин клином вышибать. Больше пить ему сегодня не велел.
— Но мне же полегчало! — пытался поспорить носитель королевской крови, — значит если еще чуть-чуть выпить, станет совсем хорошо.
Подрастают новые поколения, и все с той же охотой и усердием лезут в прежнее дерьмо, — подумалось мне. Значит и бородатый анекдот про японца, пившего, а потом опохмелившегося вместе с русским, пойдет вместо аргумента на ура.
— Венцеслав, тебе приходили сегодня в голову черные мысли, что лучше бы умереть, чем терпеть эту муку мученическую?
— Было дело, когда уж вовсе невыносимо поджимало.
— Так вот, если еще сегодня выпьешь, завтра будешь думать: лучше бы я умер вчера!
Венцек торопливо отодвинул от себя стакан и ушел на берег моря проветриваться. А я уже выяснял у Хрисанфа, куда запропастился ловкач Ламврокакис.
Оказалось, что Христо прибежал в корчму раньше всех, съел кусок сыра и глотнул чуть-чуть винца, выпросил кувшин крепленой радости и маленькую корзиночку фруктов, после чего унесся в неведомые дали.
— Либо маяк погнал в одиночку штурмовать, либо на приезжих купцов всей своей мощью обрушился, — высказал резонное соображение Богуслав. а на меня цыкнул:
