Маленький адепт Великой тьмы (СИ) - Коткин Андрей (книга бесплатный формат .txt, .fb2) 📗
Хм, а что если?.. На первый взгляд, идея, пришедшая Андрею в голову была совершенно идиотской. Ну, замечательный человек, прекрасно выступает. Нельзя, руководствуясь приметами, вычитанными в развлекательной книжке, против вполне добропорядочных людей применять проклятия.
Занятый борьбой с противоречивыми мыслями, неведомыми путями оккупировавшими его голову, парень сам не заметил, как проскользнул между слушающими выступление их соседа людьми, выйдя практически в первый ряд.
Проклятие правды сотворилось у Андрейки словно само собой.
Оратор на трибуне все так же продолжал выступать. Андрейка даже ощутил угрызения совести, что под влиянием дурацких книжек усомнился в добропорядочности этого человека. Меж тем очередной призыв сплотить ряды и грудью встретить возможно уже выступившие на подавление стачки отряды полиции дошел до обоснования, зачем это непременно нужно сделать. Андрейка так сразу и не понял даже, при чем здесь цветы революции, которые непременно нужно поливать кровью восставших героев, отметил только, как напряглись слушающие это выступление собравшиеся.
А потом Сергей Николаевич и вовсе завернул о том, что стачка на этом заводе нужна хотя бы для того, чтобы на время отвлечь внимание полицейских из охраны их градоначальника, на которого как раз в эти минуты готовилось покушение. Дальнейшая же судьба рабочих его не волнует совершенно. Даже лучше будет, если их перестреляют как можно больше.
Первые слушатели, сообразившие, что дело с этим митингом не чисто, полезли на трибуну, пытаясь по-свойски пообщаться с замечательным провокатором, решившим подставить их жизни под молотки полиции. И тут бы, наверное, господину Сырову пришлось бы очень худо. На его счастье, как раз в этот момент на площадь перед заводом прибыла вызванная управляющим заводом полиция. В начавшейся сутолоке и суматохе пламенному революционеру каким-то образом удалось ускользнуть. Ну, все разбегались, в такой толчее это не мудрено оказалось проделать.
— Не могу поверить, что Сергей Николаевич все это сказал! — Причитал Сенька, когда они с друзьями, в числе многих других людей, возвращались по домам.
— Ну, ты же своими ушами все слышал, — признаться, у Андрейки по этому поводу начали просыпаться угрызения совести. На подлеца Сырова ему было как-то абсолютно наплевать, но вот Сеньке за общение с этим негодяем и выполнение его кое-каких поручений могло знатно нагореть. Получается, этим своим правдоискательством Андрей подставил друга! А тут еще и Герасик подлил масла в огонь:
— Да, Сеня, тебе теперь не позавидуешь. Хорошо, если просто все поркой от отца обойдется….
Дошли до своей улицы и сразу по домам разбежались. У всех матери дома волнуются, опять же свежими новостями о событиях на заводе просто таки подмывало поделиться.
А еще спустя час или два у них в квартале и вовсе разом случилось светопреставление. К дому Сырова прибыли полицейские. Сначала-то все по-тихому было: просто постучались в ворота. Ответа не получили, но имея на руках приказ об аресте хозяина дома, прибывшие попытались перелезть через забор, чтобы открыть эти самые ворота изнутри. И вот тут-то все и началось.
Оказывается, Сергей Николаевич не зря в первый день, по приезде, техномагом представлялся. Откуда ни возьмись, во дворе штурмуемого дома вдруг появились какие-то не очень большие, размером с кошку, механизмы, и тишину буднего дня огласили истошные крики тех двух бедолаг в полицейской форме, которых их начальник отрядил на открытие калитки. И почти тут же зазвучали первые выстрелы. Дальше вообще началась настоящая осада удерживаемой неприятелем крепости, с переброской подкреплений, выносом тел раненых и последующими штурмовыми действиями. Даже в процессе штурма, вроде как, одну бомбу взорвали….
