Контртеррор (СИ) - Валериев Игорь (электронная книга txt) 📗
– Может быть, Тимофей, ты и прав, – задумчиво произнёс Беневский и начал чистить трубку.
«Может и прав, а может и нет», – подумал я, вспоминая, как пытался вспомнить пятьдесят восьмую статью со всеми её параграфами, когда-то прочитанную в Инете. И как потом пытался изобразить их на бумаге, формулируя такие понятия, как «революционная деятельность», «измена», «террористический акт», «государственная тайна», «шпионаж», «саботаж», «хищения имперской собственности» и так далее.
Тот же Карпович, если этот указ императора будет принят, получил бы вышку и конфискацию всего имущества семьи. Не хрена было воспитывать такого урода.
А взять понятие – «революционный саботаж»?! Это есть сознательное неисполнение кем-либо определённых обязанностей или умышленно небрежное их исполнение со специальной целью ослабления власти правительства и деятельности государственного аппарата. Наказание – лишение свободы на срок не ниже одного года, с конфискацией всего или части имущества, с повышением, при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до расстрела с конфискацией всего имущества.
Песня! Статья для всех промышленников, снабжающих деньгами революционеров, которых требовалось предостеречь от глупостей. Да и чиновники хорошо под эту статью попадают. Сорвали поставки вооружения – саботажники, приняли бракованные изделия – изменники. Все просто, очевидно и доходчиво. Оставалось только сделать так, чтобы этот закон приняли, а потом заставить его работать. А дальше посмотрим на этих провокаторов.
Глава 8. Резидент
Как я и предполагал, отгулять весь отпуск, мне было не суждено. На восьмой день нашего с Машей медового месяца из Гатчины прибыл фельдъегерь с приказом Николая немедленно прибыть во дворец. Немедленно подкреплялось тем, что фельдъегерь прибыл с заводным конём. Видимо, действительно, случилось что-то неординарное.
Быстро переодевшись в форму Аналитического центра, чмокнул в носик Машеньку и, попрощавшись с тестем и тёщей, вскочил на коня. Вместе с фельдъегерем намётом вылетели из усадьбы и направились по дороге в Гатчину. По пути на станции фельдъегерьской почты сменили лошадей, в результате чего двадцать вёрст до дворца преодолели за два часа.
Приведя себя в надлежащий вид после такой скачки, в сопровождении лакея прибыл в кабинет Его императорского величества, где кроме Николая находились Ширинкин и Кошко.
– Разрешите войти, Ваше императорское величество, – дождавшись кивка императора, зашёл в кабинет. – По Вашему приказанию прибыл.
– Извините, Тимофей Васильевич, что прервал ваш медовый месяц, но без Вас не обойтись. Присаживайтесь, господин полковник, – Николай показал рядом с собой на свободное кресло, а потом обратился к Кошко. – А Вы, Аркадий Францевич, кратко введите Тимофея Васильевича в курс дела.
– Если совсем кратко, то участвуя в расследовании дела № 347 по факту беспорядков на Обуховском заводе и в селе Смоленском, которое ведёт следователь по важнейшим делам Санкт-Петербургского окружного суда надворный советник Кузьмин, удалось выйти на нашего денди, – произнёс сыщик, потом усмехнулся и добавил. – И он, действительно, оказался лондонским.
– И кто же наш незнакомец? – сдерживая волнение, поинтересовался я.
– Бизнесмен из Англии Сидней Рейли. Работает под покровительством английского посольства в Петербурге, имеет связи среди влиятельных русских политиков, высокопоставленных чиновников, среди купцов и промышленников, – подал голос Ширинкин.
Ошарашенный известием о Рейли, который был мне известен в будущем-прошлом, как английский шпион, действовавший в России после революции семнадцатого, с недоумением посмотрел на генерала и Кошко.
– Так и есть, Тимофей Васильевич. С криминалом и революционерами он встречался в загримированном виде. Выглядит же на самом деле он вот таким образом, – Кошко достал из папки несколько рисунков и фото и положил передо мной на стол.
