Сигнал сбора - Форстчен Уильям Р. (читать книги регистрация txt) 📗
Отведя свою лошадь на край дороги, Эндрю сел на нее. Он молча смотрел, как его солдаты поднимаются по трапу на корабль, и думал о том, какая судьба им всем уготована.
— Смотри, Готорн, вот и корабль.
Винсент Готорн отвел глаза от спины идущего перед ним солдата и увидел фигуру своего командира и ждавший их корабль.
— Интересно, скольких из нас укокошит кровавый Кин на этот раз?
— Слушай, Хинсен, он вовсе не такой злодей, — возразил Винсент.
— Все офицеры ублюдки, — огрызнулся Джим Хинсен. — Посмотри, что он с нами сделал под Геттисбергом и в Уайлдернессе, если на то пошло, — бросил нас в самое пекло, чертов ублюдок.
— Заткнись, шмакодявка, недоносок хныкающий! — раздался высокий, отрывистый голос подошедшего к ним сержанта Барри. — Вас двоих там даже не было! Да кто вы такие? Паршивые салажата, новобранцы чертовы, маменькины сынки! Не вздумайте говорить о нашем полке «мы», пока не побываете в заварушке и не получите на это право.
— Я не сказал ничего дурного, — робко ответил Винсент.
— Ты и не слушай ничего дурного, — отозвался Барри. — На твоем месте я бы держался подальше от этого Хинсена.
Не говоря больше ни слова, Барри прошел вперед, помогая проводить солдат на корабль.
— Ублюдки, все они ублюдки, — чуть слышно пробормотал Хинсен.
Пристыженный Винсент промолчал. Он и в самом деле был салагой, вступившим в полк только в этом месяце. Но как он мог объяснить, что, будучи квакером, пошел в армию после длительной борьбы с самим собой, решившись взять в руки оружие ради прекращения рабства. И кроме того, ему было всего семнадцать, и он совершил грех, солгав о своем возрасте, когда записывался в армию. Винсент украдкой бросил взгляд на Хинсена, который продолжал тихо браниться. Не слушая его ругательств, он возблагодарил Господа за то, что двадцатимильный марш закончился и он пережил его, не свалившись с позором от изнеможения, хотя всю последнюю милю думал, что усталость доконает его.
— Кажется, кое-кто из твоих парней не слишком счастлив.
Эндрю приветственно кивнул подошедшему к нему Эмилу Вайсу, полковому хирургу. С лошади ему была хорошо видна лысая макушка доктора, хотя он с трудом различал его румяное лицо, обрамленное большой седой бородой, которое обычно было еще более красным из-за потребления немалого количества медицинского спирта. Эндрю соскочил со своего коня и передал его штабному ординарцу, который повел Меркурия на корабль.
— Если бы они не жаловались, я бы забеспокоился, — философски заметил Эндрю. — Рад только, что на месте Барри не оказался Ганс, а то эти парни позавидовали бы грешникам в аду.
— Матушка Гансушка кудахчет над своими птенцами, — усмехнулся Вайс.
— У вас достаточные запасы медикаментов? — спросил Эндрю.
— Их никогда не бывает достаточно, — хмыкнул Вайс. — Черт возьми, сынок, не хватает бинтов, не хватает липового отвара, и, похоже, всегда и всего будет не хватать.
Вайс попал в полк незадолго до Геттисберга, и Эндрю всегда считал это подарком судьбы. Хотя другие полковые хирурги презрительно отзывались об «этом чокнутом жидовском докторе из Тридцать пятого», Эндрю и все его солдаты молились на него — редчайшая вещь в армии, где весьма часто попадались полуграмотные сельские фельдшеры и коновалы.
Вайс получил образование в Будапеште и беспрестанно говорил о каком-то неизвестном враче по имени Зиммельвейс, который в конце сороковых годов придумал средство под названием антисептик. Эндрю несколько раз был свидетелем споров Эмила с другими врачами, утверждавшими, что гной идет на пользу больному, а инфекция является следствием ранения. Эмил всегда выходил из себя, крича, что они средневековые мясники и что инфекцию можно предотвратить кипячением инструментов и бинтов и мытьем рук между операциями липовым отваром.
Каковы бы ни были методы доктора Вайса, солдаты Тридцать пятого оправлялись от ран вдвое быстрее, чем солдаты других полков.
