Воин света (СИ) - Ромов Дмитрий (читать книги полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
— Зачем исповедоваться? — пожимаю я плечами. — Ваши грехи меня не интересуют, а вот взгляд на ближайшее будущее знать хотелось бы. Насколько мне удалось узнать, Мишико Большой недоволен мной. Он много хочет и громко кричит об этом. Объявляет войну, делает разные неприятные вещи.
— Ну, а чего же ты хочешь, если сам его отовсюду выдавил? Расстраивается человек. Хочет вернуть своё и обидчика наказать. А как его наказать? Отобрать, то что у него есть и присвоить себе. Думаю подобная цепочка причин и последствий отыгрывается у человеческих существ не один десяток тысячелетий.
— Возможно, — соглашаюсь я и закидываю в рот скрученный трубочкой ломтик баклажана, начинённый перемолотыми орехами и чем-то ещё неимоверно вкусным. — М-м-м… люблю грузинскую кухню, честное слово.
Он делает жест рукой, типа э-э-эй или даже вах-вах-вах:
— Это не грузинская кухня, это московский взгляд на грузинскую кухню. Приезжай в Грузию, раз любишь. И сравнишь потом как здесь и как там.
— Приеду, конечно, причём скоро. Выведет меня этот Мишико. Придётся приехать и разобраться с ним раз и навсегда. И с остальными тоже.
— Не советую, придётся со всей Грузией бороться. А это, знаешь, совсем непросто.
— Вы думаете? — удивляюсь я. — Думаете, вся Грузия будет сражаться за эту зажравшуюся жабу, обложившую всех поборами? За Мишико? Не верю. Что, хотите меня убедить, что Грузия — это нация воров?
— Зачем так говоришь?
— Говорю, потому что сам так не считаю. Более того, думаю, что люди с облегчением вздохнут, когда все эти Мишики, и большие, и маленькие, пойдут в пень, грубо говоря, разъедутся по зонам, а некоторые и к бревенчатым стенам, причём, не русских изб, а расстрельных барьеров.
— Не знаю, — пожимает плечами Зураб. — У нас всё работает, всё налажено, все вовлечены, все участвуют, и большие, и маленькие. Как ты это прекратишь, если система так устроена?
— Но вы-то этой системой не очень довольны, насколько мне известно?
— Глупости. Ещё не знаю ни одного примера, чтобы человек восстал против системы и не поплатился за это.
— А Ленин со товарищи?
— Ха, ну, и где твой Ленин теперь? — чуть кривит он губы в усмешке и отпивает вино. — Где его заветы и необычные идеи? Всё пошло туда, откуда пришло. В Грузии у нас уже никакого социализма не осталось практически. А через несколько лет по всему Союзу так же будет. Нет, я глубоко убеждён, один человек, даже такой наглый, как ты, не сможет изменить систему.
— Посмотрим, — говорю я. — Правда, я приду не один, я приду с карательными отрядами, с ментами, с чекистами, с асфальтоукладчиками, со всеми, кого найду. Приду и всех этих Мишико и Антипов раскатаю по асфальту. Места мокрого не оставлю. Не верите? Зря, так ведь оно и будет. И простые люди сразу перестанут хотеть быть ворами в законе, потому что ни одному вору в законе не удастся сохранить свою никчёмную жизнь. Мишикам и Антипам в первую очередь.
— Да как ты это сделаешь-то? — качает он головой, будто говорит с несмышлёным ребёнком.
— Как? Огнём и мечом.
— Шеварнадзе сколько людей посадил? И что, изменилось что-нибудь?
— Он боролся с последствиями, с побегами а я ударю по причине, по самому корню.
— Ну, ударяй, — пожимает он плечами, не желая дальше спорить.
— А тут, как раз возникает вопрос к вам, Зураб Ревазович. Вам система не нравится, я справки навёл. И Мишико не нравится, и даже Шеварнадзе, по-моему. Вы не хотите, чтобы Грузия была страной воров. Да, вы вор, но у вас есть кодекс чести и уважение к трудовому народу.
Ерунда. Не может быть у вора никакого уважения к овцам. Он волк и может охранять своих овец, может беречь их и даже разводить, но жрать их он не перестанет. Таков закон природы, и никаких романтических кодексов чести не существует там, где процветает бесчестие.
Я это хорошо понимаю. Как понимаю и то, что искоренить преступность полностью невозможно. В Сингапуре если только. Поэтому надо лишить преступность сил, истребить большую часть всех этих отморозков, а тех, кто уцелеет, нужно использовать, чтобы контролировать и держать в узде остальных.
— И к чему ты это мне говоришь? — хмурится он и откладывает вилку.