Разглядывая фото, я подумал, что Рейли особо и не гримировался. Так парик, усы, очки. Считай, тоже самое проделывали и мы в Англии. Но узнать – не узнаешь. Видимо, поэтому и не мог вспомнить, где же я видел этого денди. Фото же Рейли в истинной ипостаси заставило даже вспомнить его фамилию, кажется, Розенблюм. А вот с именем в памяти был провал. То ли Зигмунд, то ли Георгий, то ли Соломон, то ли Самуил.
Так же вспомнилось, что по информации из Инета, играя личностями, Рейли максимально сильно запутал свою биографию, оставив в ней множество белых пятен. Споров о нём и его деятельности было множество. В своих воспоминаниях шпион утверждал, что родился в Ирландии и сначала вел вполне обычную, скучную жизнь. Но однажды все перевернулось с ног на голову. И он стал шпионом Британии. Правда, иногда Рейли вскользь упоминал, что его настоящая родина – Российская империя, а истинные родители – русские дворяне.
Из воспоминаний другого британского агента, дипломата и разведчика Роберта Локкарта, Шломо Розенблюм в поле зрения СИС попал в Бразилии, где устроился поваром в экспедицию, организованную британской разведкой. Во время экспедиции спас её начальника от смерти, и был им завербован. Получая британский паспорт, взял имя Сидней, а женившись на ирландке Маргарет Рейли, сменил и фамилию. Работал на англичан в Европе, Петербурге, даже в Порт-Артуре отметился. Позже вновь всплыл в Петербурге, где продолжил свою активность под крышей помощника британского военно-морского атташе.
Самое громкое из его дел, насколько я помнил, была попытка организации летом одна тысяча девятьсот восемнадцатого года, так называемого латышского заговора или заговора послов. По официальной советской версии, Рейли вместе с Локкартом пытались совершить антибольшевистский переворот, подкупив латышских стрелков, которые несли охрану Кремля. Но заговор провалился, поскольку изначально был чекистской подставой. Сам Рейли тогда сумел бежать, но заочно его объявили подлежащим расстрелу при поимке.
Закончив свои воспоминания, задал Кошко вопрос:
– Как же вышли на него, Аркадий Францевич?
– Можно сказать, что случайно. После того, как во время следствия выявили основных зачинщиков на Обуховском заводе, коих оказалось и не так уж много, начали отрабатывать их связи, особенно, Александра Шотмана, Анатолия Гаврилова и Анатолия Ермакова, – сыщик усмехнулся. – Признаться не ожидал, что это будет так просто. Уж больно много рабочих были обижены на забастовщиков, особо на эту троицу. Они же с помощью железных прутьев и самопалов заставляли нормальных мастеровых покидать цеха завода. При этом прутья часто пускали в ход. Вот сначала один мастер сказал, что видел троицу с каким-то господином. А после того, как я наудачу показал портрет нашего денди, ещё пара десятков свидетелей показали, что видели этого человека с организаторами забастовки. А дальше дело техники. Задействовали филеров, агентов Дворцовой полиции и вычислили дом, откуда выходил «товарищ Григорий».
Кошко сделал паузу и, взяв в руки рисунок, ещё раз внимательно посмотрел на него.
– Грим дело, конечно, хорошее, но моторику движений никуда не денешь. Пять дней у этого дома агенты проторчали. Но всё же «товарища Григория», а затем и господина Рейли вычислили. А фото из МИДа, где он паспорт получал. Хорошо поработали.
– Я бы сказал – отличная работа, Аркадий Францевич. Подготовьте списки на всех агентов и чинов, работавших по Рейли, для поощрения. Себя не забудьте включить в этот список, – произнёс император.
– Слушаюсь, Ваше императорское величество, – радостно ответил, вскочивший из кресла, Кошко.
– Что скажите, Тимофей Васильевич? – этот вопрос Николая был уже обращён ко мне.
– Надо отрабатывать связи нашего «денди». Они интересны в любом сегменте его взаимоотношений, хоть у революционеров с криминалом, хоть в дворянской среде, купечестве и среди промышленников. Надо ставить плотное наблюдение за господином Рейли и начать разрабатывать тех, с кем он встречался.
– Евгений Никифорович, силами Дворцовой полиции справимся? – задал вопрос император Ширинкину.