Эндрю опять почесал обрубок левой руки и подумал, что может подтвердить правоту Вайса на собственном опыте. После Геттисберга он даже не возражал против того, чтобы доктор называл его «сынком». Тем более что тот был вдвое старше Эндрю и даже в плохом настроении, нередко посещавшем его, обращался таким образом ко всем однополчанам, включая Ганса, внушавшего ужас новобранцам.
— Все люди на борту, сэр, — доложил Ганс, подойдя к двум офицерам, стоявшим у края пристани.
— Как там ваши геморроидальные шишки, старший сержант? — спросил Вайс таким тоном, будто речь шла о смертельной ране.
Ганс смачно сплюнул табачную слюну, самую малость промазав мимо старого доктора.
— Может, нашему славному полковнику стоит послать вас в лазарет? Я бы вправил их вам в мгновение ока.
— При всем уважении — адская боль, сэр, — проворчал Ганс.
Впервые за несколько дней Эндрю запрокинул голову и расхохотался, видя смущение своего сержанта и друга.
— Что ж, джентльмены, не пора ли нам взойти на борт? Мне кажется, не стоит заставлять испытывать терпение нашего бравого капитана.
Стараясь не думать о том, какое путешествие ожидает их с этим малосимпатичным субъектом, Эндрю поднялся по трапу следом за последним своим солдатом. Кроме того, его беспокоила еще одна проблема: подобно Гансу, он страдал от морской болезни, и одна мысль о ней заставляла его содрогнуться.
— Полковник Кин?
Юный морской офицер стоял на палубе парохода, ожидая его.
Эндрю кивнул в ответ на приветствие моряка.
— Меня зовут Буллфинч, сэр. Капитан Кромвель ожидает вас с офицерами в кают-компании. Насколько мне известно, сэр, остальные ваши офицеры уже там.
— Что ж, джентльмены, нельзя испытывать терпение капитана, — спокойно произнес Эндрю и пошел на корму вслед за юным лейтенантом.
— А, так доблестный полковник решил все-таки почтить нас своим присутствием, — ехидно заметил Кромвель, когда Буллфинч ввел их с доктором в тесную офицерскую кают-компанию.
Эндрю осмотрел помещение. Все его ротные командиры были здесь, но его заместитель, полковой квартирмейстер и другие штабные офицеры отсутствовали.
— Ваш штаб уже отправлен вместе с генералом Терри. Эндрю узнал в остальных людях офицеров Сорок четвертой Нью-Йоркской батареи легкой артиллерии и приветливо кивнул майору О’Дональду, ее дородному рыжебородому командиру, который насмешливо отсалютовал ему стаканом вина.
— Уже наклюкался, — шепнул Вайс.
Репутация Сорок четвертой батареи была не из лучших. Набранные в трущобах Нью-Йорка, ее солдаты считались самыми отъявленными пьяницами и дебоширами в армии. Однако, как бы они ни буянили и как бы от них ни доставалось своим, им все прощали за то, что врагам доставалось в десять раз больше.
— Буду максимально краток. Мне еще надо присмотреть за размещением наших задержавшихся пассажиров, — заявил Кромвель, обвиняюще глядя на Эндрю. В ответ Эндрю холодно взглянул на капитана, чувствуя: ему все меньше и меньше нравится этот человек. — На борту этого корабля я приказываю, а вы подчиняетесь, — продолжил капитан. — Ваши люди не должны мешать нашей работе. Все проблемы между моими и вашими людьми решаю я.
— Тридцать пятый сам решает свои проблемы, — спокойно ответил Эндрю
— Точно, парень, то же самое относится и к Сорок четвертой, — кивнул О’Дональд.
Кромвель перевел взгляд с одного командира на другого.
— Согласно уставу…
— Я знаю устав, капитан, — негромко сказал Эндрю, так что сидящие в дальнем углу кают-компании с трудом могли его слышать. — Но я не передам вам свои полномочия. Я признаю ваше право командовать этим кораблем. Я не буду вмешиваться в ваши дела, но при этом не допущу, чтобы вы вмешивались в мои. Если в отношениях между нашими людьми возникнут разногласия, мы будем решать их вместе, в соответствии с уставом.
— Точь-в-точь мои слова, — присоединился О’Дональд, обойдя вокруг стола и встав рядом с Эндрю.
Тобиас растерянно уставился на них, тем более что сидящие вокруг офицеры не скрывали улыбок, хорошо зная, какая незавидная участь ждет того, кто разгневает их начальников.