— К тому, что я предлагаю сотрудничество на благо вашей республики. Ну, и вы лично тоже получите благо. Станете заслуженным или даже народным вором Грузинской ССР. Вам, может быть, кажется, что всё это похоже на бред, что пришёл какой-то мальчишка и бредит, выдавая фантазии за действительность. Только всё это очень серьёзно. Поинтересуйтесь, куда делись все ваши надменные, полные уверенности и «профсоюзной» поддержки крутые ребята в Питере и в Москве. Куда они испарились, вызвав страх и гнев Мишико. Все его тщетные попытки не в силах ничего изменить. Потому что сила за мной, сила, с которой вам не справиться.
— Я не понял, ты предлагаешь, чтобы я сдал своих что ли?
— Они вам не свои. Вы ненавидите Мишико Большого, а он ненавидит вас. Вы с ним грызётесь, но он вас вытесняет, потому что вы человек старой закалки, а он с пассионарностью крысы прогрызается вперёд, к овощехранилищу, к зерну, к сыру. Для него нет чести, есть только ненасытный голод. Он срастается с государством, а вас от этого корёжит, он готов вступить в партию и стать секретарём, парторгом и даже ментом, а вы имеете представление о воровской этике. Ну и оставайтесь в рамках своих понятий, держите свою братию в узде и делайте, что делали всегда. А вот этих Мишиков мы уберём вместе. Хотя, мы и без вас справимся. Меня больше интересует, что будет потом. Вы готовы возглавить то, что останется и жить по своему кодексу, отстреливая беспредельщиков и тех, кто с этим не согласится? Сможете вы удерживать ситуацию в рамках разумного?
Он погружается в раздумья, а я погружаюсь в тарелку с остывающим люля. Вкус восхитительный. Нежное и сочное рубленное мясо, запечённое на шампуре. Просто чудесно. Надо обязательно с Наташкой сюда прийти. Да, точно, пока я с этими мразями не закончу, буду только сюда ходить, чтобы они с ума сходили.
Зураб возвращается к шашлыку, продолжая обдумывать мои слова, а я быстро заканчиваю и записываю на салфетке свой номер телефона.
— Очень вкусно, — киваю я. — Буду сюда часто ходить теперь. Спасибо, Зураб Ревазович, что выслушали. Думайте спокойно, я вас не тороплю. Мне кажется, пока нам по пути, мы можем быть друг другу полезными, а дальше будет видно. Впрочем, решать вам. Вот мой телефон, звоните, если что-нибудь надумаете. А нет… ну, на нэт и суда нэт, вэрно, товарищ Бэрия?
Ну, троллю немного, а то сидит, будто оглоблю проглотил.
— Спасибо за знакомство с чудесным рестораном, — киваю я и поднимаюсь. — И за ваше время тоже спасибо. Вынужден откланяться. Всех вам благ и правильных решений.
Выходя из зала, я подзываю официанта и закрываю счёт. И чаевые даю хорошие. Уже на улице вспоминаю, что забыл спросить, что это было за вино, как его заказать, когда приду без Зураба. Ну, да ладно, разберёмся как-нибудь.
Возвращаюсь в машину. Джон, разумеется, ушёл, не стал сидеть и ждать, пока я набью живот.
— Злой был? — спрашиваю.
— Как собака…
— Понятно, ну-ка, набери казино.
Трубку снимает Лида.
— Лид, привет. Слушай, там грузин этот не вернулся? Джон, который.
— Да здесь.
— Позови.
Он подходит к телефону.
— Алло…
— Чего убежал? — спрашиваю я.
— А что, надо было ждать, пока ты ужинать будешь?
— Я быстро, парой фраз перекинулся и всё. Давай выходи. Я подъеду сейчас.
— Зачем? — настороженно спрашивает он.
— Как зачем? Мы же не договорили вроде. Выходи, я тебя в «Интурист» свожу. Ты там был?
— Нет ещё.
— Ну вот, потусуешься, как белый человек. Давай быстрее, я в пути уже.
— Так я прямо туда подойду, чего ты крутиться будешь…
Ссышь, когда страшно?
— Ну, ладно, соглашаюсь я. И то верно.
Когда я подъезжаю к «Интуристу», он уже стоит у входа. Ждёт. Увидев машину, идёт мне навстречу независимой и гордой походочкой. Но я замечаю, что он немного нервничает. Ну, ещё бы. Говорил что Зураб меня грохнуть хочет, а я с ним пообщался спокойно и, скорее всего, эту явную несостыковычку или, лучше сказать, прокол, заметил. Поэтому не захотел, чтобы я за ним заехал, сам прибежал. Ну-ну.
