Симбиот (СИ) - Федоров Вячеслав Васильевич (версия книг TXT, FB2) 📗
Судя по воспоминаниям и размышлениям Павлова, водитель был сотрудником НКВД. Разумеется "негласным". На самом деле мне это даже на руку. Его нужно оставить. Близких отношений у Павлова с ним не было, и быть не могло. Да, водила, несомненно, заметит изменения в поведении, но это можно списать на последствия несчастного случая. А вот если кому-то придет в голову сложить все элементы головоломки вместе, а именно: изменение поведения, изменение манеры общения, изменения внешности (ну не нравится мне лысая башка и усы а-ля "гитлер"), избавление от ближайших сотрудников и т. д., вот на этот случай и будет нужен этот водила. Если уж все равно будут следить и проверять, так нужно им эту задачу облегчить! Самая лучшая защита в таком случае — полная и абсолютная открытость моих действий. Значит решено.
Второе. С остальными знакомыми общение нужно свести к формальным репликам. Проявление эмоций тоже свести к минимуму. И самое главное! По возможности, ни с кем не оставаться наедине! Надо моделировать ситуацию так, чтобы при любом диалоге присутствовал хотя бы еще один человек. Присутствие посторонних к доверительной беседе и совместным воспоминаниям не располагает.
Ну, с сиюминутным вроде все ясно. При соблюдении определенных правил все будет хорошо. Во всяком случае, я на это надеюсь. А вот со стратегическим…
У Павлова есть знания и опыт солдата, командира и полководца. У меня же есть послезнание. Конечно, с моим появлением здесь история однозначно пойдет несколько по другому пути (в конце концов, я же не смогу, да и не захочу, точно повторить все действия моего реципиента, а ведь Павлов фигура немалая!). В некотором роде это снизит цену моих знаний. Однако, знание общих принципов развития науки, техники и военного дела в этих условиях огромно. А уж отделение агнцев от козлищ в мировом политическом свинарнике воистину бесценно. Ну не обладали здесь даже видные государственные деятели тем объемом информации, который доступен для любого жителя 21 века. Конечно, цену всех этих плюшек снижает их академический, а не прикладной характер (ну извините ни политиком, ни генералом быть не довелось), так ведь у местных и такого не было!!!
А что, хороший такой симбиот получается. Сплав теории с практикой, так сказать.
Во всей этой благостной картине смущало одно…
Я уже довольно хорошо освоился с просмотром памяти Павлова. Немаленький ее кусочек отсмотрел. И вывод несколько озадачил. Смысл в том, что не мог Дмитрий Григорьевич такого наваять, как у нас в 41. Не мог и все тут. Все действия Павлова в моей реальности в корне противоречили опыту и умениям Павлова, в теле которого нахожусь я. Несоответствие прямо-таки вопило о своем присутствии. Ну не мог он этот чертов госпиталь окружной в Бресте расположить. Не мог оставить артиллеристов без бронебойных снарядов. НЕ МОГ! Офицер с таким колоссальным РЕАЛЬНЫМ боевым опытом не мог такого допустить. Сами посудите: Первая мировая, Гражданская, борьба с басмачами, конфликт на КВЖД, Испанская, Освободительный поход, Финская, да плюс еще и участие в разработке Халхин-Гольской операции. Один список чего стоит!
Что если я не первый? Что если в тело Павлова УЖЕ засылали симбиота? А этот товарищ тут натворил дел. Может он вообще немцем был или нацистом идейным? Решил, гад, посодействовать своим корешам. И что я тут наворочаю? Быть может в этом суть эксперимента?
Да, дела…
Глава вторая
Душевное смятение первых нескольких дней понемногу утихло. Я стал более спокойно и осмысленно рассуждать на тему своих дальнейших действий. А, надо признать, что подумать было над чем. Все упиралось только в одно — думать было некогда!
До начала войны оставалось чуть больше года и трех месяцев. Это при условии, что все пойдет как в моей реальности, в чем, собственно говоря, уверенности нет. За это время предстояло решить невероятную, да что там, колоссальную кучу проблем. В первом приближении даже их примерный объем оценить невозможно. Дело в том, что у меня нет ни полномочий, ни возможности даже косвенно оказывать влияние на ситуацию. Времени на постепенный захват позиций не было категорически. Либо прямо сейчас, а лучше вообще вчера, получу возможность напрямую влиять на ситуацию, либо не получится вообще ничего.
