Котенок. Книга 2 (СИ) - Федин Андрей (бесплатные полные книги txt, fb2) 📗
Мама заметила мой «вновь вспыхнувший» интерес к написанию текстов.
— Я думала, ты уже оставил эту затею, — сказала она. — Со дня папиного отъезда не видела, чтобы ты открывал свои тетради. Считала, ты отказался от идеи стать вторым Достоевским.
— Не отказался, мама, — ответил я. — Только сделал паузу в работе. Всё это время я думал над новым сюжетом.
— А что со старым сюжетом?
— Старый — никуда не годится. Изменю его. Кардинально: до неузнаваемости.
— И о чём же будет эта твоя изменённая книга? — спросила мама.
— Это пока секрет, — ответил я. — Но заверяю тебя: папе она точно понравится.
После обеда я продолжил работу.
Но высидел за столом лишь чуть больше двух часов. До тех пор, пока ни заметил, что новые предложения ложились на бумагу всё реже, а я всё чаще снимал очки и потирал глаза. Пальцы уже с трудом удерживали шариковую ручку. Мысли в голове становились всё более путаными. Воображаемые персонажи книги обленились: не искрили эмоциями и никуда не спешили — лишь лениво обменивались ничего не значившими (для основного сюжета) фразами. Я больше не видел логику в их действиях и разговорах. Потому сыпал на страницы тетради необязательными описаниями. «Это уже никуда не годится», — подумал я, просмотрев свою писанину за последние полчаса. Решительно (пусть и неохотно) закрыл тетрадь, бросил её в ящик письменного стола. Встал со стула, размял ноги. Выглянул в окно. Обнаружил, что на небе пока не появилось даже намёка на закат. Подумал, что время для работы ещё есть.
Но вот сил работать у меня не осталось.
— Пора топать к Волковой, — пробормотал я. — Пока она сама ко мне не примчалась.
Поднялся на третий этаж — притормозил около двери сорок четвёртой квартиры. Но не нажал на кнопку звонка, а лишь с десяток секунд прислушивался. Ни звуков музыки из радиоприёмника, ни шума телевизора, ни голосов не различил. Безмолвствовали и соседи Волковых: не кричали, не играли на скрипке или на пианино. Не лаяли собаки. Не плакали дети. «Идеальное место для работы», — подумал я. И тут же вспомнил, как несколько дней назад едва ли не до полуночи горланил здесь песни — мой концерт слушали жильцы не только этого подъезда, но и соседнего. «И люди здесь живут хорошие, — мысленно добавил я. — Не злые и понимающие». Нину Владимировну (Алинину бабушку) я не побеспокоил. Возобновил подъём по ступеням — взобрался на пятый этаж. Уже на лестничной клетке я уловил запах табачного дыма. Не усомнился, что тот проникал в подъезд из квартиры под номером сорок восемь.
Решительно постучал.
Минута не прошла, как звякнули дверные запоры.
Дверь резко распахнулась — я увидел… Лену Кукушкину. Семиклассница мгновенно меня узнала, улыбнулась. Резко обернулась, тряхнув тонкими тёмными косичками.
И прокричала:
— Алина! Это наш Ванечка пришёл!
Посмотрела мне в глаза.
— Здравствуй, Ванечка! Заходи.
— Привет.
Лена попятилась — я перешагнул порог. Кукушкина протиснулась мимо меня, зарыла дверь. Подёргала за ручку — проверила, защёлкнулся ли замок.
— Обувь снимай, — велела семиклассница. — Алина только-только пол здесь намыла.
Я послушно снял ботинки — взгромоздил их на обувную полку.
Спросил:
— Кукушкина, а ты как здесь оказалась?
Девочка пожала плечами.
— Барсика пришла проведать, — ответила Лена.
Она заглянула мне в глаза.
— Ванечка, — сказала Кукушкина, — а книжку со стихами ты мне когда вернёшь?
Я поправил на носу очки: соображал, о чём меня спросила пионерка. Вспомнил о книжице небольшого формата, которую долго носил в кармане («А. Солнечная. Рисунок судьбы: избранные произведения»). Ударил рукой по куртке — книгу не обнаружил. Вспомнил, что выложил её на книжный шкаф в своей комнате: вчера перед концертом.
Пообещал:
— Сегодня вечером отдам. Если напомнишь.
Лена кивнула. Стрельнула взглядом поверх моего плеча вглубь квартиры. Снова посмотрела на меня.
И вдруг она победно вскинула руки, улыбнулась.
