Недостреленный (АИ) - Читатель Константин (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
— Благодарю вас! Я вам очень признательна, вы меня спасли, — ответила она, принимая помощь и вставая. — Не знаю, как вас величать…
— Да, простите, не представился. Меня зовут Александр Владимирович, — ответил я, называя свое имя-отчество, все равно никаких документов нового тела я не обнаружил, и как его должны были звать в этом сне или не сне, я не имел понятия.
— Очень приятно, — ответила барышня, слегка улыбнувшись и немного отпуская прижатую к груди сумку, — а меня Елизавета Михайловна.
Меня позабавила наша светская беседа после происшедших динамичных событий. Мысленно улыбаясь, я посмотрел на девушку, руку которой я только что отпустил. Ростом пониже меня, она была одета в черное пальто, хорошо идущее ей и подчеркивающее фигуру, но, по всей видимости перешитое из какой-то гражданской шинели, только форменные гербовые пуговицы были заменены на обычные. На голове у Елизаветы Михайловны была женская меховая шапочка из темного меха. Девушка смотрела на меня большими глазами, казавшимися темными из-за расширенных зрачков, то ли по причине темноты, то ли пережитого волнения. У неё было приятное лицо с тонкими чертами, взгляд её казался сейчас строгим от слегка сдвинутых изящных бровей. Спохватившись, я оторвался от разглядывания этой молодой женщины и обратил внимание, что она тоже тем временем изучает меня, скользя взглядом по шинели, винтовке, папахе и бороде.
— Александр Владимирович, простите ради Бога меня за любопытство, — спросила она, чуть отведя глаза в сторону, — но вы офицер? Быть может, прапорщик?
— Не угадали, Елизавета Михайловна, — улыбнулся я. — Вы видите перед собой простого солдата, хотя у меня и имеется высшее образование.
Сам же в это время был готов хлопнуть себя по лбу. Образование мне, видимо, впрок не пошло. Вот же развлекся ночной прогулкой! Я даже легенду для себя не придумал. И кем мне себя сейчас называть? Как в своей жизни, программистом? Ага, на счетах с костяшками. Или на арифмометрах, они, вроде, уже на границе девятнадцатого и двадцатого века в России серийно производились, арифмометры Однера. Более поздний собрат подобных машинок это арифмометр "Феликс", я даже его в своей жизни видел. Но как на нём считать, я вообще не представляю. Да я даже не помню, как логарифмической линейкой пользоваться, хотя когла-то давно интересовался по приколу. В старинной, полуторавековой давности технике я тоже ни бум-бум. Так что инженером мне себя не назвать, спалюсь. "Киса, хочу спросить вас как художник художника… Вы рисовать умеете?" Вот вот. Всё, что имеет пересечение в моих знаниях с местными реалиями, это физика и математика в рамках средней школы, ну, может, первых курсов университета. Серьезную математику я даже с таким вековым отставанием не потяну. Вот и кто я теперь после этого? Попробовать учителем себя назвать, все-таки уважаемая профессия. Преподавал, мол, физику и математику, а сейчас всё из головы выветрилось, надо учебники полистать, повторить, после фронта. А что на фронте было, тоже забыл? Ага, после контузии. Ретроградная амнезия, все забыл. Лишь бы не было бы встречи с родственниками или сослуживцами нынешнего тела, а то будет "Узнаю брата Колю!" как у тех же Ильфа и Петрова.
