Шофер. Назад в СССР. Том 3 (СИ) - Март Артём (читать книги онлайн без регистрации txt, fb2) 📗

— Ай, — Титок махнул рукой. — Да нормально все.

Мужики стали забираться в кабину, а я, было уже, пошел к своему месту, как услышал голос Ваньки Кашевого:

— Игорь! Погоди чутка!

— Чего? — Я обернулся.

— На два слова!

— Ну, давай. Чего такое?

— С глазу на глаз! — Крикнул своим высоковатым голосом Кашевой, пыхча и торопясь подбежал ко мне. — Про Катьку и Серого.

Я замолчал, глядя в глаза Ваньке. Тот смущенно опустил взгляд.

— Игорь! — Высунулся из окошка Саня. — Ну чего? Едем?

— Погоди! Щас! — Крикнул я, а потом обратился к Ваньке уже тише, — отойдем?

Мы зашли за Белкин задний борт.

— Сказать тебе я кое-чего хочу, — смутился в очередной раз Кашевой. — Кое-чего важное.

— Так. Что случилось-то?

Глава 17

Кашевой засопел. Ноздри его несуразного носа-картошки раздулись, сделав большой нос еще больше. Повременив, Ваня наконец-то решился заговорить:

— Прости меня Игорь, за все что я тебе плохого сделал. И что тогда не захотел сразу отбуксировать, и что на суде наговорил. Прости…

— Это ты мне хотел сказать? — Изогнул я бровь, подбоченился.

— Ой нет-нет, — поторопился он ответить, — еще поблагодарить. Понимаешь, без тебя я и не знал, как быть в такой моей горькой беде. Видел, что Катька погибает там, у Серых. Видел, как ее строит Пашка, видел, как бьет Матвей.

Он замолчал и опустил взгляд к камешкам пыльной гравийки.

— Знал, а ничего делать не хотел. Боялся, — продолжил он. — А ты вот, не побоялся. Хоть и не имеешь ты к нашему семейству никакого касательства, все равно пошел на Матвея. Несмотря ни на что пошел. Даже под ружьем пошел. Я бы так никогда не смог.

Ваня вздохнул и глаза на его широком полноватом лице заблестели.

— Да и меня ты спас. Потому как если бы не ты, точно лежать мне мертвому. Матвей в меня стрелять хотел, я видел!

— Ну с мертвым ты преувеличиваешь, — я улыбнулся, — он в Мятого стрелял в упор. И тот живой остался. Слышал я, что ходит уже по больнице своими ногами. Еще день, другой и отпустят его домой долечиваться.

— Да не, — натужно улыбнулся Ваня, — с моей такой хм… Удачливой судьбою, Серый бы точно меня застрелил. Хе-хе!

— Ну ладно, — я улыбнулся сдержанней, — принимаются твои извинения.

— Мир? — Кашевой протянул мне свою пухлую руку. Я пожал.

— Ну ладно, Ваня, — сказал я, норовя уходить к кабине, — давай! Торопимся!

— Погоди, Игорь!

— М-м-м-м?

— Да просьба у меня к тебе есть, — смутился Кашевой.

— Вот значит, как, — я вновь подбоченился, — так мож сначала с просьбы надо было начинать, а потом уж извиняться?

— Может, и надо было, — пряча от меня глаза, сказал Ваня, — ну ты ж меня знаешь. У меня кишка на такие вещи тонка. Мне проще сначала так разговор завязать.

— Ну ладно, — я вздохнул, — давай сюда свою просьбу. Послушаю, а там уж глянем.

Кашевой поднял, наконец взгляд, даже заулыбался. Пухлая его мордаха зарумянилась.

— Спасибо, Игорь.

— Ну, давай уже. Чего там?

— Да все то же. Про Катьку, — Кашевой потер щеку в редкой белой, блестящей на солнце щетине, — незадача у нас с ней.

— Какая?

— Любовь, — он вздохнул. — Горюет она сильно по Матвею. Что-то у них в семье все как-то по нездоровому получилось. Матвей бил ее, ни во что не ставил, а та любит и все тут.

— Ну а я тут при чем? — Удивился я.

— Погоди, Игорь, пожалуйста. Дослушай ты до конца.

— Ну Игорь! Ну чего ты там⁈ — Заорали мне с переда машины.

— Ща! Едем! — Я отозвался, а потом обратился к Кашевому, — ну, давай уже, не тяни. А то все пиво с тобой щас проспим.

— Да-да, — Ванька торопливо закивал, — уже доканчиваю. Так вот. Мамка все уговаривает ее пойти на развод подать. А та ни в какую! Не хочет и все тут! Говорит, мол, что бы ни случилось с Матвеем, будет она его с тюрьмы ждать. А у нас с мамкой, — Кашевой погладил голову, — волосы с того седеют, с таких ее слов. Думали мы, думали, как ее убедить, ну и…

— Ну и?

