Пропавшая кузина (СИ) - Казьмин Михаил Иванович (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Альберт, выводи ее! — команда оказалась излишней, граф сообразил сам. Держа револьвер наизготовку, он открыл калитку, буквально подлетел к девушке и обхватив ее свободной рукой, потащил со двора.
Ах ты ж, мать-перемать! Похоже, программа, залитая в голову Катарины, никакой свободы не предусматривала, потому что девушка отчаянно упиралась и пыталась вырваться из рук своего избавителя. И до кучи, как будто и ее поведение само по себе не было проблемой, в доме раскрылась дверь, в которой появился невысокий пухловатый человечек, каковой не мог быть никем иным, кроме как тем самым доктором Вайсманом.
Вскинув карабин, я выстрелил. Мимо, м-мать! Вайсман тут же отступил назад, а из дверного проема кто-то пальнул в ответ. Я сделал два выстрела, Грубер еще разок добавил, и на порог вывалился одетый по-крестьянски человек, судя по рыжим волосам — не Орманди. Жаль…
Катарина так и продолжала вырываться из объятий кузена, всячески мешая ему тащить ее на свободу. Значит, Вайсман продолжает ее контролировать… Эх, была, не была!
Перемахнув через заборчик, я выхватил шашку и встал между Катариной с Альбертом и домом, выставив клинок перед собой, чтобы пресечь линию воздействия Вайсмана на Катарину. Только вот своего противника я явно недооценил — судя по отчетливо слышавшейся возне позади, пленница не переставала сопротивляться попыткам ее освободить.
Азарт доктора Вайсмана я недооценил тоже. Выйдя из дома, он начал сокращать дистанцию, медленно, маленькими шажками, наступая на меня. В голове помутилось, ни с того ни с сего появилось желание опустить шашку и присесть отдохнуть. Ага, как же, прям ни с того, ни с сего! Да он, гад, перенес магическое давление на меня! И не боится, сволочь, потому как я сам же и перекрываю Груберу линию огня! О-о-ох-х… Тяжело-то как… Шашка в руке как будто стала весить пару пудов… Нет! Только не опускать ее! И ноги слабеют… Держаться! Держаться изо всех сил! Только держаться!..
Сзади-справа грохнул выстрел. Доктор Вайсман взвыл на неожиданно высокой ноте и осел на землю, нелепо суча ногами и прижимая руки к животу. Молодец, Альберт, выручил! Тут же стрельнули из окна второго этажа, и пуля, мерзко свистнув возле уха, сбила с меня шляпу. Доктор Грубер начал палить в окно, оттуда ему ответили, и под прикрытием этой перестрелки я решил покинуть, наконец, двор, а заодно придать скорости Альберту с Катариной.
Ого! Не Альберту, оказывается, надо сказать спасибо! Граф тащил кузину за руку, а она, держа другой рукой револьвер, тоже палила в окно, откуда меня так неласково приветили. Звонкий щелчок удара курка по опустевшему барабану — и я хватаю девушку за руку с револьвером. Вдвоем вытащить Катарину со двора оказалось куда легче.
Так, а вот сейчас нам придется несладко… Доктор Грубер, привалившись боком к забору, зажимал рукой левое бедро, и между его пальцами струились тоненькие красные ручейки. Только бы не бедреную артерию! Я кинулся к доктору, от души матюгнув Альберта, чтобы он уводил явно пришедшую в себя Катарину подальше и побыстрее, а на дворе тем временем нарисовались с ружьями наперевес Орманди собственной персоной и оставшийся слуга.
Подхватив свой карабин, прислоненный к забору рядом с Грубером, я выпустил в сторону врагов все три остававшиеся в барабане пули, а затем взял карабин Грубера и добавил еще два выстрела. М-да, тренироваться мне еще с огнестрелом и тренироваться — слуга так и остался неподвижно валяться на земле, но главную мишень поразить не удалось, Орманди улизнул обратно в дом. Кажется, он зажимал рукой левое плечо, но, черт бы его побрал, уверен в этом я не был.
Оторвав руку доктора Грубера от бедра, я облегченно вздохнул — кровяной фонтанчик не забил, стало быть, артерия не задета. Понимая, что тратить время на перевязку было бы неразумно, я рывком поднял Грубера на ноги, закинул его руку себе на плечо и под аккомпанемент сдавленных стонов и шипящих ругательств потащил доктора вслед за Альбертом и Катариной.