— Ура! — воскликнула Кукушкина. — Ванечка, ты только представь: скоро у меня будет книга с настоящим автографом поэтессы Алины Солнечной!
Глава 2
Ещё до встречи с Алиной Волковой я сообразил, что планы на вечер изменились. Обсуждение моей ленинградской встречи с Лёней Свечиным сегодня не состоится — понял это, как только заглянул в радостно блестящие глаза Лены Кукушкиной. Семиклассница проводила меня в гостиную, где из-под кресла выглядывала настороженная мордочка белого котёнка, а около форточки стояла хозяйка квартиры. Волкова курила (окно Алина не открыла), держала в руке пепельницу. Кукушкина ещё в прихожей обрушила на меня шквал информации. Сообщила мне, что соскучилась по Барсику, что решилась его навестить — принесла ему «вкусности». Рассказала, что они с Алиной «уже подружились». Заявила, что теперь не переживает за своего бывшего питомца: выяснила, что новая хозяйка его любит и заботится о нём. Признала, что в квартире моей одноклассницы котёнку лучше, чем дома у Кукушкиных.
— Здесь очень много места! — сказала Лена, расставив руки. — И столько всего интересного! Барсику тут нравится!
Она кивнула для убедительности.
Котёнок громко мяукнул, будто в подтверждение её слов.
Я замер посреди комнаты — прикидывал, стоило ли располагаться здесь надолго.
— Как прошёл вчерашний концерт? — поинтересовалась Алина.
Барсик и Кукушкина посмотрели на меня, насторожили уши.
— Какой концерт? — спросила Лена.
Волкова пояснила семикласснице, что вчера вечером во Дворце культуры я пел в составе вокально-инструментального ансамбля Сергея Рокотова.
— Правда? — сказала Кукушкина. — Ванечка, ты там выступал?
Мне почудилось, что её удивил не сам факт моего выступления во время субботних танцев. Лену поразило то обстоятельство, что она узнала о моём участии в концерте только сейчас. Семиклассница растеряно помахала ресницами. В её глазах промелькнула тень обиды. Но обиду тут же потеснило любопытство. Кукушкина блеснула глазами, резко вдохнула и забросала меня вопросами. Примерно теми вопросами, которые я и ожидал услышать от ученицы седьмого класса. Я слушал пионерку, озадаченно потирал переносицу. Выделил из потока слов: Лену интересовало, что я чувствовал вчера, на сцене. Она спросила, не испугался ли я, стоя перед большой и шумной толпой. Выпытывала (покусывая кончик тощей косички) громко ли мне аплодировали «девчонки» и понравилось ли им моё пение. Просила «подробно» описать «как всё там было». Но даже не упомянула о Сергее Рокотове, словно лидер ВИА её не интересовал.
Я уселся на диван и едва ли ни поминутно расписал девчонкам события вчерашнего вечера. Рассказал, как и когда пришёл во дворец культуры, и сколько там (к тому времени) собралось старшеклассников. Поделился впечатлениями от своих первых минут на сцене. Признался, что не на шутку волновался перед стартовой композицией. Описал свои ощущения от того, как смотрел сверху вниз на шумную толпу и чувствовал на себе десятки взглядов. Перечислил песни, которые вчера исполнил — вскользь упомянул и о «Котёнке». Сообщил, что «развлекался» только первые полчаса или час — потом уже «просто пел». Описал, как устал после концерта. Сознался, что «позорно сбежал» из танцевального зала, едва там зажгли верхний свет. Алина Волкова прислушивалась к моим словам столь же внимательно, как и Кукушкина (позабытая сигарета в её руке дымилась и тлела, угольками осыпалась в хрустальную пепельницу).
О том, что пел «Котёнка» на бис четыре раза, я не упомянул — лишь сказал, что некоторые песни меня просили исполнить повторно. В шутку пожаловался, что не получил от поклонников своего таланта ни единого «цветочка». Лена меня тут же заверила, что «обязательно» подарила бы мне «самый лучший» букет, если бы родители пустили её на танцы. Кукушкина посочувствовала мне, когда услышала о моих «дрожавших от усталости» (после концерта) ногах. Вновь и вновь с неподдельной искренностью жалела, что не слышала моё вчерашнее пение. Предсказала: теперь «девчонки в школе» будут обо мне «сплетничать». «Записочки тебе станут писать», — предположила Лена и нахмурилась. Я ответил, что «записочки» — это уже «слишком». Алина Волкова хмыкнула, но промолчала. О встрече с учащимися ПТУ я не сказал. Пока ещё не понял, как её трактовать: как стычку с хулиганами или как встречу с поклонниками.