Я вдруг отчетливо осознал, что каждый день, каждый час, даже каждая минута, проведенная мной в бездействии, будет измеряться в человеческих жизнях. Мало того, все эти человеческие жизни обильным, неудержимым потоком потекут в мое личное расстрельное дело в сейфах НКВД.
Здесь нужен обдуманный, взвешенный и целенаправленный риск. Нужно поставить на карту все и сразу. И победить. Обязательно победить. Я ОЧЕНЬ хочу жить.
Собственно говоря, единственное возможное решение подсказывала сама система государственной власти сложившаяся в СССР. Если мне удастся убедить верхушку бюрократического айсберга, точнее его пик — Сталина, в необходимости срочных действий, то… Возможно я получу то, что нужно. Полномочия!
Вот сейчас о своем юридическом прошлом я не жалел. Именно эти навыки сейчас понадобятся. Убедить безразличного (бесстрастного) наблюдателя в своей правоте оперируя имеющимся набором фактов и доказательств, заставить его принять твою логику и вникнуть в смысл твоих умозаключений, попутно разбить аргументы оппонентов — это да, это по мне. Это будет мой самый сложный процесс, но я должен, просто обязан, его выиграть.
Сейчас я не могу рассчитывать на немедленную личную встречу со Сталиным. Но ведь написать ему письмо мне никто помешать не может! А письмо поможет решить сразу несколько задач.
Возможно, мне удастся его заинтриговать. Чем? Прежде всего, честностью и открытостью суждений. Я очень часто использовал такой прием в своей работе. Если дело трудное, доказательств мало и все они оспоримые или косвенные нужно идти напрямую. Напросись к судье или председателю комиссии, выложи ему все что накопилось, заставь его оценивать дело уже исходя из твоих посылов. Думаете, не будут слушать, на порог не пустят? Вот в этом и есть наша проблема. У всех жителей России существует железобетонное убеждение: "К начальству без звонка или подарка не пройти!" А вот и нет. Я начал работать юристом с 16 лет (очень кушать хотелось), у меня не было никаких связей и знакомств. Если нужно было решить проблему, я просто шел напрямую к начальству и решал ее. Ни разу меня никто не послал, и, почти всегда, помогали либо делом, либо словом. Не думаю, что со Сталиным будет по-другому. Еще раз говорю: "Главное это открытость, честность и напор!"
Кроме того, письмо поможет заранее настроить Верховного на нужный лад. В смысле, что он уже будет вынужден, пусть даже и глубоко в душе, оспаривать мои утверждения, а не заставлять меня опровергать свои. То есть, теоретически, я буду на шаг впереди него. А это очень важно.
Итак, терять мне нечего. Ну, действительно, в худшем случае шлепнут меня на год раньше. По большому счету, разницы-то никакой нет. Зато, если выиграю, мои шансы резко возрастут. Поэтому в письме напишу все: и про мое видение политической ситуации, и про последствия репрессий, и про провал идеологической работы, и про ошибочные подходы к организации и комплектованию войск, и еще много всяких "про"…
Раздобыть бумагу и письменные принадлежности особенного труда не составило. При утреннем обходе попросил об этом главврача и он с удовольствием предоставил требуемое. Адъютанта и ординарца отпустил в "увольнительную" еще вчера, так что помешать мне никто не мог.
Я уютно устроился возле подоконника, там, где спал адъютант, когда я очухался, и засмотрелся в окно. Очень красивый, залитый солнцем парк. На улице еще холодно, но веяние весны уже чувствовалось. Под набравшими силу лучами солнца, снег кое-где начал подтаивать и везде, где только можно, начали появляться сосульки. Прямо на подоконнике вездесущие воробьи, громко чирикая, делили корку черного хлеба. Как они ее сюда втащили то? Ведь второй этаж, а корка раза в два больше воробья? Хорошо им, мне бы их проблемы. В парке медленно прогуливалось несколько человек. Даже под больничным одеянием и бесформенными пальто и тулупами, в их фигурах явно просматривалась военная выправка. Весело переругиваясь, внизу пробежали две медсестрички. Только в последний момент я успел придержать голову. Чуть-чуть ей стекло не выдавил. А генерал-то, тот еще крендель был, вон его как на баб повело. Или это меня?
