Агент Византии - Тертлдав Гарри Норман (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Когда Аргирос вошел через завешенную бусами дверь, в мастерской Хесфмоиса не было видно ни одного работника. Только слуга сидел, развалившись во внутреннем дворике. Как догадался магистр, основной задачей парня было смотреть за тем, чтобы никто не вошел и не стащил недоделанную или непочиненную мебель.
Слуга с усилием встал навстречу Аргиросу, поклонился и что-то сказал по-коптски. Магистр развел руками.
– Что вы хотеть? – спросил слуга на ломаном греческом.
– Дома ли ваш хозяин? – медленно и отчетливо, а также очень громко выговорил Аргирос. – Я хотел бы выразить ему свою признательность.
– Его тут нет, – ответил слуга, когда Аргирос повторил свои слова пару раз. – Он, все они на – как казать? – маяке. Работать там все время. Если вы хотеть, приходите в субботний день после молитв. Может быть, тогда здесь.
– Тогда меня здесь уже не будет, – сказал Аргирос. – Мой корабль отправляется в Константинополь послезавтра.
Слуга его не понял; видя это, магистр вздохнул и стал искать более простые слова. Но в этот момент из жилых комнат позади мастерской послышался знакомый голос:
– Это вы, Василий Аргирос из Константинополя?
– Да, Зоис, это я.
Она сразу вышла.
– Как приятно видеть вас снова. Не хотите ли вина и фруктов?
Магистр кивнул и шагнул к ней. Слуга тоже двинулся с места. Зоис остановила его парой фраз на трескучем коптском языке. Затем она объяснила Аргиросу:
– Я сказала Нехебу, что Хесфмоис велел ему не спускать глаз с мебели, а не с меня. Я о себе сама позабочусь, в отличие от мебели.
– Не сомневаюсь в том, моя госпожа.
Аргирос позволил Зоис проводить его в комнату, где они беседовали в прошлый раз.
Сегодня Зоис сама принесла вино и финики.
– Лукра разрешилась от бремени на той неделе, и у нее еще легкая лихорадка, – пояснила она. – Думаю, она поправится.
Голос ее звучал загадочно, и Аргирос не мог понять, хотелось ли Зоис того, чтобы служанка выздоровела.
– Я пришел поблагодарить Хесфмоиса за все, что он сделал для прекращения анахорезиса. Раз уж мне посчастливилось увидеть вас, позвольте сказать спасибо и вам, ведь вы помогли убедить его принять правильное решение. Я вам признателен.
Зоис глотнула вина, изящно надкусила засахаренный финик, играючи коснувшись фрукта и на секунду показав розовый кончик языка.
– Правильно ли я расслышала, что послезавтра вы покидаете Александрию?
– Да. Мне пора ехать. Маяк снова строится, и мне нет нужды задерживаться.
– Ах, – молвила она, что могло означать все, что угодно, или ничего. Затем, после затянувшейся паузы, она добавила: – В таком случае вы можете должным образом отблагодарить меня.
– Должным образом?
Аргиросу показалось, что глаза Зоис вдруг стали в два раза больше. Она откинулась в кресле. Его восхищал прелестный изгиб ее шеи. Затем он встал на колени возле ее кресла и склонился, чтобы поцеловать ее в нежные, жаркие губы. Если даже он совершал ошибку, напоминала никогда не дремлющая расчетливая часть его рассудка, Хесфмоис все равно уже вернулся на маяк.
Но Василий не ошибался. Зоис глубоко вздохнула, ее руки сомкнулись у него на затылке.
– Где спальня? – вскоре шепнул Аргирос.
– Нет. Рядом с ней комната Лукры, ей может быть слышно. – Несмотря на прерывистое дыхание, Зоис как будто полностью владела собой. – Мы устроимся здесь.
В комнате не было ни кушетки, ни тем более кровати, но не для всех поз они необходимы. Они устроились так, что Зоис встала на колени и оперлась руками на кресло. Она оказалась пылкой, как и представлял себе Аргирос.
«В столь несовершенном мире трудно надеяться на большее», – пронеслось в его голове.
В конце она дышала так же тяжело, как и он. Но он еще приходил в себя, когда Зоис повернулась к нему и сказала через плечо:
– Надень штаны.
Затем она привела себя в порядок, знаком велела ему сесть и заметила:
– Хесфмоис не должен знать о случившемся. Зато я знаю, и только это для меня имеет значение.