Герхард со своей колесницей ждал нас в конце главной улицы. Граф с кузиной уже стояли рядом, Альберт, увидев нас, кинулся на помощь, и уже через несколько мгновений мы сидели в повозке, немедленно тронувшейся в путь. Катарина сразу же принялась оказывать первую помощь доктору Груберу, перевязав его рану рукавом, оторванным от изъятой из саквояжа кузена рубашки. Сильна девочка, нечего сказать!
Через несколько минут, прошедшие в постоянном высматривании погони или засады, мы увидели Антона Хефера, стоявшего на обочине дороги и махавшего нам рукой. Остановившись, чтобы подобрать нового пассажира, дальше мы двинулись, подчиняясь его указаниям. Добравшись до Шонберга, мы вместе с дорогой повернули на Хенгерсберг, но на полпути свернули в лес. Ехали мы медленно, но все равно очень скоро настал момент, когда лошадей пришлось выпрягать и вести в поводу, а повозку протаскивать через реденький подлесок на руках, да и ее уже минут через пять оставили, старательно замаскировав ветками. Если учесть, что приходилось еще помогать передвигаться раненому Груберу, назвать темп нашего продвижения «скоростью» было никак нельзя. Еще сколько-то времени — и мы уперлись в спрятанный среди подлеска забор, а затем, обойдя его по кругу, оказались перед входом на полянку, часть которой занимал домик, коему и предстояло стать нашим прибежищем на ближайшее время.
Уж не знаю, есть ли в баварских сказках что-то подобное нашей избушке на курьих ножках, но это точно не про стоявший перед нами домишко. Да и домишком-то я его называю так, для красного словца. Нормальный такой дом, что называется, «не вверх, но вширь», на той же полянке — коновязь, поленница под навесом и сортирная будка. Легкое журчание, слышное за домом, выдавало присутствие обещанного родника, вокруг царили тишина и умиротворение. Хорошо! Хефер, пожелав нам всего хорошего, на том нас и покинул, но предварительно мы с ним договорились, что завтра он принесет еду по составленному Альбертом списку.
— Катарина, позволь представить тебе моего друга русского графа боярина Алексиса Левского! — несколько пафосно провогласил Альберт. — Граф Левской любезно согласился помочь мне найти и освободить тебя. Алекс, — Шлиппенбах повернулся ко мне, — представляю тебе мою кузину Катарину Софию Луизу баронессу фон Майхоффен!
— Весьма польщен, — я отвесил самый изысканный поклон, на который оказался способен. — И, с вашего позволения, просто Алекс.
— Я очень признательна вам, граф, — баронесса ответила мне реверансом, изящества которого не смогли испортить ни мятое платье, на бледно-зеленом шелке которого виднелись пятна крови, не иначе как доктора Грубера, ни общий довольно уставший вид девушки, ни обстановка, в которой этот реверанс был исполнен. — Вы — настоящий герой! И для вас я просто Кати.
— Герхард Мюллер, — представил Альберт нашего кучера, тут же почтительно поклонившегося и получившего от Катарины благосклонный кивок.
— А теперь прошу меня простить, — Катарина снова повернулась к нам, — но доктору Груберу требуется моя помощь.
Ого! Резко девочка взялась! Впрочем, она права — нечего политесы разводить, у нас на руках раненый. А взялась Кати и правда резко. Повинуясь ее командам, мы с Альбертом занесли порядком ослабевшего Грубера в дом, после чего Герхард был послан за водой, а я присел на табурет и осматривался.
Дом изнутри изысканностью убранства не отличался, что и понятно, зато если кому нужны практичность и основательность, ему явно сюда. Стол, две лавки и четыре табурета — все прочное и массивное. Печь, она же плита для готовки, кухонный стол рядом с ней язык не поворачивался назвать «столиком» несмотря на невеликие размеры. Две кровати, одна из которых отгорожена от общего объема занавеской, комод да изрядных размеров сундук, который запросто можно использовать как еще одно спальное место, полки со всяческой посудой, ну и, как я уже здесь в Баварии привык, белые скатерти и салфетки с вышивкой. Что особенно интересно — дом явно ухоженный и обжитой. И кто у нас в теремочке живет? Или жил до самого недавнего времени? Подумав, я решил, что если хозяева не заявятся, пока мы будем тут квартировать, то знать это нам вовсе ни к чему.
