Черный дембель. Часть 1 (СИ) - Федин Андрей (электронные книги без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Как интересно, — пробормотал я.
Потёр подбородок.
Подумал о том, что персонажу стихотворения Самуила Маршака (о парне со значком «ГТО» на груди) повезло больше, чем мне: его ни пожарные, ни фотографы, ни милиция так и не нашли.
— И что тебе от меня нужно? — спросил я.
Котов шагнул мне навстречу (я унюхал запах тройного одеколона) и грозно посмотрел мне в глаза.
— Это ты мне объясни, Чернов, чего хочешь от моей сестры! — сказал он.
Я пожал плечами. Покачал головой.
Ответил:
— Ничего не хочу. Совсем ничего.
— Не ври мне, Чернов! — сказал милиционер. — Я таких, как ты, насквозь вижу! Говори!
Он смял в руках фуражку.
Я поднял руки.
— Спокойно, товарищ начальник…
Всё же чихнул — не вытерпел аромата «тройного».
— Спокойно, товарищ Котов, — сказал я. — Без паники.
Потёр нос.
Не улыбнулся — сохранил серьёзное лицо. Вступил в баталию взглядов с родственником Лены Котовой. Подумал, что в отличие от сестры, Олег совершенно не походил на грека.
— Как на духу тебе признаюсь: ничего от твоей сестры не хочу, — заявил я.
Милиционер резко вдохнул…
Но я опередил его возражения, сказал:
— Вообще ничего! Даже того, чего все мужики от женщин хотят… я от неё не хочу.
Прижал руку к левой стороне груди и добавил:
— Клянусь честью комсомола!
И добавил:
— Так что нет проблем.
Котов взглянул на мою тельняшку, но комсомольского значка на ней не увидел. Быть может, поэтому он мне и не поверил.
Но он не схватил меня за грудки (как наверняка захотел) — вместо меня пострадала фуражка.
— Есть проблема! — заявил Котов. — Ты и есть проблема.
Милиционер указал на меня козырьком фуражки.
Я сказал:
— Ну, допустим, кто-то похожий на меня спас твою сестру…
— Это был ты! — заявил лейтенант. — Я опросил свидетелей — они тебя подробно описали.
— … Твоя сестра не пострадала, — сказал я. — Скоро поступит в институт. Мне ничего от неё не нужно.
Развёл руками и спросил:
— Олег, какие могут быть ко мне претензии?
Милиционер дёрнул головой — меня вновь ослепили солнечные блики на оконном стекле.
— Ты задурил моей сестре голову! — сказал Котов. — Вот какие к тебе претензии!
Он посмотрел мимо меня: на ствол шелковицы.
— Сегодня ночью она рыдала, — сообщил Олег. — Снова. И не призналась, почему.
Он взглянул мне в глаза.
— Но я-то знаю, из-за кого она уже не первый раз этим летом льёт слёзы.
Снова направил мне в грудь фуражку.
— Это из-за тебя!
Я покачал головой.
— Стоп, стоп, стоп.
Сказал:
— А говорил, что у вас нет друг от друга секретов. Я-то здесь при чём?
Котов хмыкнул.
Я заявил:
— Не видел твою сестру уже две с половиной недели.
Покачал головой.
— Олег, с какой стати ты решил, что она рыдала из-за меня? — спросил я.
И предположил:
— Быть может, она рыдала по моему младшему брату? Она ему, кстати, тоже очень понравилась…
— Нет, — сказа Котов.
Он стряхнул на землю с фуражки гусеницу.
— При чём тут твой брат? — спросил лейтенант.
Он усмехнулся и заявил:
— Ленка гуляла с ним, потому что он похож на тебя…
Я невольно огляделся — проверил, не услышал ли слова Котова Кирилл.
— … Но твой брат не ты, — сказал Олег. — Это Ленка сама мне так сказала.
Он надел фуражку, приосанился.
— Зачем же ты, Чернов, Ленке голову задурил, если тебе от неё ничего не нужно? — спросил Котов. — Не стыдно тебе?
Я заметил, как на его головной убор плавно опустился зелёный лист.
Милиционер не дождался, когда я отвечу.
— Держись от неё подальше, Чернов! — заявил он.
Олег затеял со мной борьбу взглядов.
«Я так и делал, — промелькнула в моей голове мысль. — Держался подальше».
— Договорились, — согласился я.
Снова поднял руки.
