Изумруд Люцифера - Дроздов Анатолий Федорович (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
– Восточноевропейские розенкрейцеры? – Кузьма не скрыл своего удивления. – Я читал о немецких и голландских…
– Наша ложа организовалась недавно, – сухо отозвался гость.
– Я никогда не слышал, чтобы розенкрейцеры заявляли свои претензии на чашу, – задумчиво продолжил Кузьма. – Если говорить о правах, то заявить их может монастырь Сан-Хуан де ла Пенья в Испании, где чаша была с 713 года.
– Испанцы отдали ее катарам в 1134 году, спасая от нашествия арабов, – раздраженно заметил Радкевич, которому явно не понравился поворот разговора. – И никогда не требовали назад, таких фактов история не зафиксировала. Поэтому, когда папа Бенедикт XII потребовал от короля Арагона отправить чашу в Ватикан, они послали копию. Не потому, что хотели перехитрить папу, а потому, что настоящей у них давно не было. Копию, как вы знаете, случайно разбили в Ватикане в 1744 году. Чаша по праву принадлежала катарам, которые называли себя Добрыми Людьми, а всех Добрых Людей в течение века после падения Монсегюра извели вчистую. Это выморочное имущество, и по законам практически всех стран Европы принадлежит тому, кто его найдет.
– И почему бы в таком случае не восточноевропейским розенкрейцерам? – сощурился Кузьма. – Позвольте, я выскажу предположение. Есть группа людей, стремительно и непонятно для Старого Света разбогатевшая в последние годы. Эти люди не хотят жить в странах, где родились, выросли и заработали свои миллионы. Интегрироваться в светскую жизнь Европы они не могут: здесь с подозрением относятся к новоявленным богачам с сомнительного происхождения состояниями. И тут такая блестящая идея – розенкрейцерство, многовековое духовное движение, уважаемые в Европе люди. Но на новых розенкрейцеров в Старом Свете смотрят настороженно. И тут у них – чаша! Ради такой святыни забудут все, короли будут стоять в очереди, чтобы позволили хотя бы взглянуть и (великая милость!) прикоснуться! Гениальный ход! Вы придумали?
– Я сегодня уже говорил, что вы непростой парень, – задумчиво проговорил гость. – Жаль, что судьба не свела нас раньше. Торговаться вы умеете бесподобно. Что ж, откроем карты. Братья ордена собрали на благое дело шесть миллионов долларов. Один попал к Слайсу, его уже не вернуть. Осталось пять. Хотите, переведем в любой банк по вашему выбору, хотите – наличными в течение двух дней.
– А почему Слайсу – шесть, а мне только пять? – в глазах Кузьмы прыгали искорки, но Радкевич в эту минуту не смотрел ему в глаза.
– Слайс все-таки искал ее. Рисковал жизнью.
– А я? – Кузьма выразительно показал на дырку в стене. – И вы ведь не думаете, что чаша лежит у меня в столе?
– Не думаю, – гость бросил на него быстрый взгляд. – Если бы так, разговор получился другой. Или вообще никакого. Но вы знаете, что она где-то здесь. И вы уже ищите ее. Иначе, зачем все эти чтения? – Радкевич двумя пальцами приподнял книгу. – Вы найдете ее, как нашли деньги Слайса. Он что-то сказал вам, не мог не сказать. Он знал, что у него нет времени и искал, кому ее передать. Вы вспомните, не можете не вспомнить. А, вспомнив, найдете. Я неплохо разбираюсь в людях, Кузьма Иванович, иначе не был тем, кто я есть. И поэтому не буду спорить о цене. Я нанимал Слайса, мне и платить. Шесть миллионов. Договорились?
Кузьма некоторое время молчал, не зная, что ответить. Наконец, спросил хрипло:
– Знать бы хоть, как она выглядит.
– В книгах есть описание. Чаша, выточенная из цельного куска зеленого минерала, то ли изумруда, то ли вулканического стекла, размером с половинку большого апельсина. Я видел копию в Ватикане, – гость рассеянным взглядом обвел комнату и вдруг оживился: – Вон, у вас в шкафу очень похожие! Я знаю этот набор, – тонкие губы его тронула легкая улыбка. – Когда-то, давным-давно, и у меня был такой. Знали бы ты тогда на советском стекольном заводе, копию чего они делают…
– Могу уступить. Недорого. Шесть штук за десять процентов объявленной цены…
Однако гость шутки не принял. Встал, взял свою визитку и на обратной стороне вывел "6 000 000 $".
