Неожиданность (СИ) - Попов Борис (книга бесплатный формат .TXT) 📗
— Здравствуйте! Как бы лодку вашу нанять?
Начинающий седеть рыбак постарше с обветренным лицом, ответил неласково:
— Шли бы вы себе с богом, видите мы заняты. Поищите себе забаву в другой бухточке, — и продолжил свое занятие.
А многочисленные плавники дельфинов уже замелькали над водой и менять дислокацию было совсем не с руки — в бухту заплывала стая Большой матери.
— Милиарисий, — предложил я.
Рыбаки только засопели и продолжили свое занятие. Рыба тут видно в большой цене, подумалось мне. Продолжим!
— Пять милиарисиев, — резко улучшил я свое предложение.
Молодой бросил возиться и лучезарно заулыбался, прищурив глаза. Видимо, такая сумма входила в его жизненные приоритеты. Старший глухо зарычал на него:
— Авксентий! Не отвлекайся! Работай давай!
— Да работаю я, работаю…
— Последнее предложение, — голосом рыночного зазывалы объявил я, — десять милиарисиев!
Тут не выдержал и пожилой.
— Куда плыть-то?
— У вас якорь есть?
— Как же без него.
— Нужно отплыть от берега на глубокое место и бросить якорь.
— И все?
— И все. Мой товарищ будет с вами в лодке, а я подплыву сам.
— И надолго это?
— Как Бог даст. Хочу с вместе с дельфинами поплавать, а мой друг полюбуется.
— Зачем это все? Да еще за такие деньги?
— Лишних вопросов не люблю. Я русский, и этим все сказано.
— А-а-а…
Мои соплеменники уже видимо создали нашей нации устойчивую репутацию — нас знали и опасались, поэтому лишних бесед греки больше не вели.
Помог Хайяму залезть в лодку. Рыбаки оттолкнули ее от берега и запрыгнули с разных сторон сами, прошли к веслам. Я, раздевшись, положил вещички на камни и попросил собаку:
— Марфуша, покарауль тут, — и тоже пошел в воду.
Быстро догнал лодку. Вокруг уже хороводились дельфины, разносилось их цоканье, кряканье и скрип. Крикнул гребцам:
— Сушите весла, здесь встанем! Омар, садись ближе к краю, опусти руку за борт.
Все было исполнено, грубый якорь пошел на дно. Ко мне подплыл очень большой абсолютно черный дельфин и открыл здоровенную зубастую пасть. Крякнул коротко и сердито.
— Вот он и касаткодельфин Сын-Убийца объявился, — оповестил я Полярника, — приплыл из далеких морей с матушкой повидаться.
— Зверский какой-то, — ужаснулся Боб, — не сожрал бы нас просто на завтрак!
— Это ты папашу его не видал, вот где, поди, ужас, плывущий в океане. Скажи ему, чтобы потихоньку придвинул меня к свисающей из лодки руке, — и я положил свою правую руку на Сына.
Буксировка прошла успешно, моя левая рука ухватилась за Омара, контактная цепь замкнулась, и я на некоторое время освободился. Бессловесный провод, чего с меня взять. Тихо висел между двумя яркими магическими дарованиями в зеленоватой теплющей воде и время от времени шевелил ногами. Длилось это минут десять, руки уже начали уставать. Наконец в голове раздался голос Полярника:
— Отпускай всех, они столковались. Побарахтайся еще в воде, сейчас Сын вместе с маминой стаей навалится в нужную точку с необходимой силой, а Хайям приглядит. Если чего пойдет не так, опять соединимся, Омар подкорректирует.
Я разъединил цепь, а Сын-Убийца, не тратя времени даром, заскрипел, замяукал. Стая безмолствовала, арабский астроном поднял лицо к небу и закрыл глаза. Похоже, все шло по продуманному заранее плану. Потом наступил период полного молчания минуты на три. Пожилой рыбак перекрестился. Затем все дельфины разом ушли под воду.
— Господи, страх-то какой! — еще раз перекрестился пожилой. — Где он этого здоровенного зубастого только выискал! Сколько лет по морю плаваю, сроду такого не встречал! Ох зря мы, Авксентий, ввязались в эту историю, попомни мое слово.
— Обойдется, дядя Дамианос, явно к концу уж дело-то идет, — не испугался грозных предчувствий родственника Авксентий, — все хорошо будет.