Для того, чтобы девушка не стала продолжать расспросы, где и в каком учебном заведении я обучался, я поспешил перевести разговор на другую тему: "Елизавета Михайловна, прошу прощения, но вы не будете против, если я проведу осмотр одежды и вещей нападавших?" — завернул я эвфемизм для обозначения выворачивания их карманов, интересуясь их содержимым, даже не совсем с меркантильным смыслом. В компьютерных игрушках, в которых я бегал и стрелял когда-то в молодости, такое было обычным делом, у убитых можно было найти много полезного для дальнейшей игры. Сейчас же мне было интересны какие-то детали этого странного места и времени, этого сна, где я находился. Девушка в ответ на вопрос молча покачала головой. Я подошел к убитому, напавшему на меня с ножом. Он лежал на спине, глядя вверх неподвижными глазами. В центре груди на пальто виднелось пулевое отверстие. Натурализм мертвого тела и необходимость в буквальном смысле залезть к нему в карманы сильно отличалась от подобных действий действий в любой игре в неприятную сторону. Стараясь не смотреть убитому в лицо, я присел и сунул руку в левый карман его пальто и наткнулся на что-то металлическое. Вытянув предмет, я увидел небольшой пистолет из разряда тех, что называют дамскими. На ствольной коробке было написано "BROWNINGS PATENT". Нажав защелку снизу на рукоятке и вынув магазин, я увидел, что магазин полный. Вернув магазин обратно и продолжив осмотр кармана, я нашел еще несколько мелких патронов к пистолету. Переложил всё найденное к себе в шинель, поискал в другом кармане у убитого и нащупал небольшой бумажный сверток. Вынув его и развернув, увидел обрывок газетного листа с завернутым в него белым порошком. "Больной был, а это лекарство?" — подумал я. "Марафетчик он," — раздался поясняющий девичий голос сзади. Я оглянулся, Елизавета Михайловна стояла в нескольких шагах и смотрела на результат моих поисков. Пару секунд я непонимающе смотрел на неё, потом до меня дошло. Я вытряхнул содержимое свертка в снег, встал и попытался рассмотреть текст газетного обрывка. Это была неровная полоска с газетного краю, на котором в старой орфографии значилось "Новая Петроградская газета: политическая и литературная…февраля 1918 г."
Значит, этот город вокруг — Петроград. И время, в котором я сейчас себя осознавал, начало проясняться, но ситуация еще больше запутывалась. Сон у меня или не сон? Я любительски интересовался историей, чем то надо было заниматься на пенсии в свободное от внуков время, и совсем недавно читал об этом периоде жизни страны. То есть, еще один аргумент в пользу сна? Мало ли какие возможности существуют у человеческого мозга. Начитавшись книг, посмотрев пару фильмов, нагрузил мозг информацией, и теперь он выдает мне во сне настолько реалистическую картинку. Я попробовал вспомнить, встречал ли я упоминание о "Новой Петроградской газете", и ничего не нашел в своей памяти. С одной стороны, если вся эта реальность вокруг построена моим мозгом и фантазией, то, скорее всего, могла бы представиться газета "Правда" или "Известия", как первые приходящие в голову. С другой стороны, мало ли где я мог прочитать про эту "Новую Петроградскую" и затем просто забыть, а в глубине памяти информация осталась. И вообще, как отличить кажущуюся видимую картинку от "объективной реальности, данной нам в ощущениях"? По качеству этой самой видимой картинки, что она не дрожит и на пиксели не разбивается? А с другой стороны, какая, в сущности, мне разница — все вокруг неотличимо от реальности, имеются самостоятельные действующие лица, значит, надо считать этот мир реальным, пока не доказано обратное, и вести себя соответственно, как человек в человеческим теле, а не иллюзорная матрица.
— Александр Владимирович, не томите, мне до ужаса любопытно, что за тайны в этом газетном обрывке? — раздался с нотками нервного веселья голос девушки. — Вы смотрите на него уже добрых пару минут.
Её слова меня вывели из задумчивости и вернули опять в эту непонятную реальность.
— К сожалению, Елизавета Михайловна, ничем таинственным поделиться не могу, — смутился я и показал ей обрывок. — Всего лишь название газеты и дата. Похоже, я потерял счет дням.
Взгляд девушки из веселого стал немного сочувствующим. Тем временем я выбросил обрывок и подошел ко второму нападавшему. Рядом с ним лежал выпавший из его руки револьвер, который я поднял, вытер от снега о шинель и положил в карман. В пальто у него нашлись горсть револьверных патронов и связка двух каких-то ключей. Патроны я переложил себе, а ключи вернулись в пальто их бывшего владельца. Расстегивать на убитых верхнюю одежду, испачканную в крови, и рыться во поисках внутренних карманов на виду у девушки, мне подумалось, будет неправильным, да и самому, если честно, не совсем хотелось.