– Это, чтобы вы не забыли, – пояснил. – Меня можно найти в президентском номере отеля "Столица". Звоните в любое время. Но поторопитесь. Завтра утром я уезжаю. И тогда к вам придут другие…
Не попрощавшись, он вышел из кабинета…
Кузьма едва успел расстаться с одним гостем, как почти сразу появился второй. Григорович по-хозяйски вошел к нему в кабинет и, не снимая плаща, плюхнулся на стул. Об лицо его можно было прикурить сигарету.
– Это что? – он бросил на стол газету.
– Здравствуйте! – холодно сказал Кузьма.
С минуту они в упор смотрели в глаза друг другу. Григорович первым отвел взгляд.
– Привет! – Он расстегнул плащ и уже расслаблено откинулся на спинку стула. – Почему ты рассказал все этой шлюхе из "Оппозиционной"? Зачем?
– А я должен был это согласовать?
– Да!
– Я не помню, чтобы мы об этом договаривались. Подписки о неразглашении я тоже не давал.
Григорович шумно вздохнул.
– Кузьма! Ты же не ребенок! Неужели непонятно: секретная операция, только-только провели. И на тебе! – он стукнул ладонью по газете. – Все теперь знают, что не Служба, а какая-то б… вернула деньги государству.
– Между прочим, так и было, – холодно заметил Кузьма. – Или ты успел доложить, что сам их обнаружил?
Григорович еще раз шумно вздохнул, и Кузьма понял, что не ошибся.
– Ладно, – Григорович взял газету и сунул ее в карман. – Пусть я такой. Но она же тебя по полной программе в своей газетенке обделала! Ты-то чего?
– В качестве платы за кров.
Григорович недоуменно посмотрел на него.
– Ты же сам мне сказал: найди место, где никто не будет разыскивать. Вот я и нашел.
– Так ты… Ночевал у нее? – изумился Григоровича.
– Разумеется. Ужин, ночлег, завтрак, машина – за все надо платить. Я и расплатился.
– Ну ты… Ну… – Григорович замотал головой. – И не побоялся?
– Чего?
– Говорят, она всех своих гостей тайком на диктофон записывает, а потом шантажирует.
– Не думаю, что она это проделает со мной, – улыбнулся Кузьма.
– А еще, я слышал, что она полгорода сифилисом заразила! – торжествующе сказал Григорович. – Понял?
– Врут люди, – усмехнулся Кузьма. – А представителю Службы не стоит разносить сплетни о гражданине нашей страны. Кстати, очень симпатичном гражданине, добром и ласковом. Тем более, что проверить слухи вам при желании труда не составит.
Григорович бросил на него странный взгляд и опустил глаза.
– Хорошо. Не будем больше об этом, – он примирительно поднял руки. – У меня к тебе серьезный вопрос. Сегодня утром заговорил наш задержанный…
– Быстро вы! – удивился Кузьма.
– Умеем, – улыбнулся Григорович. – Он поначалу ежом стоял, требовал посла и адвоката, но мы разъяснили: смертная казнь за убийство у нас пока не отменена. Посол и адвокат подтвердили. Вот он и скис.
– Я думал люди в Аненербе покрепче.
– А ты откуда про Аненербе знаешь? – сощурился Григорович.
– Просветили. Но ты доскажи, я потом.
– Досказывать нечего. Им не деньги Ломтева были нужны. Чашу они искали. Знаешь, какую?
– Вот эту? – Кузьма показал обложку книги.
– Твою мать! – Григорович аж подскочил. – Ты все знал?!
– Тогда – нет. Сегодня – знаю, – спокойно сказал Кузьма. – Так ты за чашей?
– Она у тебя? – Григорович вскочил.
– У меня их шесть. Вон, в шкафу. Выбирай любую.
– Кузьма! – Григорович сел обратно. – Допрыгаешься!
– Ну вот, угрозы пошли. Зачем Службе святая чаша? Молиться будете?
– Это же такая реликвия! Мировая ценность!
– А вы тут причем?
– Ты не понимаешь! – Григорович поднял руки, глаза его горели. – Если мы ее найдем…
– Ты найдешь? – уточнил Кузьма.
– Пусть я. Это же мировая сенсация. О нашей стране, о нас весь мир трубить будет! Тысячи журналистов приедут!