Через пять минут дельфины вырвались из воды. Задохлись, поди, бедолаги от усердия, посочувствовал я братьям по разуму. Хайям открыл глаза.
— Все хорошо получилось, — негромко сказал он по-арабски, — и нас, и Марс облетит. И нужный камень в Поясе Астероидов я тоже вижу. Можно уже начинать праздновать — беду отвели.
Омар встал в качающейся лодке, и, прижав правую руку к груди, поклонился дельфинам. Сын-Убийца гортанно скрипнул, и вся орава встала на хвосты, вылетев из воды. Потом с шумом рухнула обратно, зашумела, закурлыкала, и поплыла из бухты вслед за лидером.
Рыбаки перекрестились уже вдвоем — оптимизм молодца был поколеблен.
— Поднимайте якорь! Возвращаемся! Я наплавался вволю.
На берегу рассчитались, я ухватил свои шмотки, и мы с Хайямом отошли подальше от этого набожного дурачья — береженого Бог бережет, а не береженого конвой стережет. Сбегают еще, доложат кому не надо, о том, о чем не надо, оправдывайся потом в застенке каком-нибудь или убивай всех подряд.
Сидели на пригорочке, и, пока я обсыхал, беседовали о ближайшем будущем.
— Обнищал я без постоянного дохода, — делился своими горестями Хайям, — имущества один ишак, да потасканный халат, что на мне. А в Византии все чужое и чуждое: и народ, и вера, и обычаи. И на все дороговизна страшная! А в Сельджукской империи, после убийства фанатиком-ассасином моего опекуна визиря Низама аль-Мулька и отравления султана Мелик-шаха, на меня объявлена охота, и туда тоже пока не сунешься. Денег на переезд в какую-нибудь дружественную арабскую страну с привычным исламом нет, а тут мне заняться нечем, никому не нужен.
— А чем же ты можешь заняться в мусульманской стране? — поинтересовался я. — Вряд ли за написание рубаи или математические вычисления кто-то сейчас заплатит реальные деньги. На астрономии и философии тоже не обогатишься. Что же ты еще умеешь?
— Я могу быть хакимом-лекарем, муллой, толкователем шариата — всему этому я обучен в совершенстве. Найду себе место в привычном обществе без особого труда. А здесь хоть пропадай. Сейчас мечтаю добраться до Государства Газневидов и обжиться там в каком-нибудь крупном городе — Газне или Лахоре. А лет через десять, когда в Сельджукской империи все утрясется и гонения закончатся, можно будет и вернуться на родину.
— А какие же деньги нужны для такого путешествия и обзаведения хозяйством?
— Ох и немалые! Милиарисиев пятьдесят-шестьдесят, да где ж их взять!
Мы вернулись на постоялый двор. Я освободил дверь в наш номер от подаренного мне антеками заклинания неоткрываемости, вынул из своей походной сумки мешочек с золотом и отсчитал Хайяму пятьдесят полновесных солидов.
— Это за что же мне такие деньжищи? — поразился поэт-философ. — Тут же в переводе на серебро шестьсот милиарисиев!
— Считай, что человечество расплатилось с тобой за спасение своей драгоценной жизни. Пошей сегодня у портных пояс с кармашками для золота, и можешь отправляться в путь-дорогу. Мы тоже на этих днях постараемся уплыть из Константинополя — наш Великий Поход завершился, можно позаниматься и личными делами. Убивать взглядом умеешь?
— Если бы не умел, давно бы уж казнили.
— Значит грабителей на дорогах можешь и не бояться.
Пока говорили о том и о сем, вернулись с прогулки члены команды. Рассказал им об завершении борьбы с метеоритом, на обеде отпраздновали.
Повалявшись после еды и разработав маршрут плавания во Францию, отправились с Богуславом бродить по пристаням, искать попутный транспорт. Им оказался торговый корабль из Генуи, который отплывал в родной порт завтра.
Вначале хозяин-купец не хотел нас брать ни в какую: вас слишком много, а женщина на корабле вообще дурной знак, но предложенная сумма в двенадцать солидов в корне изменила ситуацию. Мы внезапно оказались желанными гостями, а девушка — это к попутному ветру. Насчет попутного ветра это он прямо зрит в корень… Деньги мы пока не отдали, только позвенели кошелем над ухом судовладельца и опять подались на постоялый двор. На прощанье генуэзец нас предупредил, что, если мы не появимся к назначенному сроку, никто нас ждать не будет. Что ж, хозяин — барин.