– Значит, ты использовала меня, чтобы отплатить Хесфмоису? – спросил больно уязвленный Василий.
А он-то думал, что Зоис страстно его желала. Оказалось же, что он – всего лишь инструмент мести в ее руках.
«Видимо, такое же чувство испытывает соблазненная женщина», – с досадой подумал Аргирос.
Ответ Зоис прозвучал еще обиднее.
– Разве все мы не используем друг друга? – Однако она подсластила пилюлю, добавив с улыбкой: – Должна сказать, я получила от этого больше удовольствия, чем в некоторых других случаях, даже чем в большинстве из них.
Хотя бы так, но этого мало. Большинство – что за этим словом? Аргирос не хотел знать. Он поднялся.
– Пожалуй, мне пора, – сказал он. – Я еще должен упаковать вещи.
– Разве корабль отплывает не через день? – Зоис понимающе улыбнулась. – Что ж, иди, если так нужно. Как я уже сказала, я получила наслаждение. И я передам Хесфмоису твою благодарность. Я не столь неучтива, чтобы забыть об этом.
– Я очень рад, – пробормотал Аргирос. Зоис посмеялась над его нарочитой напыщенностью, что заставило его замкнуться еще сильнее. Он отвесил ей сдержанно-педантичный поклон, каким мог бы удостоить жену магистра официорий. Зоис снова хихикнула. Василий поспешно вышел вон.
По пути к себе – а больше идти было некуда – Аргирос размышлял о переменах, которые произошли в его жизни за время пребывания в Александрии.
«От целомудренного вдовства к разврату и прелюбодеянию, и все за несколько недель», – думал он, упрекая себя.
Затем припомнил, что мог бы еще раньше стать прелюбодеем, если бы угадал желание Зоис. Теперь он знал, на что она была готова, но от этого знания испытывал скорее не восторг, а нечто иное.
Он помнил, каким сладострастным было ее тело, и тело проститутки тоже. Нарушив добровольный обет целомудрия, теперь Аргирос сомневался, что сможет снова к нему вернуться. И хорошо, что под тяжестью скорби он не подался в монастырь. Интуиция не подвела его: до последнего вздоха он будет слишком привязан к соблазнам сего мира, чтобы отказаться от него ради мира иного. И лучше осознать это в полной мере и жить, благоразумно сообразуясь с последствиями.
Рассуждая так, Василий позволил себе слегка возгордиться своими успехами. В один прекрасный день, по прошествии стольких лет, Александрийский маяк воссияет снова и будет спасать жизнь бесчисленным морякам. Если бы Аргирос не приехал сюда и не помог наладить дело, оно могло бы тянуться еще долго или разрешиться путем кровопролития. Раздора удалось избежать, и, возможно, это зачтется магистру на небесах, дабы уравновесить тяжесть его прегрешений.
Во всяком случае, он на это надеялся.
– Аргирос! Постойте!
Магистр опустил свои вещи на дощатую пристань и обернулся, чтобы взглянуть, кто кричит. С удивлением он узнал торопливо шагавшего вдоль причала Муамета Деканоса.
– А я думал, вы не нарадуетесь, что я уезжаю, – сказал он александрийскому чиновнику, когда тот подошел ближе.
Деканос вяло улыбнулся.
– Понимаю, о чем вы. И все-таки маяк строится, и я к этому имею некоторое отношение. Помимо того, я остаюсь здесь, а вы уезжаете. Мой вклад будут помнить.
Он убедился, что никто не подслушивает, и добавил вполголоса:
– Я устрою так, чтобы наверняка помнили.
– Верю, что устроите, – усмехнулся Аргирос. Он прекрасно понимал логику Деканоса. Чего он не мог понять, так это зачем чиновник тащил тюк, по размеру превосходящий багаж самого магистра. Василий указал на баул и спросил:
– Что там у вас?
– Меня особо поразило, как вам удалось примирить стороны, ни одна из которых не была заинтересована в разрешении спора до вашего вмешательства, – начал Деканос издалека.
Аргирос вежливо поклонился.
– Вы очень добры, светлый господин. Но… По-вашему, я не ответил, – закончил за него Деканос.
– Да.
– Ах, так вот, видите ли, я пришел предложить вам еще один спор, в исходе которого ни одна сторона как будто не заинтересована. Вот что у меня здесь, светлый господин: дело «Пхерис против Серапиона» – все как есть.