— Если обидишь Ленку, то очень сильно об этом пожалеешь! — сказал Олег. — Я обещал сестре, что никому не расскажу о том, что ты сделал. Но я нарушу обещание. Ради неё. И засажу тебя в тюрьму. Имей это в виду, Чернов!
От голоса милиционера у меня зазвенело в ушах.
— Поимею, — согласился я. — В виду.
Кивнул.
Котов метнул в меня грозный взгляд. Но оставил последнее слово за мной. Он выдохнул. И на прямых ногах, не попрощавшись, зашагал к дороге.
Я смотрел ему вслед.
«Вот уж точно говорят, — подумал я, — ни одно доброе дело не останется безнаказанным».
Мой младший брат сегодня вернулся домой раньше, чем обычно. Он вихрем ворвался в гостиную, самым наглым образом закрыл лежавший передо мной на столе учебник математики. Отобрал у меня шариковую ручку.
— Хватит зубрить, Серый! — сказал он. — Перед смертью не надышишься!
Кирилл ухмыльнулся.
— Отстань, малой.
Я отмахнулся от брата, будто от надоедливого насекомого.
Но насекомое не сбежало.
— Не отстану! — заявил Кир.
Он сдвинул мои учебники к краю стола.
Я потёр уставшие глаза.
Спросил:
— Что тебе от меня нужно?
— Сегодня вечером мы с тобой ужинаем не дома! — сообщил Кирилл.
Я вздохнул.
— Илья Владимирович звонил, — пояснил Кир. — Он пригласил нас в ресторан!
Я потёр уставшие глаза.
— В какой ещё ресторан, малой?
Взглянул на оставшийся в тетради нерешённым пример.
Кир расправил плечи и объявил:
— Сегодня мы ужинаем в «Московском»!
Он снова ухмыльнулся и добавил:
— Артур сказал, что его папа уже заказал там столик!
Я застегнул пуговицы на рубашке и взглянул на своё отражение в зеркале.
Покачал головой. Потому что невооружённым глазом видел: одежда мне катастрофически мала. И если при поездке в институт меня этот факт не смутил, то сегодня он меня озадачил.
Я хорошо помнил, что ресторан «Московский» в брежневские времена считался заведением для элиты нашего города. Даже днём в будние дни там непросто было отыскать свободное место (именно место — не столик). Вечером на двери «Московского» всегда маячила табличка с надписью «мест нет». И если в будний вечер входным билетом иногда служила переданная швейцару не слишком крупная купюра, то в пятничные и субботние вечера простые смертные в «Московском» не отдыхали: на это время ресторан превращался в закрытый клуб.
Мне о работе того «клуба» рассказывал Артур Прохоров, который раз в месяц обязательно наведывался в «Московский» в компании дяди Саши Лемешева (уже с первого курса института). Из-за чего Артурчику завидовали все наши сокурсники и сокурсницы. От Артура я и узнал, что коммунизм в СССР всё же построили… но не везде и не для всех. Потому что для меня в семидесятые годы рассказы Прохорова о том, что ели, что пили и как веселились в самом элитном ресторане Новосоветска, казались сказочными историями: такими же, как и тот самый «коммунизм».
Я снова взглянул на явно короткие штанины брюк. Вспомнил, как мне не нравилось, когда молодёжь в будущем расхаживала с голыми щиколотками — усмехнулся. Подвернул рукава на рубашке.
«Вопрос с одеждой обязательно решу, — подумал я. — До начала вступительных экзаменов».
Илия Владимирович заехал за нами точно в назначенное время — мы ждали его у обочины дороги, рядом с домом Прохоровых.
Ровно в пять часов вечера к нам величаво подкатил хорошо знакомый мне по прошлой жизни светло-голубой автомобиль ГАЗ-21 «Волга». Я увидел, что директор фабрики сидел на переднем пассажирском кресле справа от водителя. Заметил белое пятно: выглядывавшую из-под пиджака забинтованную руку Прохорова.
Кир, Артур и я забрались на заднее сидение. Мы проделали это суетливо, но почти беззвучно — лишь громыхнули дверью автомобиля. Хором поздоровались, вдохнули запах дорогого мужского парфюма.
«Говорит радиостанция 'Юность…» — вещал вполне соответствовавший ретро-стилю автомобильного салона «Волги» радиоприёмник. ГАЗ-21 плавно покатился. У поворота на Верхнее кладбище он развернулся и снова покатил по улице посёлка.