— Ну мамка попросила меня чего-то придумать, — Ванька глянул на меня какими-то испуганными глазами, — чтобы я поговорил с ней, как с сестрою. Переубедил. Сама-то мама не может. Катька уперлась.

— Ну а я-то тут при чем? — Повторил я.

— Да просто…

— Ну что просто?

— Просто хотел попросить тебя, Игорь… А не поговоришь ли ты с Катькой заместо меня? У тебя язык вон какой подвешенный. А я в таких задушевных разговорах пенек настоящий.

Последние эти слова Ваня выпалил на одном дыхании, нервно и торопливо. Я, право слово, чуть на носочках не привстал от такой просьбы.

— Да ты чего, Ваня? — Улыбнулся я, — я понимаю помочь, если уж чего страшное твориться, если уж чьему-то здоровью угрожают, жизни. Если кто в беде. Но тут? Не, в такие ваши семейные дела я не полезу.

— Ну пожалуйста! — Посмотрел на меня Кашевой жалобно, — поговори с ней! Я даже и не знаю, с какой стороны к таким разговорам приступают!

— Ваня, — вздохнув, я покачал головой, — ты сам себя слышишь?

— Не, ну а че? Согласился же ты помочь, когда узнал, что Матвей Катьку бьет?

— Главное слово тут — «бьет». Потому и помог. Тут любой нормальный мужик заступился бы. Вон, Мятый меня на это все надоумил. А все потому, что жалко ему было тебя и Катьку.

— А сейчас тебе Катьку не жалко? — Ваня поднял брови.

— Не, Кашевой. Сейчас мне жалко тебя. Потому как совсем ты уже. Даже со своей сестрой боишься поговорить. На других свой братский, родственный долг перекладываешь. Ладно, я понимаю, когда помочь надо было с Матвеем. Он парень крепкий, отчаянный. А ты не из того теста сделал, чтобы кулаками махать. Но рты, чтобы разговаривать, и у тебя, и у меня есть. Вот и разговаривай!

— Да как же мне подступиться-то? — Развел руками Кашевой, — какие мне к ней слова подобрать-то? Я и не знаю!

— Знаешь ты все. Потому как это твоя сестра. Тебе ль не знать ее лучше других?

— Ну я не могу, — Сжался как-то Ванька, — не знаю. Мне мама всегда говорила, что я очень нерешительный. Очень робкий.

— А хочешь сделать первое усилие к тому, чтобы избавиться от этой твоей робости? — Спросил я.

— Конечно… Хочу… — Неуверенно сказал Ванька. — Да только не знаю, как мне это сделать.

— А вот так. Поговори с Катькой. Убеди ее, что Матвей оказался не таким человеком, чтобы с ним жизнь свою связывать. Ты сам ж знаешь его. Ты обоих Серых знаешь. Вон сколько с ними продружил. Вот и подбери.

Ванька внимательно смотрел мне в глаза, а потом отвел взгляд. Сжал полные свои губы.

— Наверное, твоя правда, — сказал он наконец, — чтобы приобретать характер, надо усилие над собой сделать. А мне характер нужен, я уже давно про это думаю, в голове все туда-сюда переливаю.

— Ну вот тебе и шанс. Так дерзай.

Кашевой глянул на меня с доброй улыбкой. Набрав полную грудь воздуха, глубоко вздохнул. Шумно выдохнул.

— Хорошо. Прям сегодня с ней и поговорю. Смогу убедить Катьку, что б шла в сельсовет. Спасибо тебе Игорь.

— Да хватит тебе рассыпаться в благодарностях, — улыбнулся я.

— Нет-нет! Правда, спасибо! Без тебя я никогда бы не решился!

— Игорь! Притормози, а? — Скривился, глядя на меня, Плюхин, — мне в посадку надо! По нужде!

— А чего, не дотерпишь? — Спросил понуро Титок.

Заметил я, что от часа к часу становился он все темнее и темнее. Будто ходила за Титком по пятам большая туча, и все ширилась, закрывая его от солнца. Что-то у него было на уме.

— Да чего ты? Пусть человек сходит, — ответил я и съехал Белкой на край дороги. Остановился.

Санька быстро выпрыгнул, затрусил через пустую дорогу. Побежал к посадке. Через минуту он уже скрылся в густых низкорослых кустах, да затерялся где-то между акацией и топольками.

С Титком мы сидели в молчании. Времени подходило уже к десяти часам дня. Стало жарко. Солнце забралось достаточно высоко. И хоть в тени еще сохранялась прохлада раннего утра, за ее пределами припекало как надо.