Для Андрейки во всей этой катавасии самое обидное было то, что обо всем этом он уже потом, на следующий день, из рассказов Герасика узнал. А его самого мать не то, что со двора не выпустила, но чуть было в подпол, вместе с девчонками, не загнала. Ну, мало ли, стреляют же, от шальной пули в окно, схорониться в подполье — самое надежное дело.
В подполье все же Андрейка лезть категорически отказался. Сказал, что и за печкой ему вполне безопасно выйдет. К тому времени, как раз очень хмурый отец после митинга возвратился, разрешил сыну за печкой уроки учить.
М-да уж, обычно в день получки отца в семье случался маленький праздник. Не сразу же родитель вечером с работы с подарками приходил, но обычно в этот вечер все члены семьи, вплоть до Дашки включительно, начинали фантазировать, чего им больше всего хочется на полученные деньги в ближайшее время приобрести. В эту же получку все было тихо и мрачно. После того, как отгремели последние выстрелы, девчонки вылезли из подполья и, испуганно поблескивая глазенками, залезли на печку. Мать же подлезла к отцу под бочок, обняла его, да так и затихла надолго.
Очень крепко подгадил пламенный революционер рабочим завода. Его теперь там без мата и не вспоминали. Так, они, быть может, в результате стачки и смогли бы получить все же какие-нибудь послабления по нормам выработки, но не в том же случае, когда часть руководителей начавшейся было забастовки оказалась вдруг замарана в злоумышлении против главного городского начальника. Тут уж никаких послаблений не предполагалось в принципе! И неважно, что террористический акт не удался. Полиция, настропаленная перепуганным начальством, без особого разбора карала правых и виноватых. И не только на заводе!
— Андрюха, можно я у тебя хотя бы до вечера перекантуюсь? — Очень быстро сориентировался Семка в происходящем возле ворот их дома, когда они возвратились на следующий день с уроков. Впрочем, и сам Андрейка к тому времени понял, с чего это вдруг его друг принялся молить его о временном убежище. Все дело было в возке, стоящем прямо напротив ворот Сенькиного дома. Нет, возок то был самым обычным, много их по городу каталось, а вот ямщик на облучке обычным точно не выглядел. Не носят обычные ямщики полицейскую форму!
В результате Сема у Андрея до самого позднего вечера так и отсиделся, и только потом отправился сдаваться родителю на покаяние. Кстати, именно от первого гнева отца, а вовсе не от полиции, проштрафившийся отрок и прятался до времени. Очень уж гневлив бывал временами Сенькин родитель, а тут такое: вместо заслуженного выходного полицейский обыск в доме.
С полицейскими Семке пообщаться тоже пришлось. Не отыскав его в первый же день, строгие мужчины в форме оставили ему отпечатанную в типографии повестку, чтобы тот на следующий же день явился на беседу в участок. Семка и пошел…. Только вот все долгое время разговора с исправником он простоял на ногах. И нет, это не полицейский чин был такой вредный, что даже стула для посетителя не предложил. Стул был, просто Семка не смог им воспользоваться, все же разговоры о тяжелом нраве Силантия Осиповича, Сенькина родителя, они не только разговорами были, а выписанный за художества сына штраф в целых сто рублей немало проявлению этого тяжелого нрава поспособствовал.
Глава 15
— … И все же ремнем, да по голой заднице, намного чувствительнее, — со знанием дела уверял окружающих один из спорщиков.
— А мне батюшка как-то за все хорошее розог выписал, мало тогда точно не показалось, — почти мечтательно припомнил другой из школяров.
— А меня папка всегда палкой охаживает, когда выпьет, — признался еще один, бывший прихвостень пропавшего из их школы Витьки Благодухова.
Надо ли говорить, что разговор этот состоялся в тот самый день, когда после выписанного ему взбешенным родителем наказания в первый раз на уроки заявился Сенька. И, кстати сказать, его-то отец вразумлял не ремнем или палкой, а вожжами. Прямо скажем, не повезло пацану, лошади то в их хозяйстве отродясь не держали, а вот сыромятные вожжи откуда-то отыскались.
Вся эта полемика, какой метод воздействия действеннее, которая самому страдальцу не очень нравилась, слишком свежи еще у него были воспоминания, прекратилась с появлением в классе Варвары Аполлоновны.
